Ольга Тарасевич - Сокровище князей Радзивиллов

• Название: Сокровище князей Радзивиллов
• Автор: Ольга Тарасевич
• Жанр: Детектив
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-44452-6

Их было двенадцать – золотых апостолов, в человеческий рост, инкрустированных драгоценными камнями. Они считались украшением сокровищницы княжеского рода Радзивиллов. Драгоценные статуи исчезли в период Наполеоновского похода на Россию. И вот спустя столетия появляется информация о том, что клад обнаружен… Писательница и журналистка Лика Вронская приезжает в провинциальный городок, где якобы нашли сокровища. И выясняет: в Несвиже происходят жестокие убийства. Преступник расправляется с молодыми мужчинами и покрывает их тела золотой краской. Он явно использует старинную легенду. Но с какими целями?..

---

Доминик хотел сказать все это, только сил ворочать языком у него не было. К тому же Юзеф слышал подобные мучительные и болезненные рассуждения уже неоднократно, и никаких новостей в них для него не содержалось. Племянник польского короля думал точно так же, хотел того же – и тоже аналогично не имел никакой возможности что-либо изменить.

«Как смешно вспоминать мне теперь те детские клятвы, которые давал я в сокровищнице золотым апостолам, – думал Доминик, с трудом поднимаясь за Уршулей по лестнице. Там, наверху, были устроены комнаты, в которых проститутки уединялись с гостями своими. – Как я был наивен! Мне казалось, надо быть достойным своего рода, своей земли. Я хотел стать таким, я готов был на все ради родного края. Да только земля моя мне уже не родная, выходит? Не понимаю, как это: все наши замки, наши поля, угодья для охоты, все-все теперь под российской короной. То есть нет, понимать я это понимаю. Но согласиться с этим никогда не смогу. И сделать тут ничего невозможно, и…»

Поцелуи и ласки Уршули прервали мысли Доминика. Он расшнуровал черный кружевной корсет, с удовольствием положил ладони на полные груди с темными крупными сосками, потом легонько толкнул проститутку на кровать. Уршуля сладостно застонала, и в пьяном угаре Доминику даже казалось, что он слышит настоящие, не притворные вскрики страсти и целует не равнодушные губы пьяной проститутки, а нежный розовый ротик Франтишки…

Франтишка прекрасна. Гибкая, тоненькая, с длинными льняными волосами. Когда первый раз пришла она в покой, сладкий взрыв вдруг случился после первого же ее обжигающего поцелуя, и стало так стыдно и досадно. Франтишка же все равно продолжала свои ласки, и силы скоро вернулись, а потом…

– Вот ты где! Конечно, где же тебе еще быть?!

Доминик с трудом открывает глаза. Нежное личико Франтишки исчезает вместе с остатками сна, потом тают высокие своды покоя в Несвижском замке и даже приснившийся аромат свежескошенной травы, который сквозняки все гоняли по длинным полутемным коридорам. Потом случается все сразу: жуткая похмельная головная боль, мучительно красные обои в комнате проститутки, перекошенное от ярости, ненавистное лицо князя Михаила, его визгливый голос.

– Конечно, в публичном доме! И опять пьян! А что это за платье?! Что это за пошлейшее платье, я тебя спрашиваю? – Князь Михаил схватил жокейскую куртку, между прочим, дорогую, тончайшего английского сукна, и помахал ею, словно какой-нибудь тряпкой. – Как ты себя ведешь? Как ты одет? Раньше конюшие почитали за честь в праздничный день надеть такое платье, как у господ! А теперь господин одевается, как конюший, и ему не стыдно!

– Послушай, я уже достаточно вырос для того, чтобы самостоятельно выбирать себе одежду. По душе тебе платье, как у екатерининского вельможи, вот и носи его на здоровье. А я уж сам разберусь, во что облачаться. Нравятся мне моды французские и английские, – простонал Доминик, поднимаясь на постели.

Князь Михаил швырнул ему брюки и куртку:

– Держи! Одевайся! И побыстрее!

– Побыстрее? – Доминик, с трудом облачаясь, бросил на опекуна взгляд, полный ненависти. – У тебя ко мне дело спешное имеется? Зачем при-ехал?

– Увидишь, – нехорошо усмехнулся князь Михаил, потирая сизый от уже приметной щетины подбородок. – Обещаю, ты будешь очень доволен. Очень!

Какое-то тревожное предчувствие мелькнуло у Доминика.

Мелькнуло – и сразу же исчезло. Когда так мутит, думать о причинах неожиданного приезда опекуна никак не получается…

В душной карете, покачивающейся по мощеным узким улочкам Варшавы, стало Доминику и вовсе худо.

Казалось ему, что выпитое шампанское вот-вот выльется наружу. Все мысли были об одном: скорее бы опустошить желудок. Однако карета остановилась у красивого высокого костела – и от пьяной тошноты в таком месте, конечно, следовало воздержаться.

– Пойдем. – Опекун схватил едва держащегося на ногах Доминика за локоть. – Уже скоро…

Радзивилл послушно вошел в костел, опустил пальцы в чашу со святой водой, преклонил колени, перекрестился… и вдруг заприметил, что у алтаря находится ксендз в праздничном золотистом облачении, а еще девушка в длинном белом платье.

