Ян Линдблат - Белый тапир и другие ручные животные

• Название: Белый тапир и другие ручные животные
• Автор: Ян Линдблат
• Издательство: Мир
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1976

С творчеством Яна Линдблада, шведского зоолога и известного писателя-анималиста, читатель знакомится впервые. Но его, бесспорно, не оставит равнодушным книга, автор которой рассказывает о своих удивительных встречах с самыми разными животными. Среди его питомцев летучие мыши и росомахи, ласка и гигантская выдра, капибара и тапиры, беркут и хорьки. Искренняя симпатия к животным, желание проникнуть в сущность характера зверя или птицы, редкая наблюдательность и умение обобщать пронизывают всю книгу «Белый тапир».

---

В Вест-Индии воздействие человека на природу чрезвычайно велико. На Тринидаде — по площади он примерно равен нашему озеру Венерн [16] — живет около миллиона человек, и хотя в горах еще сохранились нетронутые зеленые массивы, вред от браконьерства и других способов разорять природу огромен. Много месяцев выступал я в роли самозванного инспектора, в частности у охраняемых законом (на бумаге) гнездовий алых ибисов; в конце концов меня потянуло в совсем нетронутые, не испорченные человеком края. Сделав серию телефильмов с «островов красных птиц», Тринидада и Бонайре, я приступил к новой работе, теперь на материке. С 1967 по 1969 год моим местожительством были изумительные горы Кануку и область Рупунуни в Гайане. Совсем нетронутым этот край не назовешь, но сейчас покой его почти никем не нарушается. Нынешние индейцы не те, что были когда-то, они так далеко ушли от стародавнего образа жизни, что теперь попросту боятся «джунглей», особенно когда стемнеет. Они трудятся на скотоводческих ранчо Рупунунийской саванны и получают достаточно белков, так что нет нужды охотиться в лесах, где можно нарваться и на бушмейстера, и на ягуара. Понятно, для фауны это только благо. Когда сравниваешь мощные хоры ревунов в горах Кануку с жалкими потугами жиденьких стай там, где обезьян косят вооруженные ружьями местные жители, ясно видишь, что даже первобытные племена, где бы они ни жили, получив современное оружие, становятся страшной угрозой для всего живого. Сказочное изобилие дичи в шведских лесах, от которого только тень осталась, наверное, было не сказкой, а реальностью, пока не распространилось огнестрельное оружие.

Понятно, охота — самый быстродействующий фактор в разрушении человеком исконных экологических систем, однако есть и другая, не менее серьезная опасность, о которой забывают, — огромный спрос стран цивилизованного мира на живой товар. Когда читаешь забавные описания Джеральда Даррелла, как происходит в тропиках отлов животных, многое остается за кадром. Любой индеец-охотник или другой житель диких тропических дебрей знает, что за молодое животное можно выручить больше, чем заработаешь многодневным трудом. От торговли шкурами страдают главным образом выдры и пятнистые кошки, а вот спрос на живой товар касается всех млекопитающих и множества птиц. Жуткие цифры этого спроса кажутся просто невероятными. В 1967 году, когда я начинал съемки в Гайане, только в США было ввезено — держитесь! — 74 304 диких млекопитающих и 203 189 птиц (не считая попугаев). Рептилий — 405 134, амфибий — 137 697, рыб — свыше 27 миллионов! Большинство этих животных было вывезено из тропических областей, и цифры, повторяю, относятся только к США; мы можем лишь догадываться сколько приобретают другие страны. Данные взяты из статьи Уильяма Конвея, директора зоопарка Бронкс в Нью-Йорке, председателя нью-йоркского Зоологического общества.

Как айсберг выставляет над водой малую часть своего объема так и эти цифры далеко не отражают, сколько всего животных извлекают из свойственной им среды, чтобы удовлетворить столь острый и вместе с тем столь несуразный потребительский интерес к экзотической фауне. Официальных цифр, вроде приведенных выше, нет, но я слышал от одного сотрудника Би-би-си, который разбирается в этих вопросах, что не более десяти процентов отловленных животных доходит живьем до заказчика. Перевозка требует немалых жертв. Уильям Конвей упоминает, что порой до семидесяти пяти процентов птиц, доставленных самолетом в Нью-Йорк, оказывались погибшими. А сколько испустило дух, пока поставщик готовил партию к отправке?! Путь от индейца, живущего где-то на притоке Ориноко или Амазонки, до поставщика обычно неблизкий.

