Алексей Цветков - Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2

• Название: Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2
• Автор: Алексей Цветков
• Издательство: Ультра. Культура
• Жанр: Политика
• Год: 2003
• ISBN: 5-98042-006-1

Уникальный для российского читателя шанс познакомиться с взглядами нынешних противников глобального капитализма и составить представление об актуальной антибуржуазной культуре. В первый том входят авторы, наиболее тесно связанные с разными версиями анархизма, такие как Даниэль Герен, Хаким Бей, Ноам Хомский и многие другие. Во второй том входят авторы революционного левого радикализма, менее связанные с анархистской теорией и практикой, такие как Франц Фанон, Андре Горц, Тони Негри, Борис Кагарлицкий и многие другие.

---

Быть может, это единственный раз, когда я так близко видел всеобщую забастовку, и я увидел ее в единственном городе США, в котором когда-либо происходила всеобщая забастовка. Вечером, когда мы, усталые, но довольные, шли по центральным улицам Сиэтла, все еще заполненным смрадом перцовых аэрозолей и слезоточивого газа, мы снова и снова скандировали слова, которые как нельзя лучше отражали дух этого дня: «Вот как выглядит демократия!»

Джим Кэмпбелл[111], Филипп Дюамель[112], Скотт Вайнштейн[113], Боб Уолтер[114] ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО К СИЭТЛСКИМ ПОГРОМЩИКАМ, ОБЪЕДИНЕНИЯМ, МИРНЫМ ДЕМОНСТРАНТАМ И СТОРОННИКАМ НЕПРИМЕНЕНИЯ НАСИЛИЯ Перевод Е. Лазаревой

В этом интервью не будут критиковаться, с точки зрения морали или этики, действия ни мирных демонстрантов, ни тех, кто нанес ущерб частной собственности. До сих пор критика вандализма и реабилитирующие статьи (интервью с «Черным блоком» и статья Уорда Черчилля «Активисты поддерживают анархистов» и др.) были политическими по своей природе. В этом интервью речь пойдет о тактике, стратегии и последствиях. Оно написано старшими ветеранами движения, которые предостерегают нас от повторения прошлых ошибок.

Во многих отношениях этот карнавал противостояния ВТО одержал поразительную и исторически важную победу. Во-первых, тысячи людей были мобилизованы для участия в прямом действии и маршах протеста, не смотря на всю пропаганду СМИ за свободную торговлю. Молодежь заставила нас ею гордиться и сделала формальное предупреждение правящему классу. Во-вторых, мы стали свидетелями объединения огромного спектра сил: от коренных народов Филиппин до «Канадских потребителей товаров для здоровья», любителей здоровой еды, французских фермеров, защитников окружающей среды, Американской федерации труда/Конгресса производственных профсоюзов до Объединения портовых рабочих, панков, бабушек, студентов и т.д. С исторической точки зрения, это сплочение профсоюзов и разнородного прогрессивного движения в США — вынужденное отступление от традиции недавнего реакционного юнионизма холодной войны. В-третьих, мы все отчетливее понимаем, что такое капитализм, глобализм и свободная торговля, предлагая в то же время альтернативы в виде гражданского общества, в котором ценится глобальная солидарность, экологическая стабильность и справедливость. Многие из встреч, предшествовавших сиэтлской, и контр-саммит в Сиэтле отличались хорошей организацией и высокой посещаемостью. В-четвертых, дни протеста в Сиэтле доказали, что победа возможна при наличии инициативных и воодушевленных людей и что мы способны продолжать прямое действие даже под угрозой государственных репрессий.

Однако главным камнем преткновения оказались действия некоторых вандалов и реакция большинства демонстрантов. Странно то, что совсем никто не говорит о многочисленных свидетельствах активистов прямого действия, и почти никто не говорит о разработке стратегии нашего продвижения.

Совершали ли вандалы насилие?

Насилие — это действие против живого существа или земли. А разрушение и вандализм, направленные против корпораций, — это просто разрушение и вандализм. Бедность — это тоже насилие, т.к. в этом случае жертвами становятся люди; но корпорации — это ведь не живые существа.

Насилие в основном исходило от государства, которое послало полицейских, чтобы те атаковали нас слезоточивым газом, перцовым аэрозолем, фугасными гранатами и резиновыми пулями; все это побудило обычных манифестантов и мирных горожан бросать в полицейских бутылки, поджигать мусор и разбивать витрины.

Можно ли сказать, что вандалы пробуждали сознание людей?

Навряд ли. Скорее некоторые из их действий убили всякую надежду на пробуждение сознания. Если трезво оценивать значение разрушений и ущерба, нанесенного филиалам таких мировых компаний, как Gap, Mice или Starbucks, необходимо принять во внимание, что именно эти действия разубедили людей в главном: в том, что настоящими вандалами и нарушителями являются сами эти корпорации.

