Орест Мальцев - Югославская трагедия

• Название: Югославская трагедия
• Автор: Орест Мальцев
• Издательство: Военное Издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1952

Постановлением Совета Министров Союза ССР Мальцеву Оресту Михайловичу за роман «Югославская трагедия» присуждена Сталинская премия второй степени за 1951 год.

---

К группе совещавшихся командиров приблизился Катнич. Пантера вел за ним лошадь с вьюком, к которому был привязан большой синий кофейник. Политкомиссар угрюмо сутулился, озирался, словно в страхе ожидая еще новой бомбежки. При виде Магдича он выпрямился и передвинул на бок пистолет, болтавшийся у него спереди на отвислом ремне.

— Эво! Что это вы все раскисли, друзья мои? В чем дело? Трудно перейти ущелье? Ерунда! Возьмем пример с русских орлов, которые с Суворовым и не через такие дебри Альп перелетали. Вперед через все Сциллы и Харибды! — Катнич шагнул к ущелью. — Что? Раненые? Как быть с ними? — Он секунду подумал, смотря сквозь целлулоид на карту. — Дотащим до Брдани. Это недалеко. Там у нас бригадная больница.

— Была. Но там ли она сейчас — мы не знаем, — заметил Вучетин. — Немцы бомбят и Коницу и все вокруг.

— Я советую оставить медпункт пока здесь, — вмешался Магдич.

На склоне горы Плешевац стояла заброшенная сторожка лесника. В ней и осталась Айша с больными и ранеными, а мы пошли дальше.

— Бросили людей на произвол судьбы, — громко ворчал Катнич, спускаясь вместе с нами в ущелье.

Вскоре подошли к деревушке Брдани. Она оказалась безлюдной. Ветер нес навстречу запах гари, взметал пепел. Развалины большого дома еще курились сизым дымком. На уцелевшей части черепичной крыши четко выделялся знак красного креста.

Мы замедлили шаги. Под ногами хрустели головешки. По пепелищу, дико крича, бродил серый ощетинившийся кот. Увидев нас, он метнулся под обуглившееся бревно. Обгорелые куски человеческих тел, склянки от лекарств, полуистлевшие бинты — это все, что осталось от партизанской больницы. Сливовые деревца, как бы в испуге отпрянувшие от воронок, сухо шуршали ломкими черными прутьями, в трещинах коры на стволах крупными слезами застыл вскипевший от жара сок.

Бойцы прошли мимо молча, плотно сжав обветренные губы. Лаушек, шагавший рядом со мной, полузакрыл глаза. Впалые щеки его нервно подергивались.

А Джуро еще выше поднял знамя. Долговязый, босой, в обтрепанной одежде, с бледным костистым лицом и решительным взглядом странно расширенных глаз, он мне казался самым прекрасным из всех. Ступни его, избитые об острые камни, оставляли на земле кровавые следы, но он этого будто не замечал.

Перебравшись еще через несколько глубоких лесистых оврагов, спускавшихся к какой-то горной речке, мы вышли к шоссе. Наша разведка попала под ружейно-пулеметный огонь. На окраине Коницы шел бой. Пока Магдич ездил за нами, противник, видимо, подтянул новые силы. Вучетин и Магдич решили обойти город с севера или с северо-запада. Мы спустились ниже по течению Неретвы, образующей здесь границу между Боснией и Герцеговиной, и в лесу дождались вечера. Весь день готовились к переправе. Из шпал разобранного железнодорожного пути сбили несколько плотов, привязав к ним для большей пловучести мешки из плащ-палаток, набитые сухими листьями. Так делала моя рота, когда форсировала Днепр.

Комиссар бригады тем временем занимался «полевой работой». Ходил с молотком и горным компасом по окрестностям, собирал разные минералы и окаменелости, упаковывал камешки в бумагу и, надписывая пакетики, складывал их в свой рюкзак. Один серый камень он показал мне.

— Это жерновой точильный камень. Я разыскал здесь выход его и нанес на карту. Пригодится.

Подошедший Катнич тоже осмотрел камень.

— Жерновой? Это которым мелют зерна? Но вряд ли это интересно сейчас.

— Воина идет к концу. Пора подумать и о мирном будущем. — Глаза Магдича мечтательно улыбались.

— Да, пора, — согласился Катнич. — Но мне кажется, что мистер Маккарвер, с которым вы беседовали на эту тему, имел в виду другие, более солидные ископаемые.

— Его интересовало все.

— В каких целях? — спросил я. — Какое дело американцам до ваших ископаемых?

— О! Судя по словам Маккарвера, они готовятся оказать нам большую помощь, особенно после войны! — простодушно воскликнул Магдич. — Для этого им важно знать, чем мы богаты и чего у нас нет; недостающее нам дадут Штаты.

— Я убежден, что Маккарвер не бросает слов на ветер, — сказал Катнич, как-то странно ухмыляясь. — Что еще вы разыскали по пути, друже комиссар?

