Сергей Аверинцев - Статьи не вошедщие в собрание сочинений вып 2 (О-Я)

• Название: Статьи не вошедщие в собрание сочинений вып 2 (О-Я)
• Автор: Сергей Аверинцев
• Жанр: Культурология

В сборник включены статьи 

Обращение к Богу советской интеллигенции в 60-70-е годы

 Опыт петербургской интеллигенции в советские годы — по личным впечатлениям

 Попытка говорить спокойно о тревожащем

 Послесловие к энциклопедическому словарю

 Похвальное слово филологии

 Поэзия Хильдегарды Бингенской (1098-1179)

 Поэтика ранневизантийской литературы

 Премудрость в Ветхом Завете

 Путь Германа Гессе

 Ритм как теодицея

 Риторика и истоки европейской культурной традиции

 Риторика как подход к обобщению действительности

 РОСКОШЬ УЗОРА И ГЛУБИНЫ СЕРДЦА ПОЭЗИЯ ГРИГОРА НАРЕКАЦИ

 Символика раннего средневековья

 Сквозь разломы оконченной жизни

 Смысл вероучения и формы культуры

 Солидарность поколений как фактор гражданской свободы

 Судьба и весть Осипа Мандельштама

 Судьбы европейской культурной традиции в эпоху перехода от Античности к Средневековью

 Так почему же все-таки Мандельштам

 Тоталитаризм ложный ответ на реальные вопросы

 Христианский аристотелизм как внутренняя форма западной традиции и проблемы современной России

 Цветики милые братца Франциска

 Честертон, или Неожиданность здравомыслия

 Эволюция философской мысли

---

Этим рассказом открывается книга под несколько диковинным названием "Scivias" ("Путеведение"). Хильдегарде было вовсе не так просто исполнить полученный приказ, она была женщиной и поэтому никогда не училась латыни систематически. Конечно она затвердила наизусть латинский текст псалмов и других богослужебных текстов, как это само собой разумелось для всякой монахини, но смысл этих текстов она проясняла для себя скорее догадками и озарениями, нежели каким-либо иным способом. Когда она взялась за перо, ей пришлось не раз обращаться к знакомым клирикам за консультацией относительно склонений и спряжений слов. Латынь сочинений Хильдегарды — это удивительный языковый феномен, граничащий с глоссолалией: полузнакомый язык лежит перед писательницей, как неторные лесные заросли, сквозь которые ее ведет уверенность лунатика, причем каждое слово обладает такой весомостью и многозначительностью, которых оно уже не имело для более привычного глаза. Но и такая поистине визионерская латынь казалась Хильдегарде все еще слишком обычной и стертой для передачи ее экстазов — и вот она углубляется в конструирование некоего несуществующего сверхъязыка, на много столетий предвосхищая словотворческие эксперименты новейшей эпохи. Ею был составлен лексикон из 920 заново изобретенных вокабул с переводом на латинский и немецкий языки под заглавием "Язык незнаемый" — и в придачу она выдумывала новые начертания для -букв1! Более деловой и все же достаточно необычайный характер имели ее естественнонаучные и медицинские штудии: в ее трактатах "Физика" и "Причины и врачевания" странно соединяются ясновидческая женская интуиция по части тайн живой природы, практические познания в области народных навыков и мистическое влечение к сокровенному смыслу каждого цветка и червя. Она очень точно и толково описывает 230 видов растений, но каждый из них имеет для нее свое соответствие во внутреннем мире человека. Почтенная аббатиса во время своих путешествий сама занималась врачеваниями как душ, так и немощных тел, и притом не только Молитвами, но и конкретными советами. Как это обычно бывает с такого рода святыми исцелительницами, сама она страдала тяжелой болезнью и не была избавлена от нее никаким чудом. Современники обращались к ней за советами отнюдь не только медицинского характера; государи и князья церкви засыпали ее письмами, излагая ей свои затруднения и терзания совести, приглашая ее рассудить спор, жалуясь на противников. Она отвечала кратким и простым напоминанием о нравственном долге, как она его понимала.

Двадцать девять религиозных стихотворений Хильдегарды — не совсем стихотворения с точки зрения теоретико-литературных критериев ее эпохи. Сколько-нибудь обязательная метрическая структура в них отсутствует; особенно поразительно то, что в секвенциях нельзя отыскать симметрии полустрофий; нет, конечно, и рифмы. Целое держится на очень свободном ритме и на тонко организованных синтаксических связях, позволяющих словам сохранять как бы дистанцию между собой и пребывать каждому в своем собственном излучении. Такая поэтика отвечает необычному содержанию этих гимнов, предназначенных не для богослужебного, а для приватного исполнения. В них почти полностью отсутствует наивно-повествовательный момент: например, из того, как Хильдегарда говорит о святом Руперте, читатель не узнает никаких подробностей из жития этого герцога Бингенского. Не дело Хильдегарды — рассказывать истории и разрисовывать картинки. Не найти у нее и рассудочного формулирования догматов (пусть читатель сравнит для контраста гимны в честь св. Троицы, содержащиеся в разделах "Религиозная поэзия XI века" и "Религиозная поэзия XII века"). Все гимны говорят об одном, давая как бы бесконечные вариации темы: эта тема — внутреннее преображение человека, таинство бракосочетания души с богом. К своим стихам Хильдегарда сама писала музыку.