Работая в Гайане, я насмотрелся страшных примеров безобразного обращения с накопившимися у торговца животными. Вот один из них: полсотни насмерть перепуганных обезьян саймири жались в клетке площадью два квадратных метра. Высота — полметра! Животных, которые не доживали до отправки, выбрасывали в грязь на задний двор, где громоздились пустые клетки. Вездесущие злобные псы тотчас разрывали останки в клочья. Кстати, меню псов было достаточно разнообразным: носухи, ленивцы, муравьеды — все, что ловцы в дождевом лесу могли сохранить до приезда скупщика. Торговля животными была для него побочным занятием, на первом месте стояли фрукты и овощи, и он уделял им куда больше внимания, чем живым тварям, которых совал в тесные, грязные клетки. Хотя он был мне противен, — а его раздражала моя критика, — я стал постоянным покупателем и каждый раз, когда приходилось покидать мой «зеленый рай» в горах, чтобы из Джорджтауна отправить к Швецию снятые пленки, навещал ад четвероногих узников. Смех да и только: человек покупает животных, чтобы выпустить их на волю, вместо того чтобы ловить и продавать! Я охотно покупаю животных, но продавать — ни за что, для меня это равно работорговле. Либо выпущу в привычных им условиях, либо подарю людям, которые по-настоящему любят животных и располагают временем и опытом, чтобы за ними ухаживать.

В книге «Мой зеленый рай» я уже рассказывал о своих питомцах, но к этому рассказу есть что добавить.

Вокруг нашего лагеря в стране водоемов Гайане вольно бродили ручные животные. Для гигантской выдры в речке всегда хватало рыбы, а самые крупные грызуны в мире, капибары, не знали недостатка в сочной растительности.

Мне посчастливилось: во второй поездке меня сопровождал Дени Дюфо. Уже тогда он был известен как опытный оператор, однако безропотно мирился с тем, что я монополизировал работу с камерами. Для него главным было участвовать в увлекательном путешествии и познакомиться с природой, людьми и животными этого пленительнейшего уголка земного шара. У Дени Дюфо было много талантов, о которых он не упомянул в письме, где просил меня взять его с собой. Однажды мы вколачивали в ствол высоченного дерева толстые гвозди, чтобы была «лестница» до самой кроны. Потом сели передохнуть, и я заметил, что он, Дени, молодец, голова от высоты не кружится. На что Дени смиренно заметил, что площадка, с которой он прыгал, готовясь в парашютисты, была вдвое выше… В другой раз, когда мы спускались по реке и наша лодка пошла косо, я посоветовал Дени приналечь на весло. Он так же смиренно сообщил, что носит титул чемпиона Бретани по гребле на каноэ, и преподал мне весьма полезный урок, как надо работать веслом.

Среди многих достоинств Дени (были и недостатки, у кого их нет!) одно в этом случае было особенно ценным. Так же как Май, его жена-шведка, которая совсем девчонкой звонила в дверь нашей квартиры на Хурнсгатан и робко просила разрешения пойти погулять с моей собакой, он очень любил животных. Надолго разлученные с родными, оба мы расточали свою нежность и заботу на ручных животных. На одних «ахах» и «охах» тут далеко не уедешь, простодушный восторг быстро выдыхается, но Дени был по-настоящему привязан к нашим питомцам. Ошибиться в выборе спутника легко — к сожалению, положительные и отрицательные качества обнаруживаются уже в поле, я в этом не раз убеждался. Годом позже в Джорджтауне мне случайно встретился такой тип, что хуже не придумаешь. Молодой человек уверял меня, что занимался зоологией в США и после года пребывания во Вьетнаме привычен и к тропикам, и ко всяким лишениям, однако я вскоре почувствовал в нем какую-то фальшь, а накануне нашего отъезда в горы Кануку выяснилось, что настоящая его цель — отлавливать животных и отправлять контрабандой по воздуху в США! (Интересно знать, насколько вырастут цифры, приведенные выше, если учесть контрабанду!) Хорошо, что я вовремя в нем разобрался…

У Дени Дюфо много талантов, он и парашютист, и чемпион по гребле. И он отлично ладит с животными. Мужчина, не умеющий быть нежным, — не мужчине…

Уже в первую педелю в Рупунунийской саванне мы с Дени столкнулись с проблемой ручных животных. И правда, разве это не проблема, что наша маленькая подвижная экспедиция быстро стала стационарной из-за животных, которых нам поневоле пришлось взять на свое попечение!

Поневоле? Вот именно. Гостя у легендарного фермера Тайни Мактэрка и его жены Конни, мы в один из первых дней отправились на джипе в кочковатую степь и вскоре подъехали к небольшой индейской деревушке у подножия лесистых гор. В одной хижине резвился молодой пака — грызун, родич морской свинки, ростом равный зайцу. Он был совсем ручной, и дети забавлялись с ним.

— Индейцы спрашивают — может, купишь его? — сказал Тайни.

— С удовольствием, только на обратном пути, — ответил я.

Не хотелось подвергать зверька тряске под жгучим солнцем, в изрытой броненосцами степи. Видно, индейцы меня не поняли: когда мы заехали снова, они уже съели паку, которого столько времени берегли, рассчитывая на приезд скупщика. Разумеется, после этого я покупал все, что мне предлагали. Но никогда не просил индейцев поймать какое-нибудь животное, это дало бы только повод устроить совершенно ненужную охоту.