Елена Грушковская - Великий Магистр

• Название: Великий Магистр
• Автор: Елена Грушковская
• Жанр: Фэнтези

Продолжение «Багровой зари» История хищников уходит корнями в далёкое прошлое — на многие тысячи лет, к погибшей высокоразвитой цивилизации, от которой остались только мегалитические постройки, выполненные по той же технологии, что и Великие Пирамиды в Гизе. Кто и когда создал хищников? Что погубило древнюю расу крылатых? И не стоят ли их потомки, современные хищники, также на пороге гибели? — Их 177. У них четыре крыла, но они не ангелы. Они выглядят как люди, но ими не являются. Их предназначение — защищать и сохранять жизнь. Они могут читать прошлое, настоящее и будущее в Паутине — всеобщем энергоинформационном поле, пронизывающем мир. И не только читать… Но и изменить этот мир. Когда-то они были хищниками. Теперь их имя — Достойные.

---

— Потерпи… Потерпи, мой хороший…

Я вколола раненым авроровцам по десять граммов спирта, пока они не очухались и не вызвали подмогу. Шприц-ампулы были в комплекте их вооружения для захвата противника живьём, но были использованы против них самих.

Добивать их? Мы же не изверги.

Ничего, хищники живучие, регенерация сделает своё дело.

Но вот троим из них уже не летать никогда.

Индивидуальным пакетом одного их авроровцев я перевязала рану Конрада. Все руки в крови, кровь под ногами, я на ней поскальзывалась…

— Потерпи, мой хороший.

Надо же: когда стреляла, руки не тряслись, а сейчас трясутся.

Из дверей выглядывали испуганные жильцы. Конрад, достав удостоверение, устало проговорил:

— Спокойно, полицейская операция… Скоро здесь всё будет приведено в порядок. Всем оставаться на своих местах.

Куда идти? Надо добраться до Авроры и немедленно ей обо всём рассказать. Но Конрад потерял много крови — сможет ли он лететь?

— Летун из меня никакой… Кажется, я тебе ещё не говорил… У меня нет крыльев.

— Как это?!

— Так… На войне потерял.

Увешанные оружием (на всякий случай), мы доплелись до машины: я поддерживала Конрада. Вот так новость… То есть, он — пешеход… Наземный хищник. Инвалид…

— Ты уверен, что сможешь вести машину?

Он поморщился.

— Я в любом состоянии её вожу…

И правда, смог. Оружие было погружено под заднее сиденье, и мы покатили по улицам города, который продолжал жить своей жизнью.

Ветер трепал наши волосы, врываясь в салон.

— Ну и натворили мы дел, подруга…

— Мы с тобой крутые, — попыталась я подбодрить — то ли его, то ли себя.

Наверно, не очень удачно.

— Угу, — хмыкнул он. — Круче яиц.

— А куда мы едем? — спросила я.

— За городом на озере у меня есть одна хибарка… Там и подумаем, как быть дальше.

5.5. У озера

«Хибарка» представляла собой одноэтажный домик, уже довольно обшарпанный и с виду заброшенный. Но место было потрясающе красивое: из окон открывался вид на озеро, окружённое хвойной рощей, а в двух шагах был песчаный пляж.

Под ногами заскрипели половицы. Конрад опустил связку оружия на пол.

Общая комната была обставлена скупо: стол со стульями, диванчик у стены, книжный шкаф да большой камин с креслом-качалкой. Полки вдоль стен были по-старомодному украшены тарелками и вазочками, на окнах висели чёрно-белые полосатые занавески.

— Уютное местечко, — оценила я.

Конрад устало опустился в кресло у камина, поморщился, дотронувшись до пропитанной кровью повязки.

— Как ты? — Я присела рядом на корточки, с тревогой заглядывая ему в лицо.

Он выдавил измученную улыбку.

— Ничего… Бывало и хуже. — И, потрепав меня по волосам, добавил: — Ты молодец… Я был бы не против иметь такого напарника.

— Это был мой первый раз, — вздохнула я.

— Понятно… Ну, с боевым крещением тебя.

Невесёлое это было поздравление.

— Влипли мы с тобой, козочка. То, что случилось, только подтверждает, что «Аврора» мутит воду… Мы слишком много узнали, вот нас и попытались убрать. Но если десятеро авроровцев не справились с одной неопытной девочкой и бескрылым чуваком, то есть надежда, что сила «Авроры» не безгранична…

Я положила руку на его предплечье.

— Ты — крутой чувак. Самый крутой из всех, что я когда-либо видела в жизни.

Он негромко и устало засмеялся. Возле его глаз собрались ласковые морщинки.

— И много ты видела в своей жизни крутых чуваков?

— Ну… — Я вздохнула, вспомнив о моём синеглазом монстре. — Одного точно видела.

— И что? — Конрад смотрел на меня полушутливо, полусерьёзно.

— Да ничего. Он женат.

Его рука скользнула по моим волосам.

— Тогда лучше забудь о нём. Он проигрышный вариант. Не трать своё время и своё сердце на одинокие слёзы в подушку.

В его взгляде проступила задумчивая нежность, но он сморгнул её, потёр веки пальцами.

