Жюль Верн - Наступление моря [Нашествие моря]

• Название: Наступление моря [Нашествие моря]
• Автор: Жюль Верн
• Жанр: Путешествия и география

Иллюстрации Леона Бенетта (1905 г.)

---

Глава одиннадцатая. ДВЕНАДЦАТИЧАСОВОЙ ПЕРЕХОД

В семь часов утра лейтенант Вильетт со своей командой выступил из лагеря. День обещал быть знойный, с одной из тех свирепых гроз, которые свойственны равнинам Джерида. Нельзя было терять времени, и Шаллер желал как можно скорее вернуть Пуантара и рабочих.

Само собой разумеется, что старший вахмистр выступал верхом на Ва-Делаване, а последнего сопровождал Куп-а-Кер.

Инженер и капитан Ардиган, поджидая возвращения лейтенанта Вильетта, приступили к разбивке лагеря, при содействии унтер-офицера Писташа, Франсуа и четырех спахисов, не вошедших в состав конвоя лейтенанта Вильетта, и проводников обоза. Пастбища в оазисе были весьма богаты травой, и по ним протекал небольшой уэд, изливающийся в шотт.

Поход лейтенанта Вильетта должен был продолжаться не более полусуток, ибо расстояние от 347-го километра до Гизеба не превышало 20 километров, и возможно было пройти его, не особенно изнуряя коней в утренние часы. Отдохнув два часа, можно было до вечера вернуться обратно, захватив с собой Пуантара.

Мезаки дан был конь, и он оказался превосходным ездоком, как и вообще все арабы. Он следовал впереди, держась около лейтенанта и старшего вахмистра. Тотчас по выезде из оазиса он взял направление на северо-восток.

Насколько мог охватить глаз, впереди расстилалась безбрежная равнина, кое-где усеянная тощими деревцами. Это была настоящая алжирская утта, столь бесплодная и унылая на вид. По этой раскаленной почве, на которой песчинки блестели от солнечных лучей наподобие драгоценных камней, изредка виднелись тощие пучки желтоватого дрисса.

Эта часть Джерида совершенно пустынна, и в то время ни один караван не проходил по ней, направляясь к какому-нибудь значительному городу Сахары. Ни одно стадо жвачных животных не погружалось в воды уэда. Воспользовался этим только Куп-а-Кер, на которого с завистью поглядывал Ва-Делаван, когда пес выскакивал из воды, отряхиваясь и разбрасывая по сторонам тысячи водяных брызг.

Маленький отряд поднимался по левому берегу ручейка. Мезаки сказал:

— Мы будем придерживаться уэда вплоть до оазиса Гизеб, через который он протекает.

— Этот оазис населен?

— Нет, он не населен, — отвечал туземец. — Выступив из Зерибега, мы были вынуждены взять с собой съестных припасов, потому что на верфи ничего не оставалось.

— Итак, — сказал лейтенант Вильетт, — ваш смотритель Пуантар принял твердое решение вернуться на эту часть канала к условленному месту встречи с инженером?

— Именно так, — отвечал Мезаки, — и я ходил с целью удостовериться, ушли ли оттуда берберы.

— Ты убежден, что мы найдем артель рабочих в Гизебе?

— Да, найдем на том месте, где, как условлено между нами, Пуантар должен поджидать меня. Если поедем поскорее, то прибудем часа через два.

Но подгонять коней при таком палящем зное было совершенно невозможно, и старший вахмистр заметил это. Впрочем, придерживаясь спокойного аллюра, предстояло прибыть в оазис к полудню, после чего, отдохнув несколько часов, лейтенант мог возвратиться в Голеа до наступления ночи.

Правда, по мере восхода солнца зной постепенно усиливался и приходилось дышать сухим жгучим воздухом.

— Черт возьми, лейтенант, — сказал старший вахмистр, — я никогда так не мучился от жары, с того времени, как я сделался африканцем, как сегодня. Вдыхаешь в себя настоящий огонь; если бы проглотить воду, она наверняка тотчас же принялась бы кипеть! И хоть бы можно было облегчить себя, вытянув, по примеру Куп-а-Кера, язык. Взгляните на него, какой красный лоскут отвис у него до самой груди!

— Попробуйте и вы это средство, старший вахмистр, — отвечал, улыбаясь, лейтенант Вильетт, — хотя оно и не указано в воинском уставе.

— Ох, мне будет только еще жарче, — возразил на это Николь. — Лучше уж закрыть рот и не давать себе дышать! Но как это сделать?

— Да, — заметил лейтенант, — видно, что день не обойдется без грозы.

— И я так думаю, — отвечал Мезаки, — который, будучи туземцем, менее страдал от этого зноя, столь частого в пустынях.

И добавил:

— Быть может, мы доберемся быстрее до Гизеба. Там можем укрыться и переждать грозу.

