А.Н.ГЛИНКИН - Дипломатия Симона Боливара

• Название: Дипломатия Симона Боливара
• Автор: А.Н.ГЛИНКИН
• Издательство: "Международные отношения"
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-7133-0306-3

В книге рассказывается о международной политике Симона Боливара, выдающегося государственного деятеля и полководца эпохи войны за независимость народов Южной Америки в первой четверти XIX века, человека необычной и трагической судьбы, познавшего при жизни великую славу и испившего горечь поражений. Многие внешнеполитические идеи Боливара опережали время. Основными вехами его дипломатии национального освобождения стали борьба за дипломатическое признание молодых независимых государств, создание республики Великая Колумбия, «дипломатическая дуэль» с президентом США Монро, подготовка и созыв Панамского конгресса.

Для специалистов-международников и читателей, интересующихся историей международных отношений.

---

Большой выдержки и дипломатического искусства потребовали от Боливара сплочение всех патриотов и формирование боеспособного, дисциплинированного отряда. Приходилось преодолевать недоверие и разобщенность, порожденные предшествующими военными неудачами, болезненную игру самолюбий, честолюбивые претензии командиров различных рангов. Весть о подготовке экспедиции быстро облетела все Антильские острова, и на Гаити хлынул поток патриотов, рвавшихся в бой. В Лос-Кайос прибыли Ф. Бермудес и другие уцелевшие участники героической обороны Картахены, С. Мариньо и М. Пиар, партизанские вожаки восточных провинций Венесуэлы, корсар-француз Л. Ори, сподвижник Миранды шотландец Г. Мак-Грегор и многие другие. Среди них были и те, кто оспаривал право Боливара возглавить экспедицию.

Чтобы преодолеть недоверие некоторых патриотов, Боливар решает созвать ассамблею наиболее известных и авторитетных участников войны за независимость, собравшихся на Гаити. Ее заседания проходили в бурных дискуссиях. Боливар изложил участникам свои соображения: только единоначалие может обеспечить успех экспедиции. Часть участников (Бермудес, Ори и их сторонники) высказались против избрания Боливара главнокомандующим и предложили передать руководство походом совету из трех или пяти генералов. В этот критический момент Петион решительно поддержал Боливара. Стало известно об указании, отданном президентом Гаити генералу Игнасе Мариону, признавать в качестве полномочных представителей испаноамериканских патриотов только Боливара и его уполномоченного Маримона [108]. Веское слово в поддержку Боливара сказал Брион, передавший в его распоряжение свою флотилию из семи небольших, но быстроходных кораблей. Это склонило чашу весов. Под возгласы «Да здравствует Родина!», «Да здравствует Венесуэла!» Боливар был избран главнокомандующим экспедицией. До созыва в будущем представительной ассамблеи на освобожденной территории Венесуэлы он наделялся всей полнотой военной и государственной власти. Боливар назначил Мариньо своим заместителем по военным вопросам, Бриона – командующим флотом, a Cea – главным администратором.

Три месяца заняла подготовка освободительного похода. Боливар поддерживал постоянный контакт с Петионом, советуясь с ним по всем вопросам. Не доверяя почте, оба предпочитали пользоваться услугами доверенных лиц, которые курсировали между Порт-о-Пренсом и Лос-Кайосом. У Боливара роль связных выполняли генерал Пиар, французский морской офицер А. Г. Вилларет, полковник Дю Кайла и полковник П. Чипиа. Петион эту ответственную миссию доверил министру Б. Ингинаку, генералу И. Д. Мариону и своему давнему другу англичанину Р. Сазерленду. Президент Гаити неоднократно торопил Боливара с отплытием. Испанские ищейки уже пронюхали об экспедиции, и колониальные власти Венесуэлы, Кубы и Санто-Доминго направляли ему один за другим протесты с обвинениями в нарушениях нейтралитета и помощи «мятежникам».

Наконец, все было готово. Накануне отплытия Боливар отправился в Порт-о-Пренс. Прощание с президентом Гаити получилось трогательным. Обменялись портретами на память, и со слезами на глазах Петион произнес: «Пусть милостивый Господь поддерживает вас во всех ваших делах» [109]. 31 марта 1816 г. флотилия из восьми кораблей взяла курс на Венесуэлу, имея на борту около 300 человек, в основном офицеров, включая 30 гаитянцев. Они располагали 6 тыс. ружей, большими запасами пороха, амуниции, продовольствия, а также типографским станком [110]. Стратегический замысел был очевиден: отряд представлял собой командный костяк будущей освободительной армии.

Поначалу успех сопутствовал им. На подступах к побережью Венесуэлы удалось выиграть сражение с испанской эскадрой, захватив два корабля. В награду Брион получил звание адмирала. На острове Маргарита к Боливару присоединился генерал Арисменди с отрядом патриотов. Захватив венесуэльский порт Карупано, Боливар 2 июня 1816 г. торжественно провозгласил декрет о свободе рабов, «стенавших под властью испанцев в течение трех последних столетий» [111]. С этого момента борьба за независимость начала наполняться социальным содержанием.

