Елена Первушина - Стёртые буквы

• Название: Стёртые буквы
• Автор: Елена Первушина
• Издательство: ФОРУМ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2006
• ISBN: 5-8199-0247-5

Это мир, большая часть которого покрыты бескрайним лесом, а люди обитают лишь на узкой прибрежной полосе.

Это мир, где в небе висит пояс звезд, который одни зовут Венком Судьбы, а другие — Ожерельем. Черепахи.

Это мир четырех великих богов, тысячи храмов и маленькой молчаливой богини, которую ее единственная жрица носит в корзинке.

Это мир, где живут обычные люди, которые любят и ненавидят, хитрят и делают глупости.

Это мир, который не знает, как близок конец света.

Это мир, где живет женщина по имени Ксанта — не воительница, не королева и не колдунья. Но пока она остается в этом мире, для него еще не все потеряно. Потому что она — жрица для благословения.

---

Отдохнувшие лошади ждали их на постоялом дворе «У подножья». Так, благодаря предусмотрительности Келада, им удалось одолеть перевал и попасть в Кларетту до темноты. Снова ночь в гостинице, и к вечеру следующего дня Андрет уже вернулся домой.

Он едва успел вымыться и переменить одежду с дороги, как в дверь уже забарабанил мальчишка — сын старосты. Оказалось, Ксанта только что пришла в город, и ей не терпится узнать, зачем ее звали.

Андрет почти даже не удивился, только поинтересовался при встрече, давно ли Ксанта научилась летать. Та долго не могла понять, о чем идет речь, потом со смехом поведала о своем великом переходе. Оказалось, что прочитав письмо Андрета, она тут же взяла напрокат мула и устремилась к горам. «У подножья» она оказалась вскоре после всадников. «А там оказия подвернулась. Извозчики с корабля торопились доставить в Кларетту свежих креветок. Собирались ехать ночью через перевал, чтобы лед медленнее таял. Ну и я к ним пристала. Утром, как спустились с гор, я их бросила и пешком напрямик, в Кларетту не заходя. Дорогу на хуторах спрашивала. Хорошо тут у вас, дороги мягкие, песочек. Яблони бесхозные на перекрестках растут. Яблоки садовые, сладкие. Потом к переправе вышла. А там до вас было уже рукой подать. Вот и добралась потихоньку. Ну пойдем, покажешьмне свои ворота!»

3

Когда она сказала: «Начнем плясать!», Андрет на мгновение вообразил себе, что она сейчас и впрямь скинет чуньки и, как в старые добрые времена, пустится в пляс прямо посреди дорожной пыли, шурша темной юбкой, сверкая узкими пятками, белыми сгибами локтей и запястьями. И нельзя сказать, что эта картинка не отозвалась тут же в его «втором сердце» ниже пояса, которое, как обычно в присутствии Ксанты, то и дело выходило из-под контроля.

Но разумеется, это была всего лишь метафора, он уже успел забыть, что Ксанта почти всегда говорит нарочито четко, ярко — если десять лет подряд обучать пустоголовых девиц разным премудростям, то учительский тон постепенно входит в привычку.

Кстати (и это, пожалуй, было самым смешным), со времени их первой встречи, когда Ксанта показалась ему неправдоподобно, непоправимо некрасивой, она ни капельки не похорошела. Все тот же чрезмерно длинный нос с горбинкой, чрезмерно острые скулы, чрезмерно выдающийся вперед подбородок. Только теперь она еще и потолстела. Не слишком — руки, например, так и остались худыми, а вот бедра и талия раздались, да и грудь опустилась. Словом, прежняя фигура храмовой девы превратилась (что вполне закономерно) в фигуру женщины, родившей и выкормившей ребенка. Ничего удивительного в этом не было, и Ксанта, всегда относившаяся к своей внешности с великолепным пренебрежением, и сейчас не думала тушеваться под взглядом бывшего любовника. Действительно Кэми рядом с Ксантой (он не хотел их сравнивать, но не мог не сравнивать) казалась бы хрупкой ланью рядом с породистой коровой. Он сам не понимал, почему это не имело для него никакого значения. Насколько проще все было бы, если бы ему удалось ее разлюбить!

— Как Дреки? — спросил он наконец.

Вопроса избежать все равно не удастся. Да и кроме того, он действительно хотел услышать ответ.

— Что Дреки? — Ксанта усмехнулась. — Что ему сделается? Ходит, шкодит. Все ищет, где деньжат подзаработать. Пытался разводить хорьков на продажу — те, что не сдохли, разбежались. Сейчас пристроился в театр на побегушки: декорации таскать, на улицах выкрикивать. Ну хоть голос они ему там поставили. Правда, репертуар у них… ох!

— А почему ты хихикаешь, когда это говоришь? — поинтересовался Андрет.

— Пет! Поймал! Просто вспомнила — третьего дня я у них была, в общем, мне понравилось. Такая легкая, ни к чему не обязывающая комедия. Про двух молодых богатых шалопаев, которые решили подшутить над бедным золотарем. Напоили его допьяна, а как тот уснул, отнесли в заранее снятый дом. И когда бедолага проспался, прислуга стала его уверять, что он на самом деле знатный аристократ и городской судья, который долго болел и вся предыдущая жизнь ему привиделась в бреду.

— Занятно. А дальше что?

