Алексей Цветков - Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2

• Название: Антология современного анархизма и левого радикализма, Том 2
• Автор: Алексей Цветков
• Издательство: Ультра. Культура
• Жанр: Политика
• Год: 2003
• ISBN: 5-98042-006-1

Уникальный для российского читателя шанс познакомиться с взглядами нынешних противников глобального капитализма и составить представление об актуальной антибуржуазной культуре. В первый том входят авторы, наиболее тесно связанные с разными версиями анархизма, такие как Даниэль Герен, Хаким Бей, Ноам Хомский и многие другие. Во второй том входят авторы революционного левого радикализма, менее связанные с анархистской теорией и практикой, такие как Франц Фанон, Андре Горц, Тони Негри, Борис Кагарлицкий и многие другие.

---

Не за что, господа из Генеральной прокуратуры, всегда готов служить вам... свинцом.

P.P.S. Для Революционно-демократической партии. Насчет логики мертвых. Товарищи прочитали, что «у нас больше потерь, чем у САНО», и сразу же занялись подсчетами. Вот уже больше десяти лет, как они блуждают в ночи по старым и новым тропам, разыгрывая между собой засады «на бандитов», носят на себе тяжесть наших четырех букв и складывают и умножают. Товарищи говорят, что в деле подсчета мертвых им нет равных. «Как раз в этом мы натренированы очень даже хорошо», — говорит Габино. Обостряется спор между «тенденциями» САНО: наиболее радикальные предлагают вести отсчет от времени, когда испанцы начали, как зверей, загонять их в леса и горы, более умеренные и осторожные предлагают начать с момента создания САНО. Некоторые спрашивают, включать ли в счет погибших в результате 136 дней и ночей окружения, спрашивают, учитывать ли Амалию, двадцати пяти лет от роду, мать семерых детей, которой стало «нехорошо» в 6 часов вечера сто двадцать пятого дня окружения, у нее начался озноб, понос, рвота и кровотечение между ног, и в 12 ночи нам сообщили об этом и попросили вызвать скорую помощь, и на скорой помощи нам сказали, что они не могут, и в четыре утра мы достали бензин и повезли ее на разваливающемся на ходу трехтонном грузовике в наш лазарет, и всего 100 метров не доехав до лейтенанта Элены, она сказала: «Я умру» — и сдержала свое слово, и в 98 метрах от смуглого лица Элены она умерла, кровь, и жизнь вышла из нее между ног, и я спросил, точно ли, что она мертва, и Элена мне сказала, что да, что она умерла «сразу», и утром сто двадцать шестого дня окружения вторая дочь Амалии увидела смерть на носилках из веток и тростника и сказала своему папе, что пойдет попросить немножко посоля[116] в одном из домов, потому что «мама больше не сможет». Спрашивают, в счет ли девочка из Ибарры, которая умерла «просто от кашля». Все заняты подсчетами, кто-то пользуется калькулятором, захваченным в муниципальном дворце Око-синго. Все только этим и заняты, когда Хуана просит учесть старика Антонио, «который умер от печали». Потом Лоренсо начинает требовать, чтобы не забыли его сына, «который умер от ночи». По радио перечисляют имена умерших — умерших «сразу». Потом вдруг все застывают с калькулятором-ручкой-карандашом-мелом-палочкой-ногтем и в недоумении смотрят друг на друга, запутавшись, не зная, складывать... или вычитать...

О верховных или возвысившихся. Чудесно, самокритика всегда своевременна.

И наконец — нас могут обвинять в неуместности, в недооценке корреляции сил, в политической неповоротливости, в неимении спутника, чтобы следить за дебатами в прямой трансляции, в том, что у нас нет подписки на основные газеты и журналы, чтобы узнавать о последебатных оценках, в нелюбезности, в невежливости, в страдании «горной болезнью», в нераспознавании возможных союзников, в сектантстве, в неуступчивости, в ворчливости. Можно обвинять нас во всем, кроме непоследовательности...

Ладно, помните, что единственное, что мы смогли — это приделать курок к надежде.

Привет, и оставьте обиды праздным карликам. Обнимаем вас с этой стороны окружения.

Неуместный и навязчивый Суп, готовясь чихнуть

ПИСЬМО СУБКОМАНДАНТЕ МАРКОСА АНХЕЛЮ ЛУИСУ ЛАРЕ, ИСПАНСКОМУ РОК-МУЗЫКАНТУ В ЧЕСТЬ ОТКРЫТИЯ В МАДРИДЕ «АГУАСКАЛЬЕНТЕС» Перевод О. Ясинского

12 октября 2002 г.

САПАТИСТСКАЯ АРМИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО ОСВОБОЖДЕНИЯ. МЕКСИКА

Анхелю Луису Ларе, по прозвищу Русский. От Супа Маркоса.

Русский! Брат! Во-первых, мы обнимаем тебя. Во-вторых, прими наш дружеский совет: мне кажется, было бы неплохо, если бы ты немедленно сменил свой псевдоним, потому что если, не дай бог, чеченцы тебя с кем-то спутают — прощай, «Агуаскальентес», и прощай один из лучших рокеров современности.

