Аркадий Адамов - Василий Пятов

• Название: Василий Пятов
• Автор: Аркадий Адамов
• Издательство: Военно-Морское Издательство Военно-Морского Министерства СССР
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1952

Повесть о русском изобретателе корабельной брони.

---

Пятов, закончив проект, показал его Швабе. «Этот управляющий Холуницкими заводами хотя, как видно, и не получил должного образования, но обладает большим практическим опытом. Способный человек, — подумал Швабе. — Надо подробнее ознакомиться с его проектом». И он деловым тоном сказал:

— Я мог бы, господин Пятов, как старый, опытный инженер, сделать ряд небольших поправок, улучшающих ваш, без сомнения, весьма ценный проект. Не согласитесь ли вы оставить его до завтра?

— С большим удовольствием.

— Это тем более полезно, — продолжал Швабе, — что я буду на заседании морского ученого комитета и смогу дать присутствующим разъяснения…

Полковник Швабе не раз выступал против полезных, по сулящих ему неприятности нововведений, выступал обычно исподволь, используя свое влияние, связи, служебное положение. Он вступал в столкновения со многими людьми, которые своими способностями или своими изобретениями грозили поколебать его авторитет, при этом действовал не всегда прямыми и открытыми способами.

Но сейчас Швабе столкнулся с новым, еще не знакомым ему испытанием. Перед ним была идея, чужая идея. Она поразила его своими возможностями, своим богатством и… своей беззащитностью. Неизвестный, очень способный и до предела простодушный человек почти отдал ему ее. Главное изобретение этого человека — новый способ производства броневых плит, как полагал Швабе, было нетрудно провалить. При этом великолепный проект нового завода мог даже не привлечь внимания, остаться неизвестным, погибнуть. Но тут Швабе с потрясающей ясностью увидел, что было бы, если б в нужный момент, который, безусловно, наступит, он, Швабе, выступил с этим проектом. Что это был бы за триумф!

…Поздно ночью работа была окончена: копия ничем не отличалась от оригинала и была спрятана Швабе среди самых секретных бумаг.

После этого он почувствовал себя лично заинтересованным в судьбе изобретения Пятова.

***

Василий Степанович, возвратившись в Петербург, поспешил явиться к вице-адмиралу Матюшкину с отчетом о поездке. Он подробно изложил свои соображения о том, что считает необходимым взять в аренду завод и оборудовать его для производства броневых плит. Упомянул и о том, что на всякий случай им составлен проект бронепрокатного завода в Колпино.

После беседы с председателем морского ученого комитета, который с одобрением отнесся к его плану, Пятов отправился к владельцу Раменского чугунолитейного завода генералу Кандалинцеву. С ним он раньше еще вел переговоры об аренде. На этот раз были выработаны окончательные условия и подписан контракт.

Пятов долго после этого бродил по городу. Наступил вечер, и на улице зажглись газовые рожки. Мимо с шумом проносились экипажи, сновали прохожие. Он ничего не замечал. «Завтра… завтра заседание комитета…— с тревогой и надеждой думал он, — там все решится. Господи, скорее бы… Что будет с ним завтра в этот час?»

И это завтра наступило.

В высокой, светлой зале вокруг большого, обитого зеленым сукном стола расположились, оживленно переговариваясь между собой, члены морского ученого комитета и приглашенные на заседание специалисты.

Когда Пятов вошел, он прежде всего заметил долговязую фигуру Швабе, который внимательно слушал веселую болтовню какого-то молодого офицера. Рядом с ним сидел пожилой адмирал. При взгляде на него Василий Степанович почувствовал, что они где-то встречались, но он был так взволнован, что не мог заставить себя вспомнить, где именно. На заседании, кроме морских и сухопутных офицеров, присутствовали также и инженеры, принадлежавшие, судя по их мундирам, к горному департаменту. Последним Пятов увидел Матюшкина, хотя тот и занимал председательское место.

В первый момент на Пятова никто не обратил внимания, и он стоял минуту в нерешительности, выбирая себе место у стола. Сидевший напротив председателя и ближе всего к двери моложавый адмирал внимательно оглядел его и, указав на пустой стул возле себя, приветливо сказал:

— Садитесь сюда, сударь. Здесь удобнее. Можно в случае чего глотнуть свежего воздуха, — он с усмешкой показал на дверь, затем прибавил: — Если не ошибаюсь, господин Пятов? Рад познакомиться, Невельской.

С другой стороны соседом Пятова оказался высокий, тучный генерал, который был в это время поглощен разговором с одним из горных инженеров.

