Елена Грушковская - Великий Магистр

• Название: Великий Магистр
• Автор: Елена Грушковская
• Жанр: Фэнтези

Продолжение «Багровой зари» История хищников уходит корнями в далёкое прошлое — на многие тысячи лет, к погибшей высокоразвитой цивилизации, от которой остались только мегалитические постройки, выполненные по той же технологии, что и Великие Пирамиды в Гизе. Кто и когда создал хищников? Что погубило древнюю расу крылатых? И не стоят ли их потомки, современные хищники, также на пороге гибели? — Их 177. У них четыре крыла, но они не ангелы. Они выглядят как люди, но ими не являются. Их предназначение — защищать и сохранять жизнь. Они могут читать прошлое, настоящее и будущее в Паутине — всеобщем энергоинформационном поле, пронизывающем мир. И не только читать… Но и изменить этот мир. Когда-то они были хищниками. Теперь их имя — Достойные.

---

— Нет… Отойди… Ты испачкаешься в моей крови.

Он почему-то панически боялся запачкать меня кровью и непременно хотел дойти до дома сам. И таки добрался, уронил мешок на пол, сбросил пробитое пулями пальто и рухнул на стул.

— Лукашек… Согрей воды… — простонал он.

Я бросился растапливать печь. Налил в чугунок воды, поставил греться, а Марций тем временем разделся по пояс. Я хлопотал у печки и не видел, что он делает, но когда услышал страшный, звериный рык, то в ужасе обернулся. Всё тело Марция было жутко напряжено, каждый мускул вздулся и выпукло проступил под кожей, а раны пузырились кровью. Рыча, Марций весь дрожал от невероятного напряжения, с искажённым лицом и вздувшимися венами на лбу и шее. Вдруг — стук… Стук, стук, стук — по полу.

Это были пули. Каким-то невообразимым способом Марций выдавил их из себя, и они со стуком падали на пол. Я, не видевший в жизни ничего подобного, стоял с открытым ртом. Когда все застрявшие в теле пули вышли, Марций расслабился и открыл глаза. Он был измучен до предела.

— Вода согреется — поставь на стол… Найди тряпку почище…

Когда вода согрелась, он стал обмывать себе раны, отжимая тряпку в помойное ведро. До спины он дотянуться не мог, и я протянул к тряпке дрожащую руку:

— Дядя Марций, давай, я…

Он пронзил меня своим страшным, космически-чёрным взглядом.

— Не надо тебе прикасаться к моей крови.

Хоть я и содрогнулся под этим взглядом, но что-то заставило меня настоять:

— Ты же не достанешь до спины! Давай… Я не боюсь крови.

Поморщившись, он сдался.

— Только потом эту воду выплесни, тряпку выбрось и сходи на ручей, прополоскай посуду… И руки вымой с мылом…

Я всё сделал. Пришлось разорвать на бинты чистую рубашку.

Марций лежал на кровати, а я думал о том, что я стану делать, если он умрёт… Я помогал ему как мог — убирал в домике, стирал и готовил, но кормильцем и добытчиком был он. Я понятия не имел, куда податься, где добывать всё то, что приносил Марций. Ну, почему он ничего мне не рассказывал? Может быть, вместо того чтобы заставлять меня решать задачки, лучше бы он научил меня ловить зайцев?

От этих тяжких и полных безнадёги размышлений меня оторвал слабый голос Марция:

— Уроки выучил?

Я растерянно кивнул. Он потребовал:

— Принеси тетради.

Я принёс, и он проверил математику.

— Два уравнения неверно решены, и в одной задаче ошибка. Ладно, с этим потом разберёмся… Главу из «Отверженных» прочёл? Перескажи, что ты понял.

Я попытался, но ничего не вышло. Всё выскочило из головы.

— Плохо, — сказал Марций. — Ладно, с Римом как?

Я только растерянно смотрел на него. Мне хотелось плакать.

— Что молчишь?

По щеке потекла слеза.

— Ну? Это ещё что такое?

Я разревелся. Не плакал я, наверно, с того времени, как потерял родных. Давно… А тут — прорвало. Плакал беззвучно, только сотрясаясь всем телом.

— Лукашек… Перестань сырость разводить, — проговорил Марций. — Выживу я.

— Я учил… Правда, учил, — шептал я. — Но когда увидел тебя…

— Ладно, понятно всё с тобой. — Марций слегка застонал, ложась поудобнее. — Сапоги я тебе таки принёс… В мешке возьми. Посмотри, хоть не продырявило их?

Сапоги чудом уцелели.

Я всю ночь не спал, всё прислушивался. Тишина меня пугала. Не умер ли Марций? Скрип… Это он пошевелился на кровати. От сердца отлегло. Свернувшись калачиком на тюфяке возле печки, я уснул.

Проснулся я, ощущая запах цикориевого кофе и разогретой похлёбки. Марций, будто бы и не был вчера изрешечен пулями, как ни в чём не бывало хозяйничал у стола.

— Умывайся и завтракай, — сказал он, заметив, что я открыл глаза и смотрел на него.

Вскочив, как пружиной подброшенный, я с разбегу обнял его и уткнулся ему в грудь. В животе разлилось счастье… Прохладная ладонь Марция поглаживала мой стриженый затылок.