Этот день (12 октября), когда я начинаю писать тебе эти строки, не случаен (ничто не случайно у сапатистов), как не случаен и этот абсурдный мост, что я пытаюсь протянуть к вам сейчас туда, где вы работаете, готовя открытие «Агуаскальентес» в Мадриде.

Я уверен, что все у вас пройдет хорошо и что отсутствие этого недоумка Аснара (которому, как следует из его имени, единственное, чего не хватает, — это реветь по-ослиному[90]) и скупого королька Хуана Карлоса пройдет незамеченным даже для журнала «Ола»[91].

Но передай всем, тебя сопровождающим в этом славном проекте, пусть не грустят. Вот-вот должен выйти журнал «Сопротивление», в котором наверняка будут страницы светской хроники, куда вы сможете добавить вкладыши, позволяющие поместить фотографии бракосочетания инфанты в раздел «Детские праздники».

Что же касается остального, то вышеуказанный журнал «Сопротивление» наверняка будет последователен, и его первым сопротивлением окажется сопротивление правилам орфографии, так что постарайтесь не вкладывать особо в платную вставку. Конечно, если там будут фотографии, он будет стоить дороже (но пусть тогда они будут хотя бы порно), и еще я вынужден предупредить тебя, что цена его будет не в евро, а в марках[92], так как предпочтение все же отдается твердой валюте.

Так что в случае отсутствия на открытии «Агуаскальентес» представителей королевского двора, — просьба сдержать рыдания. И думаю, что там будет множество мужчин, женщин, детей и стариков со всего Иберийского полуострова, и не только оттуда. И если все они там будут — мероприятие наверняка пройдет успешно. Хотя я вынужден предупредить тебя еще и о том, что в случае любого успеха у тех, кто внизу, всегда и неизбежно появляется полиция. Потому что тем, кто внизу, как гласит не помню точно какой декрет, опубликованный короной не помню точно когда, положены только слезы и смирение, и в ритме, который бодро зададут дубинки гражданской гвардии, все будут направлены со своими Агуаскальентес кто в тюрьму, а кто на кладбище — места, подготовленные испанской «демократией» для тех иберийцев, кто сопротивляется.

Я прекрасно знаю, что на празднике сопротивления, именуемом «Агуаскальентес», будут не только жители Испанского государства, однако они, несомненно, будут большинством.

Трансатлантические каяки

Мы присутствовать не сможем, потому что мы планируем в ближайшие числа вторжение в Европу, и как ты можешь себе представить, здесь у всех уже полностью собран багаж (если, конечно, багажем можно назвать две сумки с лепешками, порцию прогорклой фасоли, две бутылки посоля и ко всему этому — умеренную дозу перца), тем не менее ни у кого из присутствующих нет под рукой спасательного круга. Наиболее предусмотрительные запасаются таблетками от качки и наивно спрашивают, будут ли «остановки для санитарных нужд».

Но дело даже не в этом, моя проблема состоит в том, что я не могу убедить их, что на каяках (лодках, сделанных из выдолбленных вручную стволов деревьев) нам далеко не уплыть.

И кроме того, нельзя не учесть, что Чьяпас не имеет выхода к Атлантическому океану, и из-за того, что у нас нет денег для оплаты пошлины за пользование Панамским каналом, нам придется плыть в обход через Тихий океан, мимо берегов Филиппин, Индии, Африки и сделать первый перевал на Канарских островах.

А добираться до вас по суше было бы дурным тоном. Нам бы пришлось пересечь Монголию, развалины СССР — где следовало бы хорошо знать, кому можно, а кому нельзя говорить, что мы направляемся в гости к Русскому, — Восточную Европу, заглянуть во Францию, чтобы запастись «Шато Неф дю Пап, урожая 69» (начинаю уже каламбурить даже с марками вин), забрести за макаронами в Италию и потом карабкаться через Пиренеи. И не то чтобы нам не нравилась идея подобной прогулки, просто такие длительные блуждания приводят к износу военной формы.

Но пока в среде будущего экипажа царит энтузиазм, и он почти столь же интенсивен, как и рвота (действительно, я вижу одного товарища, которого рвет, и спрашиваю его почему, ведь мы еще не отчалили. «Это я тренируюсь», — отвечает мне он с этой безукоризненной логикой, характерной для гор юго-востока Мексики).

О чем это я говорил? Ах да, о том, что мы не сможем приехать на открытие «Агуаскальентес». Потому что мы сейчас, как сказал этот товарищ, «тренируемся» к экспедиции. Но о наших планах вторжения на полуостров Иберия ты, конечно, никому не рассказывай (сначала, разумеется, мы посетим Лансароте, чтобы испить кофейку с Сарамаго[93] и Пилар), ты же знаешь, каковы нравы монархии — время от времени она начинает нервничать и выдумывает себе разные каникулы в сопровождении всяческих инфант и шутов (я имею в виду Фелипика Гонсалеса и Пепика Аснара[94], который, повторяю, даже в своем имени несет печать чьего-то проклятия).