Магдич готов был часами рассказывать о богатствах родной земли, которые нужно еще открыть и изучить. О будущем он думал, вероятно, больше, чем о настоящем. Геологией увлекался сильнее, чем своей военной работой.

Ночь выдалась светлая, лунная. Но густые облака то и дело наплывали на луну. Смоляная гладь реки тускло отлизала беспокойным, мерцающим блеском. Высокая скала перегораживала реку широкой тенью. Плоты шли, держась в створе этой тени. Быстрое течение прибивало их к камням противоположного берега в том месте, где река делает крутой поворот. Поднявшись на крутизну, мой взвод бесшумно подполз через виноградники к шоссе. Внезапным налетом с тыла мы сбили вражескую заставу у моста, открыли путь батальону. На рассвете с криками «Смерть фашизму!» ворвались в Коницу.

— Как вам удалось пробиться? — спрашивали нас черногорцы.

Мы едва могли отвечать. Сказалась страшная усталость от непрерывного напряжения, испытанного в последние сутки. Бойцы ложились тут же, на камнях мостовой, мгновенно засыпали.

Командир черногорцев Тодор Радович, все в том же поношенном мундире, красиво облегавшем его высокую фигуру, легкой поступью приблизился ко мне и, тряхнув густой волнистой шевелюрой, дружески поздоровался.

— И в счастье и в несчастье мы вместе! Привет русскому человеку!

Я пожал его тонкую, сухощавую руку.

— Новости-то какие, а?

Он усадил меня на ступеньках подъезда полуразрушенного дома.

— Ваши русские — просто молодцы!

— А в чем дело? — встрепенулся я.

— Не волнуйся, расскажу. Нам, как видишь, пришлось нарушить приказ командира корпуса Поповича, — неожиданно тихо сообщил Радович и, заметив, что я открыл рот, лукаво засмеялся. — Только уговор — не перебивать!

— Ну-ну! — торопил я.

— Когда мы услышали про советскую миссию, то оставили свои исходные рубежи. Бойцы называли их «безысходными». Пошли на Коницу. Как видишь, захватили город. А удержать его было трудно. Это мы понимали. Наш комиссар уехал за помощью, вас искать. Тут-то и началось. Русская радиостанция из Дрвара передала нам, чтобы мы разложили ночью на окраине Коницы костры в виде прямоугольника. Начальник ОЗНА Громбац возражал, говорил, что это привлечет авиацию противника. Но я все-таки приказал на риск разжечь костры. И представь себе, в полночь прилетели ваши самолеты. Сбросили на парашютах как раз то, что нам нужно, в чем мы больше всего нуждаемся, чего нам не дают ни англичане, ни американцы, — противотанковые ружья и зенитные крупнокалиберные пулеметы. Теперь мы можем бороться и с танками и с самолетами. И еще, что очень важно, — нам сбросили медикаменты.

— Дай я тебя расцелую, друже Тодор! — воскликнул я вне себя от радости. — Значит, ночью я действительно слышал гул самолетов, прилетавших из Советского Союза.

— Ну, ну, меня-то за что? А в общем я не прочь. По-русски. Троекратно.

Мы расцеловались.

— Вот видишь, друже, что значит искренняя помощь, — продолжал Радович. — Ваши базы где-то на Украине, за тысячу километров отсюда. А вот сумели же летчики прилететь.

— И много было самолетов? — спросил я.

— Восемь или десять. Они шли один за другим, через каждые две-три минуты. Если б ты видел, друже, как они точно сбрасывали груз на наш прямоугольник. Как будто клали в закром. Бросали с высоты не более полутора тысяч метров, и не боялись. А ведь в этом районе есть горы свыше двух тысяч метров.

Трудно передать, какое я испытывал счастье. Счастье и огромный подъем. Словно мне самому передалась частица силы моей Родины. Я как бы ощутил прикосновение ее могущественных и заботливых рук, протянувшихся к нам сюда, на берег Неретвы.

— Да, не то, что наши западные друзья, — возбужденно говорил Радович. — На официальных банкетах, в речах по радио только от них и слышишь: поможем, поможем, поможем… Генерал Маклин, как только сюда приехал, заявил: «Основная задача моей миссии — это максимальная помощь НОВЮ». С этой якобы целью были даже созданы так называемые Балканские воздушные силы. А на деле — сам, небось, видишь. Блеф! Гора ошибок и лабиринт вертлявых объяснений. Показали себя в своем настоящем виде. Зато фасону-то сколько! Любят пускать пыль в глаза! Сначала отговаривались тем, что пока их базы находятся в Африке, они нам существенной помощи оказать не могут. Другое мол дело будет, когда перенесем базы в Италию. Наконец, организовали морские и авиационные базы в Италии, в частности в Бари. Расстояние от этих баз до нашего побережья пароход пройдет в одну ночь. Самолет «Дакота» покроет маршрут за три четверти часа. Да и лететь-то ему не над территорией противника с зенитной обороной, с аэродромами и площадками истребителей, а над Адриатическим морем. Никакой воздушной защиты там нет. Это совсем не то, что приходится преодолевать вашим летчикам.