Джейн Арбор - Цветок пустыни

• Название: Цветок пустыни
• Автор: Джейн Арбор
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-9524-0086-8

Лиз Шепард восприняла поездку к отцу в Тасгалу как ссылку и наказание. А упреки его друга доктора Роджера Йейта за тот образ жизни, который она вела в Лондоне, когда ее отец так нуждался в присутствии дочери, больно ранили самолюбие девушки. Теперь ей необходимо доказать строгому доктору, как он в ней ошибается…

---

– Боже мой, Крис, я просмотрела его по диагонали. Это такое письмо, какое, я думаю, написала бы я сама человеку, которого давно и долго люблю.

– Когда ты говоришь, что любишь, то, как я всегда считал и считаю, это значит надолго, можно сказать, навсегда. Этот твой роман с Робином, он ничего не значит. Он унизил тебя. Но ведь у меня с Дженни все было совсем не так, верно?

– Я думаю, что да. Но, Крис, в любом случае воздержись от окончательных суждений. Слушай, что здесь написано.

Спустя пять минут или чуть больше в палате наступила тишина. Потом Крис сказал с удивлением:

– Они убедили ее, что я согласился, что до тех пор, пока она не достигнет совершеннолетия, мы не должны ни встречаться, ни переписываться! Это, конечно, ее мамаша. Отец у нее – хороший парень. Вернее сказать, был. Когда, по ее словам, он умер?

– В прошлом году.

Крис согласно кивнул:

– А после этого ее мамаша устроила эту инсценировку на тему: «Возможно, теперь ты и сама не захочешь покинуть меня!» Лиз, ну почему родители хотят, чтобы дети навеки оставались с ними?

– Отнюдь не все. Мне думается, лучшие из них просто хотят держать нас в узде, а мы обижаемся даже на это. Я знаю, что отец…

Но Крис не слушал ее.

– Но как, как она могла вообразить, что я уйду вот так, не сказав ни единого слова? Ведь я же надеялся услышать что-нибудь от нее. А в это время ее родители добились, чтобы она дала такое же обещание, какое, по их словам, дал я – то есть не поддерживать никаких контактов до тех пор, пока ей не исполнится двадцать один год. Лиз, но ведь мне не оставили даже такого выбора! Мне просто сказали, чтобы я не лез, куда не просят. А с тех пор, как она стала совершеннолетней, должно быть, это случилось один или два месяца назад, как мне теперь кажется, просто ждала, пока…

– Пока не написала тебе сама, потому что иначе поступить не могла, – осторожно вставила Лиз.

– Да. Послушай, Лиз, – тут Крис сделал паузу и с раздражением поправил свои темные очки, – черт бы побрал эти окуляры, как бы мне хотелось видеть твое лицо! То есть я хочу сказать, что все это значит для тебя? А для нас обоих? Нам-то вместе что делать в этом случае?

– А разве нам вместе нужно делать хоть что-нибудь, Крис?

– Но мы же хотели быть вместе. Я хотел быть с тобой. Но к чему это прошедшее время? Лиз, если предположить, что я не люблю тебя, тогда я вообще не знаю, что значит это слово. А тут снова появляется Дженни, и я не знаю, где кончается любовь к ней и начинается любовь к тебе! Помоги мне, я совершенно ничего не могу понять.

– Ты не можешь причинить мне никакой боли, Крис, поскольку я с самого начала знала, что во мне ты любил Дженни. Ну как мне это объяснить? Мне думается, ты влюбился в меня за мое сходство с ней. Я думаю, что твоя любовь к Дженни жива, как бы тебе ни хотелось думать, что это не так.

На это Крис ничего не ответил.

– Давно ли ты знаешь об этом, Лиз? – неожиданно спросил он.

– До настоящего времени я и сама совершенно не сознавала, что знаю. Но ведь это правда, ведь верно же? Так ты напишешь Дженни?

– Ты хочешь узнать, буду ли я диктовать ей ответ или нет, не так ли? Как по-твоему, мне сильно понравится подобное мероприятие?

– Знаю, что совсем не понравится. Но существует еще один способ послать ей ответ. Ты можешь послать ей телеграмму, а затем взять и поехать к ней.

– Поехать к ней? В таком-то виде? – Крис поднес руку к своим темным очкам. – И сделать ей предложение. Чего? Ты права, Лиз. Я никогда не прекращал любить Дженни. Однако не забывай, что она любит меня таким, каким помнит, и со всеми пятью органами чувств, а не как теперь – с четырьмя.

– Крис, да она же любит тебя! Об этом кричит каждая строчка ее письма. Ведь это она написала тебе, не так ли? Написала, как только освободилась от опеки своей матери и после того, как предоставила тебе достаточно большой срок, чтобы первым послать ей письмо, да? Она не пощадила свою гордость. Почему ты хочешь пощадить свою?

– Дело не в гордости.

