Джеймс Клеменс - Дар сгоревшего бога

• Название: Дар сгоревшего бога
• Автор: Джеймс Клеменс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-42889-2

В разоренной Мириллии найден череп странного звероподобного существа, обладающий магическими свойствами. Кабал, заклятый враг Девяти земель, готовит новую войну богов и стремится любой ценой заполучить этот зловещий талисман. Но заговор Кабала — не единственная опасность, куда страшнее древняя угроза, что зреет в темных глубинах цитадели.

Чтобы спасти мир от катастрофы, Тилар де Нох должен идти в окраинные земли, где рыщут бродячие боги и текут темные Милости и откуда не вернулся еще ни один рыцарь теней.

---

Роггер оживился:

— Что, староста еще не выкидывает тебя с голым задом на мороз?

— Пока нет. — Регент хлопнул по плечу Бранта. — Есть у нас одна надежда.

Через некоторое время мальчик уже стоял на лестнице, тремя ступенями выше обледенелого нижнего коридора. Рядом опустился на колени Роггер, держа череп, который был накрыт лоскутом пропитанной желчью ткани. Позади них встал Тилар. Все рыцари по приказу старосты с этого пролета лестницы убрались, и на верхней площадке караулили Креван, Калла и Катрин.

— Что мне делать? — спросил Брант.

— Позови ее по имени, — сказал Тилар. — Когда почувствуешь жжение, продолжай говорить. Что угодно, только не останавливайся, пока хватит сил.

Мальчик посмотрел на женщину, одетую инеем. Она как будто не сознавала их присутствия. Не моргала, не шевелилась. Казалось, даже не дышала. От сомкнутых губ не поднимался морозный пар.

И все же Брант чувствовал настороженное внимание, пристальный, изучающий взгляд.

Он стиснул висевший на груди камень в кулаке. Пробормотал:

— Не умею я ломать никаких чар.

— Если Тилар прав, песне-манку сопротивляется твой камень, — сказал Роггер. — Непонятным образом ты сумел ненадолго освободить Тилара. Как да почему, потом разберемся. — Он пожал плечами. — А не получится — что ж, вреда не будет.

Не будет…

Брант вспомнил нестерпимый жар. Взглянул на череп. Мертвая кость, пораженная порчей, уже нанесла вред его родине. Обошла полмира и догнала его. Неужели никто не понимает, что ее надо уничтожить? Он с трудом подавил искушение вырвать череп у Роггера и растоптать в пыль. Правда, этого, возможно, будет мало, чтобы разрушить проклятие. Лучше очищающий огонь…

Роггер словно прочитал его мысли.

— Твой друг отдал жизнь ради того, чтобы отнять череп у ведьмы. Верни же кровавый долг хотя бы отчасти. Нанеси при помощи камня и черепа ответный удар.

Брант бросил на него злой взгляд, поскольку терпеть не мог, когда его чувствами пытались управлять. К тому же вору это удалось… Но он должен был попытаться.

В память о Драле.

Мальчик кивнул.

— Тогда приготовься, — сказал Тилар.

Брант промолчал. К такому не приготовишься.

Роггер еще мгновение смотрел на него, потом стянул пропитанный желчью лоскут. Обнажил макушку черепа. Этого оказалось достаточно.

Камень запылал, прожигая плоть и кости. Вся грудь мальчика занялась огнем. Он задохнулся от боли, застонал. Ноги вмиг ослабели и подогнулись.

Тилар подхватил его, помог сесть.

— Позови ее, — велел он.

Брант попытался это сделать, но горло, охваченное пламенем, не слушалось. Дышать и то было мукой. Пот лился по телу раскаленной лавой.

— Ты убьешь его, — услышал он встревоженный голос смотрительницы. — Может, есть какой-то другой способ…

Мальчик содрогнулся, сжался в комок, не зная, как защититься от боли.

— Зови ее, — повторил Тилар.

Ничего другого не оставалось. Брант перестал противиться огню. Сжал крепче камень. И, когда терпеть стало совсем невмоготу, крикнул:

— Эйлан!

Боль сделалась немного слабее. На глазах его выступили слезы, фигура женщины расплылась и покачнулась.

— Она шевелится, — пробормотал Роггер.

Значит, не почудилось… Брант увидел, как женщина сделала шаг, поскользнулась на ледяном полу и чуть не упала. Потом выпрямилась и снова застыла.

— Еще, — сказал Тилар. — Зови ее, говори что угодно. Любое слово поможет пробиться сквозь песню-манок.

Как справиться с болью, заставить язык шевелиться? Брант не ощущал ничего, кроме жжения. Пламя обращало книгу его жизни в пепел, выжигая все воспоминания. Страницу за страницей. Год за годом… Но наконец явилось одно, давно утраченное, похороненное под приливом дней. Соломенная крыша над головой, сильные руки, которые качают его, убаюкивая, и — колыбельная, тихая песенка, обращенная к лунам, к ночи, дарующей покой.

Песенка матери… которой у него не было.

Это воспоминание отчего-то не сгорало. Печаль хранила его, и пламя лишь освещало ярче.

