Джон Фаулз - Червь

• Название: Червь
• Автор: Джон Фаулз
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-026512-3

Джон Фаулз — величайший прозаик нашего времени. У него удивительное чувство слова, мастерское владение литературным языком и поразительный дар создавать поистине волшебные строки. «Червь» Фаулза — дерзкий литературный эксперимент, представляющий собой истинное художественное достижение… Пейзажи Англии XVIII века, детективный сюжет с элементами мистики, хитроумные интриги и таинственные происшествия служат великолепным фоном для глубокого психологического исследования, в котором автор раскрывает темы, столь характерные для его творчества: относительность познания и истины, границы человеческой свободы, исторические корни современной цивилизации.

---

О: Всё равно не поверишь.

В: Это не ответ. Ну, виделись вы с ним или не виделись? Пусть не так, как нынче, пусть хоть как-нибудь, чтобы можно было сказать: «Да, я с ним видалась».

О: Он теперь мой друг.

В: Иными словами, виделись?

О: Я знаю, что он пребывает близ меня.

В: То бишь, как сказал бы человек не столь затейливый, вы чувствовали близ себя веяние его духа?

О: Совсем близко.

В: Но видали ли вы его, как нынче, — словно бы во плоти?

О: Что есть плоть?

В: Не бесите меня. Вам ли не знать, что есть плоть.

О: Я видала его не во плоти мира сего, а как он есть сейчас.

В: При тех оказиях, когда вы чувствовали близ себя дух Его Милости, не бывало ли, чтобы он к вам обращался?

О: Не словами. Духом.

В: И что же духом? Велел он вам: «Делай то-то и то-то, верь так-то и так-то»?

О: В душе.

В: Вашей душе указывают, как поступать и как верить?

О: Указывают, что она поступает и верит правильно.

В: А не было ли случая, чтобы дух Его Милости — или как это у вас зовётся — рассказал о себе, открыл, где пребывает его тело?

О: Не говорил. Нужды нет.

В: Вы не сомневаетесь, что оно теперь в этом вашем Вечном Июне?

О: Да.

В: Не сообщали вы об этих беседах кому-либо ещё, всё равно хоть мужу, хоть родителям, хоть друзьям или единоверцам?

О: Нет.

В: И никто не может свидетельствовать, что вы имели таковые видения, духовные беседы или как вы их там именуете?

О: Никто, кроме как сам он и Господь наш Иисус Христос.

В: Часто ли вы их имели, считая от первого мая? Да не качайте вы, сударыня, головой. С меня довольно будет и общего понятия. Много раз или нет?

О: Всякий раз, когда у меня есть надобность.

В: Часто или редко?

О: Сперва случалось часто.

В: И чем дальше, тем реже?

О: Да.

В: У ваших единоверцев есть обычай объявлять свои видения в ваших собраниях, сим удостоверяя силу своей веры, не так ли? Отчего же вы, сударыня, об этом ничего не доводили?

О: Это явление такого рода, что они не поверят.

В: Разве не сказывали вы, что Его Милость — человек духа Христова? Неужто им этого мало?

О: Он пока что незрим: время не пришло.

В: И открой вы им, что приключилось в апреле, они и тогда его не признают? Не поймут, за что вы его так возвеличили? Или ваши товарищи не имеют в себе столько прозорливости, сколько вы?

О: Я видала его в наших собраниях, ясно видала. А братья и сёстры никого не заметили. Являться перед всеми он пока не желает.

В: А придёт время — вы их уведомите?

О: Они сами уведомятся.

В: От кого же, если не от вас?

О: Правду не спрячешь. Все увидят. Выключая тех, кто осуждён.

В: «Осуждён»! Выговариваешь так, точно это слово тебе лакомо как кошке сливки. Разве по-христиански это — то и дело радоваться чужой погибели?

О: Я не радуюсь. Радоваться в этом мире всё больше достаётся тебе и подобным тебе. Знай радуетесь, что ничего вокруг не переменить, что ты со своей братией для тех, кто ниже вас, учинили на земле ад страшнее ада загробного. А вот я предложу тебе простой вопрос: это по-христиански? Известное дело, я женщина неучёная, а ты хитроумный законник. Так как же ты со своим законом ответишь на этот простой вопрос? Знаешь ведь, что это правда. Растолкуй же мне, почему так, какое тому есть оправдание.

В: По заслугам и награда. Так устроен свет.

О: А кто богаче, тому и награда богаче. Подлинно, что свет так устроен, да только не Божиим произволением, а произволением богачей.

В: Не будь на то Божиего произволения, Он бы не попустил.

О: Нынче попускает, а завтра, глядишь, и не попустит. Вольно тебе перетолковывать Его долготерпение в своё оправдание.

В: А вам, сударыня, Его гнев в отмщение за вашу обиду.