Кроме того, сама идея этих действий была сильно подорвана тем фактом, что люди, одетые в одежду Nike, наносили ущерб компании Mice; СМИ неоднократно подчеркивали этот факт. Другие действия как, например, провокационные художественные шоу или театральные представления вместе с призывами к бойкотированию, могли бы более решительно настроить людей по отношению к преступлениям, совершенным этими корпорациями.

Справедливо ли будет отметить, что нанесение ущерба частной собственности вывело протест против ВТО на новый уровень?

Может быть, но в небольшой степени. Массированные и успешные уличные блокады, марши профсоюзов, наряду с жесткой реакцией полиции привели к тому, что протесты приобрели другой характер, отличный от того, что был на начальной стадии. Беспорядки позволили СМИ сместить акцент своих репортажей: они уделяли большее внимание махровому вандализму, а не массовой мобилизации сил.

Увеличились ли расходы компаний, ведущих свободную торговлю, в результате ущерба, нанесенного частной собственности?

Не так, как из-за их страха перед многотысячной толпой обычных людей, объединенных в сильную и сплоченную оппозицию.

Лицемерят ли объединения и мирные демонстранты, жалуясь на погромщиков?

Некоторые лидеры объединений и мирные демонстранты не смогли отличить систематические и тяжкие преступления корпораций и государств от нанесения ущерба компаниям на улицах. Насилие, как его понимает правящая элита (а именно: любое покушение на ее привилегии и собственность), можно подвергнуть сомнению. Это в лучшем случае наивно, а в худшем — лицемерно публично обвинять нескольких человек в том, что они разбили какие-то там витрины, и закрывать глаза на настоящие смерть и ущерб, которые несут нашим братьям, сестрам, всем живым существам планеты компании, имеющие в центре Сиэтла филиалы, и соседствующие с ними сторонники войны в «Боинге» и «Макдональдсе». Надо еще разобраться, что считать вандализмом.

Демонстрировали ли хулиганы храбрость перед лицом насилия со стороны полиции?

Нет. На передовой были в основном те, кто блокировали улицы, и это на них пришелся основной удар полиции. Они держали блокады и сорвали конференцию ВТО в первый день, число их сторонников увеличивалось в десятки раз. Их действия напоминают о смелом протесте Студенческого ненасильственного координационного комитета против смертной казни во времена защиты гражданских прав. Это вызвало поддержку широкой общественности.

Разрушители частной собственности воспользовались тем, что полиция была поглощена срывом мероприятий ВТО активистами прямого действия. Они полностью изменили свою повестку дня, пойдя в разрез с условленной тактикой и целями, в хорошо организованный день противостояния. Это было сделано без совета и одобрения организаторов. Если бы погромщики были действительно смелыми, они могли бы приступить к своей деятельности в любое время после проведения акций.

Способствовали ли делу революции те, кто наносил ущерб частной собственности?

Напротив. Если они будут подчеркивать, что выступают против корпоративного капитализма, то чего там стоит пара-другая разбитых стекол? Это явилось символическим действием, в то время, когда символические действия только показывают нашу слабость. Блокады и марши протеста подтвердили, что мы можем действовать как мощное массовое движение. Так что давайте воспринимать себя серьезно.

У погромщиков не было никакой возможности возглавить эту мощную систему. Революционное изменение может наступить только в результате массового объединения людей.

Стратегия погромщиков отрицала тактическое сотрудничество с организациями и демонстрантами. Это грубая бездумная стратегическая ошибка — злить и отпугивать потенциальных союзников из объединений, которые становятся главными источниками социальных изменений; еще глупее отпугивать естественных сторонников народного движения.

Все успешные революционные движения опираются на объединенные стратегические усилия, притом что тактика может отличаться. Различные элементы структуры ответственны друг перед другом и в то же время перед диалектическими потребностями. Мелкий элемент системы, который саботирует борьбу, с точки зрения большинства, саботирует прогресс.

Являются ли погромщики агентами полиции, призванными расколоть и дискредитировать движение?

Утверждения членов различных объединений и ветеранов-организаторов о том, что погромщики являются агентами полиции, — не что иное, как беспочвенные обвинения. Хотя не нужно сбрасывать со счетов тот факт, что внедрение провокаторов — один из методов работы полиции (тому можно найти множество примеров из истории, включая программы последних десятилетий типа COINTELPRO[115], направленные против различных движений), но нет никаких доказательств того, что действиями кого-либо из погромщиков руководила полиция. Но, принимая во внимание их действия, которые многих сбивали с толку и раздражали — привлечение к себе львиной доли внимания СМИ, саботирование планов организаторов на день протестов — в поведении погромщиков можно усмотреть цели, созвучные целям внедренных провокаторов. Нужно мыслить и организовывать свою работу таким образом, чтобы быть неуязвимыми для тайных замыслов, избегая при этом всяких проявлений «охоты на ведьм» и подозрений, которые могут быть фатальны для наших организаций и мобилизации сил.