Матюшкин в ответ на поклон Пятова дружелюбно кивнул головой и взялся за колокольчик. Когда в зале установилась тишина, он сказал:

— Господа, нам надлежит сегодня рассмотреть по указанию его высочества проект господина Пятова, предлагающего новый способ изготовления корабельной брони. Я прошу проявить в этом столь важном для русского флота вопросе максимальное беспристрастие. Итак, господа, прошу поделиться своим мнением.

При упоминании имени изобретателя головы всех присутствующих повернулись в его сторону. Пятов заметил ироническую усмешку на губах молодого собеседника Швабе, взгляды других, как ему показалось, выражали недоумение и разочарование. Скосив глаза на своих соседей, он увидел, что Невельской хмурится, а генерал нетерпеливо постукивает карандашом по столу. Пятов опустил глаза и крепко стиснул зубы. «Почему они так все смотрят? — спрашивал он себя, — что им не по вкусу?» В тот момент над его ухом раздался громкий и сердитый голос генерала:

— Если молчат господа горные инженеры и предпочитают выражать свое недоумение взглядами, то разрешите мне, Федор Федорович. Я считаю изобретение господина Пятова весьма ценным. Оно заслуживает всяческой поддержки назло людям робким, слепым или слабеньким. Не нам бояться нового! Знаю, что многие из присутствующих думают про себя: «Ах, если бы господин Пятов был англичанин или, на худой конец, австриец, тогда другое дело». Думаете, господа, думаете, знаю! И позор это! Мне, слава богу, пришлось иметь немало дел с иностранными светилами. По-всякому пытались они навязать русской армии свои ракеты, а наши оказались лучше! Призываю господ специалистов взять под защиту новое изобретение.

Когда он кончил, из среды горных инженеров раздался нетерпеливый возглас:

— Инженеры не будут молчать! Разрешите, Федор Федорович?

— Прошу, прошу вас, князь Максутов.

— При всем моем глубоком уважении к генералу Константинову я принужден не согласиться с ним. Он крупнейший специалист в ракетном деле, но в металлургии, осмелюсь заметить, я чувствую себя увереннее, чем он. И вот, со всей ответственностью заявляю: представленный на рассмотрение проект — химера, если не купеческая афера! Теоретико-практические знания, а также простейшие математические вычисления отвергают этот утопический проект!

Промокнув платком вспотевшую лысину, Максутов опустился в кресло. Его место сейчас же занял другой инженер. В отличие от Максутова он заговорил спокойно и тягуче:

— Я, господа, только недавно вернулся из-за границы. Что я там видел? Я там видел, между прочим, и прокатные станы. Какие это были станы? Это были станы новейшей конструкции. Самые тяжелые из них много легче представленного нам сейчас на рассмотрение. Мой многолетний опыт и почерпнутые за границей сведения говорят: этот проект абсолютно фантастичен. Уважаемый Константин Иванович напрасно корит Европу, там техническая мысль, да и всякая другая мысль ушла далеко вперед, далеко, господа…

— Это не так! — запальчиво воскликнул, поднявшись со своего места, Невельской. — Прошу прощения, Федор Федорович, не утерпел! Я было уже начал дремать, пока говорил почтеннейший господин Иосса, но последние его слова задели меня за живое. — Заметив, что инженер спокойно сел на свое место, Невельской продолжал: — Пусть меня простят за резкость, хотя и думаю, что к ней уже успели здесь привыкнуть. Буду краток. Я требую, чтобы разобрали этот важный проект по существу. А если таковое вам не по вкусу, то надо честно признаться, господа инженеры!

Как это было в характере Невельского, человека прямолинейного в суждениях, непримиримого, ставящего превыше всего благо отечества! Все присутствующие знали, что еще до сих пор злободневной темой во многих светских салонах и на страницах печати были злословия по адресу Невельского. У него было много явных и тайных врагов и завистников. Правительство же не хотело брать под защиту этого беспокойного адмирала, хотя заслуги его были очевидны.

Несколько лет назад вопреки всем приказам и инструкциям трусливого канцлера Нессельроде и других членов правительства, рискуя навлечь на себя гнев императора, Невельской исследовал устье Амура, считавшееся до того несудоходным, и доказал неверность этого утверждения. Мало того, он на свой страх и риск основал на побережье Тихого океана и на Сахалине русские поселения и, несмотря на строгий запрет, действуя только по велению своей совести, своего долга и своей любви к отечеству, поднял в Приамурье русский флаг. Правительство вынуждено было перед лицом Европы санкционировать задним числом его действия.