О: Милость Его — что заёмный грош. Придёт срок — с должников спросится, и горе тому, кто не сумеет расплатиться. И будет их участь такой страшной, чтобы другим неповадно. И обратится всё в прах и пепел, и воспылает пламя, какое было мне явлено.

В: Удержитесь вы пророчествовать. Вы толкуете о делах грядущего как о вещах уже совершающихся, и от этого речи ваши скорее показывают ваши нетерпеливые упования, нежели чем то, что произойдёт в действительности. Делаю вам прежний вопрос: каким способом мыслите вы переменить этот мир?

О: Живучи так, как нам надлежит и желается — словом и светом Христовым.

В: Коль скоро вы, сударыня, по всякому поводу упрямствуете и прекословите, то вот вам моё пророчество, что на вашу секту выйдет запрет. И поделом. Нет-нет, не отвечайте, я не дам вновь вовлечь себя в пустословные препирательства. Пока что я в вас больше надобности не имею. Прибавлю лишь следующее. Прежде всего должен наистрожайше вас предупредить касательно этого дела. О том, что здесь происходило, о прежних своих приключениях извольте молчать. Ни мужу, ни отцу, ни Уордли, никому иному ничего не рассказывать. Не смейте также для свидетельствования своей веры объявлять эти обстоятельства в ваших собраниях, изображая Его Милость таким, каким он отнюдь не был. Упаси вас Бог хоть теперь, хоть после обратить это происшествие к тому, чтобы выставить себя пророчицей. Понятно ли?

О: Понятнее и царю Ироду не выразить.

В: Ни правды, ни выдумки чтобы никто от вас не слышал. О правде молчок, о выдумках тоже. На этом вы должны будете мне присягнуть и скрепить вот этот присяжный лист своей подписью. Достанет ли у вас грамотности написать своё имя?

О: Написать имя, какое носит моя плоть, сумею. И пусть ты со своей братией уверишься, что правду Божию в узах всё равно не удержать.

В: Смотри у меня. И не надейся, что если в нарушение присяги развяжешь язык, то я не узнаю. Узнаю. И поступлю с тобой так, что ты у меня и день тот проклянёшь, когда открыла рот.

О: Как и не проклясть, если не сдержу слова.

В: Это не всё. Мне желательно получить от вас скреплённую подписью присягу, удостоверяющую то, о чём вы клялись при самом начале: что, будучи в здравом уме — не в видениях, не в духовных беседах, — вы с Его Милостью после мая первого числа не виделись, не говорили, сношений с ним не имели и никаких вестей о нём через третьих лиц не получали. Вам надлежит засвидетельствовать лишь одно: что с ним сталось, вам неизвестно.

О: Изволь, я подпишу.

В: Что это вы, сударыня, разулыбались?

О: О безделице хлопочешь, а главного видеть не желаешь.

В: Я желаю увидеть тебя в тюрьме. И увижу, если по твоей вине хоть что-нибудь выйдет на свет.

О: Я стараюсь о том, чтобы вывести к свету всё и вся.

В: Последний раз предупреждаю. Если когда-нибудь обнаружится, что вы мне налгали, вас постигнет то самое, что вы сулите заёмщикам, не заплатившим долг милосердия. На вас падёт весь праведный гнев родных Его Милости, а равно и мой, и будет ваша участь такой страшной, чтобы другим неповадно.

О: И поделом.

(Засим прочитан был свидетельнице вышесказанный присяжный лист, каковой она скрепила собственноручной подписью, что надлежащим порядком было засвидетельствовано.)

В: Добро. Теперь можете идти. Сегодня мне вас больше не надобно. Но не воображайте себя свободной. Если мне нужно будет сделать новые вопросы, извольте явиться по первому зову.

Ребекка встаёт. Сидящий в конце стола Джон Тюдор медленно поднимает глаза на своего господина, но хоть смотрит он на господина, взгляд у него человеческий. Дело приняло неожиданный оборот, тут какая-то странность.

Ребекка собирается идти, но Аскью останавливает её:

— Напоследок я имею ещё одно препоручение, данное вопреки моим советам. Моя бы воля, не миновать тебе плетей за все твои дерзости. — Он выдерживает паузу. — Мне велено в уважение твоей беременности передать тебе это.

Порывшись в кармане камзола, он достаёт гинею и рывком посылает золотую монетку через стол.

— Не нужна она мне.

— Бери. Так приказано.

— Не возьму.

— Это всё твоя нынешняя гордыня и ничего другого.

— Нет.

— Сказано, бери. Больше уговаривать не стану.

Ребекка поглядывает на монету и качает головой.

— Ну так я предложу тебе то, от чего ты точно не откажешься. Пророчество.

Взгляды стряпчего и женщины встретились.

— Болтаться тебе когда-нибудь на виселице.

Ребекка не отводит глаз.

— И у меня есть для тебя такое, в чём ты имеешь нужду. Любви тебе, мистер Аскью.