Стивен Кинг - Весны извечные надежды (Рита Хейворт в Шоушенкской тюрьме)

• Название: Весны извечные надежды (Рита Хейворт в Шоушенкской тюрьме)
• Автор: Стивен Кинг
• Жанр: Научная Фантастика

---

Наверное, у меня отвисла челюсть, потому что Энди улыбнулся, глядя на меня.

- Если я не умру здесь, возможно, у меня будет семь или восемь миллионов, "роллс-ройс" и все, чего я не пожелаю.

Ладонь его зачерпнула новую пригоршню камешков. - Я надеюсь на лучшее, готовлюсь к худшему, и ничего, кроме этого. Фальшивое имя предназначено для того, чтобы сохранить этот маленький капитал.

Iросто я перестраховывался и заранее выносил свои пожитки из дому. Но, к сожалению, я не знал, что ураган будет продолжаться так долго.

Я некоторое время молчал, пытаясь осознать, что этот невысокий худощавый человек в сером тюремном костюме может обладать большей суммой денег, чем комендант Нортон соберет за всю свою гнусную жизнь, даже если вывернется наизнанку.

- Значит, ты не придуривался, когда говорил, что можешь нанять адвоката. Наконец вымолвил я. - За такие деньги можно пригласить Клеринса Дерроу, или кто там сейчас самый крутой вместо него. Почему ты до сих пор этого не делаешь? Ты бы вылетел из этой чертовой дыры как пуля.

- Не совсем так, - ответил Энди, слегка улыбаясь.

- Хороший адвокат вытащит Томми Вильямса из Кешмана и заставит его говорить, хочет тот или нет. Твое дело возобновят, ты наймешь частных сыщиков для поисков Элвуда Блейча и смешаешь эту суку Нортона с дерьмом. Почему бы нет, Энди?

- Потому, что я сам себя перехитрил. Если я когда-нибудь попробую наложить лапу на деньги Питера Стивенса, находясь здесь, я потеряю все до цента. Это мог сделать Джим, однако он мертв. Видишь, в чем проблема?

Я видел: эти деньги так много могли дать Энди, но получалось так, будто они принадлежат другому лицу. И если отрасль, в которую они вложены, придет в убыток... Все, что остается Энди - наблюдать за курсом акций на страницах "Пресс-геральд", будучи не в силах сделать хоть что-нибудь. Хреновое положение, скажу я вам.

- И еще тебе кое-что скажу. Ред. В городке Бакстоне есть скошенный луг. Ты же знаешь, где находится Бакстон? Я знал.

- Вот и хорошо. В северном углу лужка расположен большой камень, на котором выбито стихотворение Роберта Фроста. Около основания большого камня расположено вкрапленное в него вулканическое стекло, которое до сорок седьмого года было моим пресс-папье. Джим вставил этот камешек в большой валун на лугу. Под ним лежит ключ от депозитного ящика в Портлендском банке.

- Ну и попал же ты в переделку, - сказал я. - Когда умер твой друг, IRS вместе с исполнителем его завещания вскрыл все депозитные ящики. Энди улыбнулся:

- Все не так плохо. Мы позаботились о такой возможности. Ящик зарегистрирован на имя Питера Стивенса, и каждый год компания юристов, являющаяся исполнителем завещания Джима, посылает в банк чек. Рента вносится исправно.

Питер Стивене находится в этой коробке, и рано или поздно он выйдет наружу. Водительские права просрочены на шесть лет, потому что Джим умер шесть лет назад, но ничего не стоит восстановить их за пять долларов. В коробочке также расположены биржевые сертификаты и два десятка тысячедолларовых облигаций. Я присвистнул.

- Питер Стивене надежно заперт в ящике портлендского банка, а Энди Дюфресн еще более надежно заперт в Шоушенке. Вот ведь в чем проблема. А ключ, которым можно открыть ящик с документами, деньгами и новой жизнью, находится под черным стеклом на Бакстонском лугу. Скажу больше, Ред, последние двадцать лет я с необычайным интересом проглядывал газеты, выискивая в них все новости, касающиеся новых строительных проектов в Бакстоне. И в один прекрасный день, подозреваю, мне придется прочитать, что через луг проложили магистраль или начали строить там новый госпиталь или универмаг, похоронив мою новую жизнь под десятью футами бетона.

- О боже, Энди, если все это так, как ты еще не сошел с ума? Он улыбнулся: - Все спокойно на западном фронте. - Но возможно, через годы...

- Да, возможно. Но есть вероятность, что я окажусь на свободе чуть раньше, чем этого хотят государство и Нортон. Я не могу позволить себе ждать долго. Я думаю о Зихуантанезо и своем отеле. Это все, чего я теперь хочу от жизни. Я не убивал Глена Квентина, и жену свою тоже не убивал, и этот отель... не так уж многое из всего, что может хотеть человек. Купаться, загорать и спать в комнате с открытыми окнами... не так уж это много. Естественное человеческое желание.