6.4. Чудовище

Марций сказал, что у него такая особенность — всё заживает быстро. Но чтобы НАСТОЛЬКО быстро? Это было чудо, не иначе. Наутро от ран остались только розовые пятнышки новой кожи.

А летом я узнал, кто он.

Мы стали ходить вместе в лес: Марций учил меня читать его знаки, слушать и смотреть. И не просто смотреть, но видеть. Эти уроки были не менее, а иногда даже более интересными, чем математика и история.

Домик был расположен в такой глухомани, что даже звуки войны сюда редко докатывались, не говоря уже о том, что не ступала и вражеская нога. Впрочем, всё когда-нибудь случается в первый раз, вот и в нашу глушь однажды пожаловали немцы.

Уж не знаю, зачем их сюда занесло — может быть, они прочёсывали лес в поисках партизанов. Марция не было дома, когда группа из шести немцев в камуфляже окружила домик. Они выволокли меня наружу и обшарили наше жилище, перевернув там всё вверх дном, ничего особенного не нашли и приступили к допросу. Первым делом спросили имя и национальность. Я дал ответы: «Лукаш Возняк», «поляк». И чёрт дёрнул меня за язык сумничать: «А вы здесь кого ожидали найти? Китайцев?»

Это им не очень понравилось. Меня сбили с ног ударом приклада. «Сколько ещё здесь человек? Какова ваша деятельность?» — орали они со всех сторон.

На этом война для них была окончена навсегда.

На них налетело клыкастое чудовище с красными угольками глаз, которое двигалось так молниеносно, что в один момент трое из них упали со сломанными шеями на землю. Оставшиеся принялись стрелять в чудовище, но оно, отмахиваясь от пуль, как от назойливых мух, голыми руками прикончило двоих, а третьего повалило на траву и впилось клыкастой пастью ему в шею.

Я наблюдал за всем этим, как парализованный. На чудовище была одежда Марция, у него было его лицо и его фигура. Когда окровавленная пасть оторвалась от жертвы, картинка в моих глазах затянулась звездчатой пеленой…

Когда она рассеялась, Марций выходил из дома с лопатой. Он скрылся за деревьями, а я остался в траве, окружённый трупами немцев.

Через некоторое время Марций вернулся — без лопаты. Взвалил одного немца на плечи и утащил, потом вернулся за вторым, третьим, пока не перетаскал куда-то всех. Наверно, у меня что-то перемкнуло в голове. А если он сейчас вернётся… за мной?

Сначала четвереньки, потом — ноги. И бег, сумасшедший, без передышки, подгоняемый ледяным дыханием ужаса в спину.

Бежал я, бежал… И выбежал прямо на небольшой лагерь на полянке, где немцев было уже не шестеро, а человек тридцать. Палатки, костёр, в котелке что-то булькало. Суп из консервов. Видимо, те шестеро пришли отсюда. Я попятился, да было поздно: меня увидели и тут же сцапали. И опять вопросы: «Кто таков? Откуда? Имя?»

И вдруг с неба посыпался град пуль. Немцы, как подкошенные, падали один за другим вокруг меня; пули прошили котелок, и струйки варева полились через дырки. Над полянкой на огромных крыльях цвета давно не стираной серой тряпки парило красноглазое чудовище и с двух рук косило немцев из автоматов. Те успели пару раз в него пальнуть, но оно уворачивалось от пуль, не прекращая стрелять. Минута — и в живых на полянке остался я один.

Чудовище приземлилось и превратилось в Марция. Окинув взглядом усеянную трупами полянку, он сказал:

— Яму придётся полдня копать…

Я зажмурился. Тишина — даже птиц не было слышно. И совсем близко — так близко, что я вздрогнул — раздался голос Марция:

— Лукашек, сынок… Если бы я хотел тебя убить, то, наверно, сделал бы это ещё давно, когда нашёл тебя в снегу этой зимой. И не кормил бы, и не учил бы всё это время…

Меня обняли его руки. Он не набрасывался, не драл мне клыками горло, просто обнимал — крепко и нежно.

— У меня был сын… Он был примерно как ты, когда умер. И моя жена… Они оба погибли много лет назад. Когда я был ещё человеком.

Я открыл глаза. Передо мной было лицо Марция — то, которое я привык видеть, без клыков и адского огня в глазах.

— А сейчас… Сейчас ты — кто? — прошептал я.

— Хищник, — ответил он.

6.5. Возвращение

Итак, Марций, мой спаситель, заботившийся обо мне совсем как отец, был вампиром — или хищником, как он сказал, они себя называли. Вот почему я никогда не видел, как он ел: он уходил на охоту и пил кровь — когда животных, когда людей, как повезёт. Ему ничего не стоило слетать на своих быстрых крыльях в далёкие дали за нужными вещами (подозреваю, он их просто воровал). Убить его было непросто, раны на нём заживали очень быстро, даже самые тяжёлые, от которых обычный человек непременно бы умер.

Были и ещё такие, как он, — так Марций сказал мне. Это была древняя организация, и называлась она Орденом. В знак своей к нему принадлежности Марций носил на большом пальце это необычное кольцо.

Всех убитых немцев он закопал в лесу — для этого ему пришлось вырыть очень большую яму. Но силой он обладал нечеловеческой, а потому управился быстро.