И мальчику вдруг открылось то, чего и он впрямь не сознавал долгие годы. Горе охотника, его отца… приходилось ли самому Бранту когда-нибудь страдать сильнее? Воскресла чужая боль, которая жила в нем всегда, вместе с колыбельной.

И Брант отдался ей, как отдался сжигавшему его пламени.

Задыхаясь, с трудом выговаривая слова, подавляя стон, он начал петь. И уже не мог остановиться. Не ради Тилара, не ради того, чтобы сломать заклятие. Не ради даже потерянного отца. Он пел для мальчика, который больше всего на свете хотел, чтобы родные, сильные руки обняли его один-единственный, последний раз.

Тилар и не заметил, когда он начал петь. Брант сидел, скорчившись, на ступеньках и стонал. Но Эйлан вдруг снова пошевелилась. Сделала шаг вперед… другой.

Тут только он расслышал шепот, срывающийся с воспаленных уст мальчика.

— Приди… о сладкая ночь… свет зари погаси… пусть луны ярче горят…

Вира задрожала, подняла растерянно руку.

— Песня-манок слабеет, — сказал Роггер.

К ним торопливо спустился Креван. Подошла Катрин. Она встала на колени возле мальчика, обняла его, откинула прилипшие к потному лбу волосы.

Он застонал. Но не умолк.

— Приди… о сладкая ночь… горести дня прогони… тихие сны навей…

— Ему совсем плохо. — Катрин с тревогой поглядела на Тилара.

— Но похоже, что-то получается! — упрямо ответил тот.

Эйлан обратила к ним лицо. Глаза ее еще казались ледяными, но в глубине их мелькнул живой огонек. Губы разомкнулись, треснули. Выступила кровь.

— Нет… — с трудом проговорила вира. — Остановить…

И закрыла руками уши. Защищаясь неведомо от кого — то ли от своих новых хозяев, то ли от тех, кто пытался сейчас ее пробудить.

Потом снова шагнула к ним. С рук и ног посыпался лед.

— Надо остановить…

С губ ее закапала кровь. Горячая, дымящаяся. Власть песни-манка явно ослабевала, отпуская жертву.

— Эйлан, — начал Тилар, — расскажи нам об урагане.

— Их надо остановить…

О ком она?

Брант у него за спиной все шептал, едва слышно:

— Приди… о сладкая ночь… детей обними, укрой… пока не споет петух…

Эйлан встретилась глазами с Тиларом. Он увидел в них проблеск разума. Затем лицо ее исказила страдальческая гримаса.

— Помочь им… — простонала она. — Освободить их…

Те же слова — сообразил он вдруг — твердил мальчик, сидя в подземелье с черепом в руках. Тилар оглянулся на Бранта. ПОМОЧЬ ИМ… ОСВОБОДИТЬ ИХ… НАЙТИ их.

Мальчик ничего об этом не помнил. Но Эйлан… Он торопливо повернулся к ней.

— Найти их… — выдохнула она.

— Кого? — крикнул Тилар.

Вира упала на колени. Из носа хлынула кровь. Казалось, внутреннее противоборство разрывало ее на части.

— Это конец, — сказал Роггер, подтверждая мысль Тилара. — Песня-манок глубоко вросла в разум и плоть. Вырывая ее корни, мы убиваем Эйлан.

Та осела на пол всем телом, кое-как приподнялась на одной руке.

— Мальчик умирает! — воскликнула Катрин.

Но выбора у Тилара не было.

— Кого? — снова обратился он к вире. — Кого мы должны найти?

Она с трудом подняла голову.

— Бродяг… найдите остальных бродяг… закованных… их заставляют… — Эйлан закашлялась, сплюнула на лед кровью.

— Заставляют — что?

Она открыла рот, но вместо слов оттуда хлынула кровь. Из глаз потекли слезы. Эйлан подняла руку, указала на сломанные ворота.

— Это связано с ураганом? — спросил Тилар тихо.

Она уронила руку, как бы подтверждая. Бессильно опустила голову на грудь.

— Где они? Где их искать?

Эйлан не шелохнулась.

— Мальчик не дышит! — Катрин вскочила, подхватила Бранта на руки и повернулась к Роггеру. — Накрой череп!

Вор в замешательстве взглянул на Тилара. Еще не все вопросы заданы…

Катрин закричала:

— Довольно, он не может больше говорить!

Роггер подчинился наконец, понимая, что она права, накинул на череп лоскут. Пожал плечами, как бы извиняясь перед Тиларом.

Оттуда, где лежала Эйлан, донесся шорох. Тилар посмотрел на нее.

Пальцы виры царапали лед. Голова болталась, как у сломанной куклы. Нога согнулась в колене, уперлась в пол. Руки тоже нашли опору. Эйлан начала подниматься.

— Ее вновь призвала песня, — сказал Роггер.

Вира выпрямилась. От ступней и запястий поползла вверх изморозь, одевая ее, возвращая к жизни едва не потерянную марионетку.

Она вновь нашла глазами Тилара. И, прежде чем губы ее сковало инеем, успела вымолвить несколько слов — ответ на его последний вопрос:

— В окраинных землях…

Губы застыли, глаза сделались пустыми и прозрачными как лед.

В тот же миг за спиной Тилара что-то громко лязгнуло, заставив его вздрогнуть.