— Дальше ребята вошли во вкус и стали подсылать к своему подопечному актеров, чтобы тот их «рассудил». Ну а он стал судить так хорошо и мудро, что слава о нем пошла по всему городу и дом буквально осадили тяжущиеся. Тут на город нападает вероломный враг, и наш новоявленный судья произносит страстную речь, призывая людей на стены. Те в едином порыве побеждают врага и выбирают бывшего золотаря главой городского совета.

— Забавная история.

— Забавная. Правда, ни одна из шуток выше пояса не поднялась. По-моему, Дреки теперь целиком и полностью просвещен в этом отношении.

— И ты позволяешь?! — возмутился Андрет, вновь вспоминая о своих отцовских обязанностях.

— А куда я денусь? Он и так меня редко видит. Бабка за ним обычно смотрит, но от бабки девятилетнему мальчишке много ли проку? То есть много конечно, но он-то этого еще не понимает. Самолюбивый стал. Обижается на меня чуть что. Ходим на ножах. Так я уж стараюсь лишний раз не спорить. Время пройдет — сам забудет… Ты не подумай, это я не тебе в упрек, — поспешно добавила она.

Согласно последнему судебному уложению, незаконнорожденному ребенку следовало дать имя, подчеркивающее обстоятельства его рождения, — чтобы все окружающие знали, с кем имеют дело. Ксанта выкрутилась из этой неприятной ситуации с обычным изяществом и дала сыну древнее имя, которым в столице не гнушались и князья, — Дар. Но когда Андрет узнал обо всем (примерно через год), Дар уже был переименован в Дреки — «Дракончика». «Это еще почему?» — поинтересовался тогда свежеиспеченный папаша. «Когда голодный был, так пас-тишку разевал, да так орал, что мне казалось, сейчас у меня из ушей дым пойдет», — объяснила Ксанта.

Сейчас она поднялась на ноги, стряхнула с юбки налипший песок и спросила:

— Ты-то как? Я проголодалась, между прочим. Есть здесь место, чтобы нам толком поговорить?

Андрет замялся. Место, разумеется, было, и не одно. Но всюду их будут преследовать десятки любопытных глаз. И руку можно дать на отсечение — доброхоты тотчас же побегут к Кэми. Начнутся разговоры… Нет, так нельзя. Очень хочется, но нельзя.

— Поздно уже, — сказал он. — Давай я провожу тебя на постоялый двор. Там и поешь — готовят хозяева неплохо. Рыбу жарят. Ты, между прочим, больше нигде в городе рыбы не поешь. Так, чтобы за нормальную цену. Все здешние промыслы давно господином Келадом откуплены, и он следит, чтобы из местных никто не браконьерствовал. Рыбу, в основном, в столицу гонит бочками, а здесь продает втридорога. И «Болтливая рыба» теперь тоже ему принадлежит — вот он и расщедрился. Так что сходи, угостись. А завтра утром я за тобой зайду и решим, что будем делать дальше. Договорились?

— Угу, — ответила Ксанта.

4

По дороге на постоялый двор они решили еще кое-что. Андрет займется изучением истории забытых ворот, а Ксанта попробует выяснить подноготную пропавшего парня. Решение, разумеется, приняла Ксанта, и оно (тоже, разумеется) соответствовало ее любимой манере переворачивать любую проблему с ног на голову. В самом деле — коль скоро Андрет прожил здесь уже девять лет и худо-бедно знает здешних людей, значит, глаз у него замылен, и расспрашивать встречных-поперечных надлежит Ксанте, благо она приехала сюда только вчера и не успела обзавестись предубеждениями. С другой стороны, если Ксанта, сколько себя помнит, занималась собиранием и пересказом всяческих легенд, преданий и ритуалов, то ее близко нельзя подпускать к здешним историям — она будет судить предвзято. Назначение Дороги Процессий и Семи ворот предстоит выяснит Андрету — который, кроме трех обычных молитв, больше ни о чем таком не знал и знать не хотел.

Было и в самом деле уже поздновато и, чинно распрощавшись с Ксантой на пороге «Болтливой рыбы», Андрет направился прямиком домой. Он боялся, что Кэми успели донести, с кем и как он сегодня провел день. Надо рассказать свою версию первым, чтобы она не мучилась. То есть, конечно, мучиться она так и так будет, но надо наврать какой-нибудь белиберды, чтобы ей хоть было за что держаться. Андрет надеялся, ей хоть распишут, какая Ксанта уродка. Ну не станет же красивая женщина ревновать к уродке? Кроме того, Ксанта выглядит на все свои, а Кэми — на десяток лет моложе. И тут же он осекся. Кэми выглядела молодо, потому что у нее никогда не было детей. И не будет, судя по всему, никогда. Ему это было безразлично, но ей — нет, и он это прекрасно знал. Хорошо, что Кэми не знает про Дреки. И никогда не узнает — уж об этом он позаботится.

Как выяснилось, Андрет то ли переоценил местных сплетников, то ли недооценил свою жену. Кэми была весела и беспечна. Встретила его нежным поцелуем, разула, подала глиняный таз с теплой, настоянной на травах водой для ног. Потом принесла воды умыться, накрыла на стол, и все это с той самой нежной воркотней, которая представляется большинству женатых мужчин недостижимым счастьем.