– Твое будущее заключается в том, чтобы прислушаться к совету местных врачей и отправиться лечить свое зрение в Англию. Там тобой займутся лучшие специалисты мира. И, Крис, вот тебе несколько слов по секрету. В то время когда ты был настроен решительно против поездки в Англию, доктор Фремье в конфиденциальной беседе говорил Роберту Йейту, что он очень хотел бы обладать достаточной полнотой власти, чтобы заставить тебя отправиться туда, поскольку он убежден, что в Англии тебя вылечат. Так что, может, ты все-таки поедешь туда, как только тебя признают годным к перелету?

В ответ на это он сказал с покорностью:

– Перед тобой я чувствую себя совершенно беспомощным. Смогу ли я когда-либо отблагодарить тебя за то, что ты так много, слишком много, узнала обо мне и поняла меня?

Лиз взяла его руку в свою и сжала ее:

– В этом нет никакой моей заслуги. Мы – друзья, а именно для подобных случаев друзья и существуют. Чтобы знать нечто такое, благодаря чему они в решающий момент могут совершить чудо и оказать помощь, словно достать кролика из шляпы. И возможно, – тут на лице у Лиз мелькнула улыбка, которую Крис не мог видеть, – однажды я приду к тебе и попрошу прикрыть меня твоим широким плечом. Так что продолжай оставаться моим другом, ладно?

– Ладно? Только попробуй помешать мне в этом, вот что я тебе скажу! А пока могу ли я сказать кое-что?

– Говори, конечно.

– Благодарю тебя, Лиз. Благодарю тебя просто за то, что ты – это ты, а также за все остальное, вот и все. А теперь, нет ли у тебя с собой карандаша? Помоги мне составить эту телеграмму.

Однако случилось так, что Крис не сразу отправился в Англию вслед за своей телеграммой к Дженни. Хотя, будучи в больнице, он и находился более или менее в изоляции от окружающего мира, тем не менее он все равно попал в шестерку пациентов, заболевших лихорадкой денге.

– Понимаешь, в общем-то эта болезнь не убивает, – говорила Лиз сестра Олавия. – Однако из-за того, что, раз начавшись, она распространяется словно огонь, этот недуг – большая беда и неприятность.

Ты чувствуешь себя нормальной и здоровой, а через час коченеешь от лихорадки. Опять же сыпь. Потом наступает период выздоровления – столь же долгий и утомительный, как и сама болезнь.

– Но всегда ли она поражает всех, приобретает характер эпидемии? – спросила Лиз.

– К сожалению, да, – вздохнула сестра Олавия. – До настоящего времени еще не разработано лекарства, чтобы остановить лихорадку денге, а поскольку к зиме она проходит сама собой, ни один из нас не способен приобрести к ней устойчивый иммунитет. Так что лучший способ победить лихорадку – это поступать так, как это делают нефтяники.

– Да почему? Они-то что могут с ней сделать?

– Как что? А разве не они привозят сырую нефть, которой поливают всякие камни и щебень, среди которых выводится эта зараза – в руслах высохших рек, в стенах рушащихся построек? И разве не сам доктор Йейт не давал властям покоя, изводя их требованиями вести профилактическую борьбу с этой болезнью. Однако нет надежды, что в этом году или в следующем она отступит перед его натиском, пусть даже он из тех людей, которые никогда не сдаются. Но кто знает, – заключила сестра Олавия и пожала плечами, – не может ли быть так, что, если бы нам не нужно было беспокоиться из-за этой денге, у нас были бы еще более серьезные поводы для беспокойства?

Все это было очень хорошо. Однако в течение следующих одной или двух недель, начав с малого количества пациентов в больнице, заболевание лихорадкой денге увеличилось уже до ряда случаев этой болезни в городе; оттуда она перекинулась на участок нефтедобычи и вновь возвратилась в кварталы туземных жителей, где она, скорее всего, родилась. Вслед за этим на город двинулась новая волна лихорадки денге.

В больнице, в отделении приема больных, не требующих стационарного лечения, с раннего утра и до глубокой ночи стояли очереди. В силу сложившихся обстоятельств оно превратилось в нечто вроде пересыльного пункта, где больных с тяжелой формой болезни направляли в стационар, а остальным давали успокаивающие средства и рекомендации по лечению болезни. На все приемное отделение выделялся только один врач. Остальную работу здесь выполнял младший медицинский персонал, не важно, имеющий или не имеющий соответствующую подготовку, главным было то, что болезнь все еще не коснулась данных людей. Лиз была среди этих последних. По ее расчетам она, как не имеющая иммунитета к любым тропическим болезням, должна была бы одной из первых заболеть лихорадкой денге. Однако этого не случилось, и спустя несколько дней Лиз совершенно забыла о необходимости следить за симптомами, извещающими о начале заболевания. И в самом деле, физически она никогда не чувствовала себя так хорошо, как сейчас, и это при том, что подобно всем, кого не свалила болезнь, она работала столько часов, сколько это было необходимо.