— Это весьма желательно, — сказал лейтенант. — Грозовые тучи ведь еще едва только показываются, а ветра пока нет.

— Ах, лейтенант, — воскликнул старший вахмистр, — африканские грозы не нуждаются в ветре! Они двигаются сами по себе, словно пароходы из Марселя в Тунис! Можно подумать, у них какие-то машины внутри!

Невзирая на зной и утомление, лейтенант Вильетт ускорял аллюр. Он спешил закончить переход по этой обнаженной равнине без привала, надеясь прибыть до грозы и переждать ее в Гизебе, где его спахисы могли отдохнуть и подкрепиться благодаря захваченной в торбах провизии. Около четырех часов пополудни, когда спадет зной, они выступили бы в обратный путь.

Кони были, однако, настолько утомлены переходом, что нельзя было передвигаться рысью. Надвигающаяся гроза привела воздух в такое состояние, что стало почти невозможно дышать. Густые и тяжелые облака, которые в состоянии были бы совершенно закрыть солнце, продвигались вперед чрезвычайно медленно, и казалось, что лейтенанту удастся добраться до привала, прежде чем они покроют небо до зенита. Вдали за горизонтом не наступало еще разряжение электричества, которым насыщена была атмосфера, и еще не доносились до слуха отдаленные раскаты грома.

Отряд продвигался вперед, и равнина, обожженная солнцем, представлялась одинаково пустынной и бесконечной.

— Однако, — то и дело обращался к проводнику старший вахмистр, — твоего оазиса все не видать! Он, наверное, там наверху, в облаках, и мы увидим его лишь тогда, когда они прорвутся над нами!

— Туда ли мы едем? — спросил лейтенант Вильетт у Мезаки.

— Туда! — отвечал туземец, — да тут нельзя и ошибиться; надо только подниматься вверх по уэду вплоть до Гизеба.

— Мы должны были бы уже видеть его в настоящее время. Ведь кругом нет ничего, место открытое, — заметил на это офицер.

— Вон он! — коротко ответил Мезаки, протягивая руку по направлению к горизонту.

И действительно, на расстоянии четырех верст вырисовывались несколько отдельных деревьев.

Это были первые деревья оазиса, и, взяв коней в галоп, взвод в состоянии был бы быстро добраться до опушки леса. Но невозможно было требовать подобного усилия от коней, и даже сам Ва-Делаван, невзирая на свою редкую выносливость, в настоящем случае, скорее, заслуживал бы клички Ва-Деларьер[4] так тяжело переступал он ногами.

Было почти одиннадцать часов утра, когда отряд вступил на опушку оазиса.

Странным казалось, что маленький отряд не был замечен издали на этой равнине ни смотрителем, ни кем-то из его людей, ожидавшими прибывших в Гизебе, как уверял Мезаки. Лейтенант обратил на это внимание, и араб, в свою очередь выражая удивление, отвечал:

— Неужели они ушли отсюда?

— Зачем бы они это сделали? — спросил офицер.

— Не могу понять, — сказал Мезаки. — Вчера еще они были здесь. Быть может, они отошли вглубь оазиса, опасаясь грозы! Во всяком случае, я сумею отыскать их.

— Пока что, лейтенант, — сказал старший вахмистр, — следовало бы людям дать отдохнуть.

На сто шагов далее от места остановки виднелась полянка, окруженная высокими пальмами, где можно было отдохнуть коням. Воды же было достаточно в уэде, протекавшем по одной стороне полянки, откуда, поток, направляясь к северо-востоку, огибал оазис. Устроив прежде всего коней, люди решили сами подкрепиться.

Между тем Мезаки, поднимаясь по правому берегу уэда, отошел на несколько сот шагов в сопровождении старшего вахмистра, перед которым бежала собака. Араб заверял, что артель Пуантара расположилась в ожидании его возвращения в окрестностях.

— И ты именно здесь расстался с ними?

— Именно здесь, — отвечал Мезаки. — Мы провели в Гизебе несколько дней. Может быть, они были вынуждены вернуться в Зерибет?

— Тысяча чертей! — вскричал Николь. — Не хватало, чтобы нам пришлось вернуться туда!

— Нет, — отвечал Мезаки, — я надеюсь, что Пуантар недалеко.

— Во всяком случае, — сказал старший вахмистр, — вернемся к привалу. Лейтенант будет беспокоиться, если нас долго не будет! Да и поесть необходимо. Оазис осмотрим после, и если артель еще здесь, мы сумеем найти ее.

Обращаясь затем к собаке, он спросил:

— Ты ничего не чуешь, Куп-а-Кер?

Животное насторожилось на слова хозяина, повторявшего:

— Ищи!.. Ищи!..

Но пес ограничивался одними лишь прыжками, и ничто не указывало, чтобы он напал на какой-нибудь след. Затем пасть его широко раскрылась в продолжительном зевке, в значении которого не могло быть ни малейшего сомнения у старшего вахмистра.