Однако предоставление свободы рабам-неграм оговаривалось в декрете одним существенным условием: все мужчины в возрасте от 14 до 70 лет, получавшие свободу и признанные здоровыми, обязаны были незамедлительно вступить в армию патриотов. В противном случае не только такой мужчина, но и все члены его семьи, включая престарелых родителей, по-прежнему остаются рабами. Что заставило Боливара поступить таким образом, сделать оговорку, снижавшую революционизирующий потенциал декрета? Опасения разжечь неконтролируемое пламя социальной революции? Острая необходимость пополнить ряды освободительной армии стойкими бойцами? Или же стремление, тесно увязав освобождение рабов с укреплением армии, сделать декрет более приемлемым для плантаторов-рабовладельцев и других консервативно настроенных членов венесуэльского общества? Видимо, данное соображение сыграло далеко не последнюю роль. Многие выходцы из имущих классов, даже примкнувшие к лагерю патриотов, как свидетельствуют документы той эпохи, считали освобождение рабов-нег- ров слишком радикальной мерой. В дни первой венесуэльской республики «Гасета де Каракас», печатный орган патриотов, регулярно помещала на своих страницах статьи Миранды и других деятелей с призывами к демократии, свободе, равенству. И тут же рядом помещались объявления сеньоров с просьбами к «честным гражданам» содействовать поимке их беглых рабов.

Многие мантуанцы отказывались выполнять декрет Боливара об освобождении рабов. По оценкам, в 1800 году на плантациях в Венесуэле гнули спину 87,8 тыс. рабов-негров и 24 тыс. рабов находились в бегах. Спустя почти десять лет после декрета Боливара, согласно переписи 1825 года, в стране все еще насчитывалось 50 тыс. рабов-негров [112].

Не это ли враждебно-настороженное отношение со стороны крупных земельных собственников и рабовладельцев не позволило первой освободительной экспедиции добиться успеха? К тому же в рядах патриотов недоставало единства. Пиар и Бермудес бросили вызов авторитету Боливара как главнокомандующего.

Испанцы застали врасплох отряд Боливара в Окумаре и разгромили его наголову. В их руки попали вооружение и боеприпасы, с таким трудом собранные в Лос-Кайосе. Вскоре после поражения Боливар, покинутый почти всеми, был вынужден вернуться на Гаити. На него обрушилась волна критики и обвинений со всех сторон. Он тяжело переживал неудачу, но не предавался отчаянию. «Неужели все потеряно и мне не суждено возглавить моих соотечественников в войне за независимость?… Нет! Если Петион вновь протянет мне руку дружбы, я возвращусь на континент и еще покажу себя!» [113] Дальнейшие события подтвердили, что вера в свои силы, в свое призвание может творить чудеса. Боливару пришлось второй раз обратиться за помощью к Петиону. Направляя президенту Гаити свою просьбу, он стремится убедить его, как, впрочем, и себя самого, в том, что, несмотря на поражение, первая освободительная экспедиция всколыхнула континент. «Мы показали великий пример Южной Америке, и ему последуют все народы, которые сражаются за свою независимость» [114], – уверял Боливар. Петион вновь поверил Боливару и оказал ему поддержку в организации новой освободительной экспедиции. Возможно, такую политику подсказала президенту Гаити интуиция, о которой он упоминал в ответном письме Боливару, направленном 7 сентября 1816 г. В следующий раз, уверял Петион Боливара, судьба может оказаться благосклонной к нему. «По крайней мере, у меня есть такое предчувствие» [115], – писал президент Гаити. Неоценимую помощь Боливару оказал Брион, также предоставивший в его распоряжение денежные средства, оружие, корабли. Когда в 1821 году Бриона не станет, Освободитель скажет: «Все сердца Колумбии сохранят навечно благодарную память об адмирале» [116].

Подготовка второй освободительной экспедиции близилась к завершению. В это время из Венесуэлы пришли обнадеживающие известия. Командиры партизанских отрядов Пиар и Арисменди, продолжавшие сражаться против испанцев, обратились к Боливару с призывом возглавить освободительную борьбу на континенте в качестве верховного руководителя. Боливар не колебался ни минуты. 21 декабря 1816 г. вторая освободительная экспедиция снялась с якоря и взяла курс на Венесуэлу.

После краткой остановки на острове Маргарита, почти полностью освобожденном от испанцев отрядами Арисменди, Боливар направился в Барселону, надеясь соединиться с отрядом Мак-Грегора, действовавшим в этом районе, а затем развернуть наступление на Каракас. Однако дорогу на столицу ему преградили превосходящие силы испанцев. После неудачных столкновений с ними Боливару пришлось отступить.

Трудности всегда подстегивали Боливара. И на этот раз он нашел удачное решение, кардинально изменив стратегию борьбы. Его новый план был прост, и в этом заключалось его главное преимущество. Противник значительно превосходил силами. Лишить его этого козыря можно было только за счет быстроты и маневренности при всемерном использовании фактора внезапности. Поэтому необходимо сначала освободить долину реки Ориноко, где испанцы не смогли прочно закрепиться, затем вырваться на оперативные просторы Новой Гранады, укрепить освободительную армию и государственную власть и только после этого обрушиться всеми силами на оплот испанцев в центральной части Венесуэлы. Освобождение Каракаса должно увенчать победную освободительную кампанию, а не быть ее началом. Такое решение не было открытием Боливара. Новые принципы ведения войны, созданные эпохой буржуазных революций, новая стратегия и тактика гениально использовались уже Наполеоном. Новаторство Боливара заключалось в искусном применении этого опыта к специфическим условиям испанской Америки.