«На свадьбу притащил, – подумал Доминик, с неудовольствием морщась. Головная боль только усилилась, и каждый шаг к алтарю, неподалеку от которого стояли также разряженные гости, давался с неимоверным трудом. – Интересно, кто женится? Впрочем, какая разница кто – я надеюсь только, что после венчания мне удастся быстро удрать, потому что иначе меня стошнит прямо здесь. Я вообще удивляюсь, что у меня до сих пор выходит сдержаться, не иначе как святые стены помогают…»

– Доминик Героним Радзивилл, согласен ли ты взять в жены Изабеллу Мнишек? – вдруг громогласно поинтересовался ксендз.

– Что? Я? В жены? В какие еще жены?!

Ксендз, как будто бы не слыша никаких вопросов, невозмутимо продолжил:

– Изабелла Мнишек, согласна ли ты взять в мужья Доминика Геронима Радзивилла?

– Согласна, – быстро пробормотала девушка.

Доминик прищурился, с ужасом вглядываясь в черты, едва различимые под вуалью.

Девушка? Да никакая эта Изабелла не девушка, ей лет тридцать, не меньше. Ой, да, теперь вот совсем точно вспомнилось: Изабелла Мнишек, графиня, вдова…

– Объявляю вас мужем и женой, – радостно провозгласил ксендз.

Доминик отшатнулся от его руки, осеняющей крестом, с ненавистью уставился на князя Михаила:

– Что ты надумал? Женить меня? Без моей воли? Я первый раз вижу эту женщину! Как ты мог?! Как можно вот так, не по-людски!

Опекун пожал плечами:

– Не ты первый, не ты последний. Изабелла – мудрая женщина. С ней ты будешь счастлив. И уж твой дружок Понятовский больше не сможет с утра до ночи таскать тебя по публичным домам да по театрам и ресторациям! Я тебя предупреждал: не попадай под его влияние, он тебя дурному научит. Меня ты не послушал. Может, жену послушаешь…

Доминик скрипнул зубами.

Кажется, так и схватил бы сейчас опекуна за горло.

Скотина гнуснейшая! Это же надо было такое гадство придумать!

Только вот придется сдержаться, остудить свой пыл. Пока с опекуном расправиться никак нельзя. До совершеннолетия остался еще год, и князь Михаил имеет право принимать все решения – женить, карать, миловать.

До восемнадцатилетия целый год.

Но он пройдет.

И вот тогда… тогда опекун сам женится на этой потасканной вдове, сожрет вуальку, которой она прикрывает постаревшее лицо, а еще князь Михаил… Еще… еще…

Растерявшийся, расстроенный, утомленный, Доминик так и не смог в тот день придумать достойные страшные кары для коварного опекуна.

Но в одном он был точно уверен: князь Михаил весьма пожалеет об устроенном «сюрпризе» и заплатит за него высокую цену…

* * *

«Никогда не совершайте никаких действий в состоянии мучительной душевной боли. Если вы недавно приняли решение расстаться с любимым человеком (хотя больше всего на свете в настоящий момент вам хочется только одного – поцеловать его губы), то просто угомонитесь и не дергайтесь. Теперь у вас есть только одно занятие – думать о целительном эффекте времени, залечивать пробитые несчастливой любовью дырки в сердце. А еще ждать, что придет тот день, без горького привкуса потери, наполненный предвкушением счастья. Правда, поймите: что бы вы в таком «растрепанном» состоянии ни предпринимали в плане активных действий – фигня выйдет полная. Поверьте моему опыту. Например, у меня никогда не получалось в расстроенных чувствах найти нового достойного партнера. Наверное, это объяснимо. Девушки, как правило, существа увлекающиеся и не особо отягощенные мыслительными процессами. А уж когда на душе кошки скребут, тут вообще хватаешь первое, что под руку подвернется, и ни о чем не думаешь. А первым под руку обычно подворачивается что? Ерунда, на которую никто до тебя не позарился. И вот из огня попадаешь в полымя, один неудачный роман сменяется вторым, изначально имеющим высокие шансы оказаться аналогично неудачным. Нет! Делайте со мной что хотите, а я уверена: любовь надо начинать искать со спокойным сердцем и в состоянии полной душевной гармонии. А если этой самой гармонии пока нету, то… То лучше работать над ее достижением и не дергаться! Я лично, например, c раненым сердцем даже организовать свою работу не могу, все мои журналистские навыки объявили забастовку! Знаете, люди, очень давно я не делала таких глупостей…»

Лика Вронская перечитала пост, предназначенный для отправки в «Живой журнал», и грустно усмехнулась.

Это же надо было вляпаться в такую историю! Сорваться, поехать неизвестно куда, ничего предварительно не выяснить…

Муки любовной горячки, сердечная паранойя.

Хотелось отвлечься, покончить с этой болью раз и навсегда.

А ведь от себя не убежишь.

И вот это тоже правда: поспешишь – людей насмешишь.

В общем, все вернулось на круги своя: тоска по Павлу, любовь, надежда, отчаяние. Только теперь ко всем этим сомнительным радостям прибавился поезд. Стучат колеса, покачивается вагон. Через несколько часов будет Минск. Но смысла и пользы в этом, кажется, не будет никаких…