Поскольку Хильдегарда при всей своеобычности своего творчества был" все же средневековым человеком, а не модернистом XX столетия, она внутренне нуждалась в том, чтобы исходить из некоей уже наличной системы символов,-подвергая ее трансформациям. Таким источником для нее стала библейская Песнь Песней в аллегоризирующей интерпретации. Ассоциативные ходы, на< которых построены стихотворения Хильдегарды, подчас невероятно сложны и глубоки, но никогда не произвольны; они неизменно укоренены в традиции. Предлагаемые в этой книге комментарии к текстам Хильдегарды стремятся хотя бы отчасти выявить эту укорененность.

Скончалась Хильдегарда 17 ноября 1179 г. 

ГИМН О СВЯТОМ ДУХЕ

1. О Дух огнезрачный, 

хвала Тебе, 

что тимпанами движешь и кифарами (1).

2. Сердца людей горят по Тебе, 

и домы душ их (2) 

собирают силы свои.

3. Через это воля восстала, 

и вкус душе сообщила (3), 

и лампада ее воздыхание.

4. Ум призывает Тебя сладчайшими гласами, 

и строения Тебе с разумностию готовит, 

те, что каплют золотыми делами.

5. Ты же всегда имеешь при себе меч, 

дабы отсекать, 

что предлагается губительным яблоком (4) 

через чернейшее человекоубийство,

6. Когда морок затмевает волю и воздыхания, 

в которых душа возлетает 

и повсюду кружится.

7. Но ум есть устой 

для воли и воздыхания.

8. Когда же так дух движется, 

что ищет узреть зеницу зла и челюсть мерзости (5), 

скоро сжигаешь Ты его в огне, если соизволишь.

9. Когда же, однако, разумность 

через злые дела отходит к падению, 

Ты, по соизволению, 

касаешься, и поражаешь, и возвращаешь ее, 

вливая в нее излияние опыта (6).

10. Когда же зло устремляет на Тебя меч свой, 

Ты обращаешь меч оный ему в сердце, 

как сотворил Ты над первым отпавшим ангелом, 

когда башню гордыни его низвергнул в геенну.

11. Здесь же иную башню 

воздвигнул Ты из мытарей и грешников, 

которые исповедуют Тебе грехи свои 

и дела свои (7).

12. Через то все творения, Тобою живущие, хвалят Тебя; 

ибо в Тебе благороднейший бальзам для ран зловонных, 

что обращаешь Ты в драгоценнейшие жемчужины.

13. Ныне же соизволь всех нас собрать к Тебе 

и на правые пути наставить. Аминь.

ГИМН СВЯТОЙ ДЕВЕ МАРИИ

Радуйся, благородная,

славная и непорочная Девица — 

око целомудрия, 

вещество освящения. 

Господу угодное.

Ибо столь верховное 

в тебя излилось наитие, 

что Слово верховное 

в тебе облачилось плотию.

О Белая Лилия, 

ее же призрел Господь 

превыше всего творения.

О прекраснейшая и сладчайшая, 

сколь дивно Бог о тебе умилился, 

если ласкание жара Своего 

так в тебе положил, что Божий Сын 

от сосцов твоих кормился.

Ибо чрево твое имело радование, 

когда все созвучия хоров небесных 

о тебе ликовали, 

что девственно зачала ты Сына Божия; 

через то чистота твоя 

просияла во Господе.

Утроба твоя имела радование, 

как трава, росой прохлажденная, 

с небес нисходящею (8); 

как то и в тебе совершилось, 

о Матерь всякого радования.

Ныне же Церковь 

совокупно алеет в радовании (9), 

и ликует в созвучиях хоров, 

сладчайшей ради Девы 

и достохвальной Марии, 

Божией Матери. 

Аминь.

СЕКВЕНЦИЯ О СВЯТОМ РУПЕРТЕ

О, Иерусалим, 

град златоблещущий (10), 

украшенная Царя багряница,

О, строение верховной благости, 

которое есть свет неомрачаемый!

Ибо ты украшено в зорях, 

как и в рдении солнца.

О, блаженное младенчество, 

что багряно в зорях; 

о, хвалимое отрочество, 

что рдеет в солнце!

Ибо в них, благородный Руперт, 

ты возблистал, как жемчужина; 

через это не укрылся от малоумных, 

но явлен, как холм среди долины (11).

Окна твои, Иерусалим, 

топазами убраны и сапфирами (12), 

дивно;

Когда в них, Руперт, просиял ты, 

не укрылся ты от ленивых духом, 

как бы холм, розами венчанный и лилиями, 

словно багряница явленная.

О, нежный цветок полей (13), 

О, сладкая свежесть плода, 

О, бремя необременяющее, 

не устремляющее сердца к виновности;

О, сосуд избрания (14), 

что не осквернен и не пожран 

средь плясания древнего вертепа, 

и не уязвлен ранами 

от древнего губителя!

Дух Святой песнословит в тебе, 

ибо к ангельским сопричтен ты хорам, 

и в Сына Божия облекся (15), 

не имея в себе порока.

Сколь украшенный сосуд ты, Руперт, 

ибо в младенчестве твоем и в отрочестве 

твоем 

устремлялся ты к Богу в страхе Божьем, 

и в лобызании любови, 

и в сладостном благоухании дел благих.