— Устал я что-то. Прилечь, что ли…

Я сидела на крылечке, обхватив руками колени, и смотрела вдаль, на озеро. Солнце клонилось к закату, заливая янтарным светом стволы деревьев. Прибрежная трава шелковисто колыхалась под ветерком, по водной глади бежала лёгкая рябь…

Вода смыла кровь с рук, солнце высушило слёзы, песок похоронил меня, а ветер оплакал.

А губы Конрада воскресили, мягко прильнув к моему виску.

— Держись, козочка, — сказал он, садясь рядом со мной. — Как-нибудь выживем…

— Уже отдохнул? Как себя чувствуешь? — Я подставляла лицо теплу его взгляда, как лучам солнца.

— Лучше. — Он заправил прядку моих волос мне за ухо.

Мне непреодолимо захотелось уткнуться ему в плечо, и я это сделала.

— Знаешь, во мне что-то изменилось, — озвучила я мысль, шелестевшую в траве вместе с ветром.

— После встречи со смертью всегда меняешься.

— Я не хочу умирать… — В горле стало солоно.

— Козочка моя.

Его щекотная ласка обняла мои губы. Я застыла, почти с испугом прислушиваясь к отклику, который она во мне вызывала. Щемящая и сладкая тоска и безумное, до стона, до боли — желание жить! жить, дышать, любить, цепляться за каждый миг жизни, за каждую её травинку и солнечный зайчик, обнимать крыльями небо, плакать вместе с дождём и смеяться вместе с громом…

…Конрад развёл в камине огонь. Солнце уже давно зашло, и западный край неба желтел под его прощальными лучами. Я уселась перед огнём прямо на полу, подложив для удобства подушку, а Конрад занял кресло. В открытую настежь дверь доносились звуки ночи. Обострившимся слухом хищника я улавливала каждый шорох, каждый плеск, хруст веточки под лапкой какой-нибудь зверушки и шелест высокой травы. Огонь плясал, отражаясь в зрачках Конрада, сосновые поленья шипели и потрескивали, издавая смолистый аромат, а над озером мерцали звёзды. Едва приметная туманная дымка стелилась над водой.

Не хотелось ничего говорить: слова только нарушили бы эту хрупкую гармонию. Подумав, я принесла матрас с кровати и постелила его на пол, улеглась и стала смотреть на огонь. Через некоторое время Конрад лёг рядом со мной и обнял. Почувствовав тяжесть его руки на себе, я замерла, как натянутая струна. Его губы щекотали за ухом, касались шеи, а потом он легонько зажал зубами моё ухо. Я обернулась, и наши губы встретились.

Вдруг он слегка застонал, замер и напрягся.

— Боюсь, герой-любовник из меня сегодня неважный, уж прости, — проговорил он с виноватой улыбкой, опускаясь на матрас и осторожно ища удобное положение.

— Больно? — Я дотронулась до его повязки: совсем пропиталась.

— Есть немного…

— Давай сменим. Я захватила парочку перевязочных пакетов.

— Да ладно, ничего… И так терпимо.

— Нет, бинт совсем промок. Надо сменить.

— Ладно… Как скажешь.

Я распечатала пакет, а Конрад снял рубашку. Я невольно скользнула взглядом по рельефу его мышц. Сняв старую повязку, я осмотрела рану: она уже начала затягиваться, но ещё причиняла боль. Рана на руке уже почти совсем затянулась.

После того как повязка была наложена, мы снова легли у огня. Конрад нюхал мои волосы и молчал.

— Кто знает, может, это наша последняя ночь, — прошептала я.

— А мне кажется, их будет ещё много.

5.6. Догонялки

Проснулась я в одиночестве. Камин погас, в нём остались только угли и зола. В окна лился солнечный свет, блестя на украшающем полки фарфоре.

От моей царапины на ноге осталось только розовое пятно да дырка на джинсах. Всё-таки в этом плане хищником быть хорошо: раны заживают быстрее, чем на собаке. При воспоминании о вчерашнем я содрогнулась. Неужели мы с Конрадом уложили десять авроровских бойцов? Вот даём… Прямо голливудский боевик. «Смертельное оружие-5». Или 6? Что это: мы и правда крутые, или просто повезло? Кстати, о Конраде. Плащ его здесь, на диванчике, а где он сам?

Он стоял на берегу озера, время от времени кидая в воду камешки «блинчиком». Прежде чем утонуть, они несколько раз подпрыгивали по воде, причём скакали довольно далеко. Я подошла и тоже попробовала запустить «блинчик», но у меня не получилось: камешек просто булькнул в воду.

— Привет, — сказала я.

— Привет, коза, — ответил он.

Я притворно обиделась.

— «Коза»? Ты чего это обзываешься? Если я коза, то ты…

Договорить мне было не суждено: он закрыл мне рот поцелуем, да каким! Ух ты… А где у него руки! Он расстёгивал на мне джинсы, нахал!..

— Эй, ты что, уже хорошо себя чувствуешь? А твоя рана?

— Отлично себя чувствую, рана зажила.

Он уже снял повязку: на боку у него красовалось такое же розовое пятно, как у меня на ноге — молодая, свежеобразовавшаяся кожа. И он был явно в игривом настроении.

— Эй, эй, ты что там себе вообразил? Что теперь тебе всё можно?! — Я отскочила от него, пружиня ноги, готовая сорваться в бег в любой момент.