Он отбросил свои камешки и продолжил, глядя мне в глаза, довольно бесцеремонно:

- А знаешь, Ред, в этом месте мне непременно понадобится человек, умеющий крутиться и доставать вещи.

Я долгое время думал об этом разговоре. И почему-то мне даже не казалось абсурдным, что мы обсуждали такие проекты на вонючем тюремном дворе под .пристальными взглядами вооруженных до зубов ребят на вышках.

- Не могу, - ответил я. - Там я ничего не могу. Я привык к своей несвободе. Здесь я человек, который может все - по крайней мере, многое. Но там, на свободе, мои способности не будут нужны никому. И если ты хочешь купить открытки или полировальные подушечки, у тебя всегда под рукой каталоги любого крупного универмага. Здесь я выступаю в роли этого чертового каталога. А там... просто непонятно, с чего начать. И непонятно, как.

- Не приуменьшай своих достоинств. Ты самоучка, человек, который всего в жизни добился сам. Совершенно замечательный человек, на мой взгляд.

- О дьявол, у меня нет даже диплома высшей школы.

- Я знаю. - Ответил Энди.

- Но не бумажка создает человека. И не тюрьма его уничтожает.

- За пределами этих стен я буду ничем, Энди. Это точно. Он встал.

- Обдумай мои слова, - негромко произнес он и пошел прочь, как если бы один деловой человек на свободе сделал конкретное предложение другому деловому человеку. И на какое-то мгновение я действительно почувствовал себя свободным. Да, Энди может делать чудеса. Благодаря ему я на время забыл о том, что оба мы осуждены пожизненно, забыл о ребятах на вышках и коменданте-баптисте, которому нравится Энди Дюфресн, находящийся в Шоушенке, и нигде больше. Ведь Энди для него - как домашняя зверушка, обученная заполнять ведомости и проводить счета. Совершенно замечательное создание!

Но ночью в камере я вновь стал заключенным. Идея была совершенно абсурдной, но она зацепила мое воображение, как крючок. Видение голубой воды и белого песчаного пляжа теперь было скорее жестоким, чем идиотским. Я не умел носить тот невидимый пиджак, что отличал Энди от всех нас. Я провалился в мучительный скверный сон. Я видел огромный черный камень в форме гигантской наковальни посреди луга. Я пытался поднять его, чтобы вытащить ключ, но чертов валун был необыкновенно тяжел, и я даже не сдвинул его с места. И где-то вдали слышался лай ищеек...

Теперь, думаю, стоит немного рассказать о побегах. Конечно, они случаются время от времени в нашей милой семейке. Через стену, конечно, вы не перепрыгнете при всем своем старании. Прожектора освещают пространство всю ночь, протягивая длинные белые пальцы через поля, которые окружают тюрьму с трех сторон, и зловонное болото с четвертой стороны. Заключенные иногда перебираются через стену и всегда попадают под луч прожектора. Даже если этого не происходит, копы подбирают беднягу, пытающегося голосовать на шестой или девятой магистрали. Если они пытаются пробираться сквозь фермерские угодья, кто-нибудь непременно позвонит в тюрьму и сообщит местонахождение беглеца. Те ребята, которые пытаются бежать через стены, просто кретины. В сельской местности человек, бегущий по полям в сером тюремном костюме, находится в худшем положении, чем таракан, забравшийся на блюдо с пирогом посреди стола.

Ребята, которые действуют оптимально, всегда согласуются с требованиями момента. Они просто ловят счастливый случай и применяют всю свою сообразительность, чтобы его не упустить. Многие бежали в грудах белья из прачечной, что машина вывозит за ворота тюрьмы. Когда я еще только попал в Шоушенк, таких случаев было много, и поэтому теперь администрация стала более бдительно следить за этой лазейкой.

Знаменитая программа Нортона "Путь к искуплению" породила новые варианты побега. Нет ничего проще, чем аккуратно прихватить грабли и пойти прогуляться в кустах, пока охранник отходит за стаканчиком воды или двое охранников увлечены перебранкой так, что мало что вокруг себя замечают.

В тысяча девятьсот шестьдесят девятом заключенных отправили на картошку. Было уже третье ноября, и вся работа была выполнена почти до конца. Один из охранников по имени Генрих Пух - теперь он уже выбыл из нашей счастливой семейки - сидел на бампере комбайна и спокойно завтракал, положив карабин на колени. И тут из осеннего легкого тумана реализовалась десятидолларовая купюра. Она медленно кружилась в морозном воздухе, и Пух решил, что в его бумажнике эта штука будет смотреться куда лучше. Пока он сосредоточил свое внимание на том, чтобы поймать бумажку, улетающую от него в слабом осеннем ветерке, трое заключенных тихо смылись. Двоих из них вернули. Третий не найден по сей день.