Иори Фудзивара - Зонтик для террориста

• Название: Зонтик для террориста
• Автор: Иори Фудзивара
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Триллер
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-91181-541-7

Иори Фудзивара (1948–2007) — признанный мастер современного японского детектива, лауреат множества премий. Окончив в 1973 году Токийский университет по специальности «французская литература», автор уже знакомого российскому читателю бестселлера «Тьма на ладони» до самой смерти работал в рекламной корпорации «Дэнцу». Дотошность Хейли, грустная ирония Чандлера, мистицизм Мураками и персонажи в духе фильмов Такэси Китано принесли Фудзиваре бешеную популярность. И вот наконец на русском языке выходит, пожалуй, самый известный его роман — «Зонтик для террориста». Удостоенная как премии Эдогавы Рампо (высшая японская награда в жанре детектива), так и престижной литературной премии Наоки, книга разошлась тиражом свыше миллиона экземпляров.

Герой этого романа — бармен в крошечной пивной и алкоголик со стажем — случайно оказывается свидетелем террористического акта в центральном парке Токио. Среди многочисленных жертв взрыва — начальник управления по борьбе с терроризмом, а также лучший друг и бывшая возлюбленная нашего героя, с которыми он не виделся четверть века, со времен студенческих волнений конца 60-х. Все эти годы он хотел убежать от прошлого и скрытых в нем тайн, но теперь оно настигло его само и закружило кровавым водоворотом, в котором сплелись интересы якудзы, террористические замыслы, месть за преданную дружбу и большие деньги…

Фудзивара — отличный психологический детективщик, эдакий японский Чандлер. Очень яркая вербальная подача рассказчика от первого лица. Но главный его «конек», пожалуй, в том, как виртуозно он водит читателя за нос. Главный герой любого романа Фудзивары — в какой-то степени изгой, выпавший из «классической» жизни по правилам японского общества. В начале книги мы знакомимся с этим героем и пытаемся жить в его шкуре по одним правилам игры, но к финалу наше представление о нем резко меняется, да и сама «игра» — окружающая реальность выворачивается наизнанку. Иначе говоря, мы имеем дело с некими психологическими оборотнями, которые обитают в постоянно меняющемся мире.

Дмитрий Коваленин

На книжных прилавках России взошла новая японская литературная звезда — Иори Фудзивара. Успех его романов предопределен. В книгах Фудзивары особое понимание чести, нравственных норм, внутрисемейных и корпоративных отношений. И они очень ложатся на русское восприятие Японии как страны, где «понятия» важнее закона и здравого смысла. У нас ведь практически то же самое. И еще: главные герои Фудзивары ужасно много пьют. Пиво, саке, виски и все, что им наливают. Это такое русское экстремальное пьянство, во время которого можно горы своротить…

Российская газета(о романе Иори Фудзивары «Тьма на ладони»)

---

Я обратился к работнику регистратуры:

— Я хотел бы узнать номер палаты одной из ваших пациенток. Маю Миядзака, шести лет. Где она лежит?

Почему-то он насторожился:

— А кто вы?

— Первый отдел расследований Управления полиции. Синто моя фамилия.

Он перестал хмуриться. Даже удостоверения не проверил.

— Виноват. К нам часто приходят журналисты. Полиция строго-настрого запретила сообщать номера палат. А они все ходят, надоедают. Происшествие серьезное, понятное дело.

— Я вообще-то первый раз здесь. Потерял записную книжку. Но спрашивать по телефону из управления как-то неловко, вот я и пришел сюда сам.

Он радушно улыбнулся:

— Триста шестая палата в корпусе «Ц».

— А ребята из участка Синдзюку еще дежурят?

— Вот не знаю. До позавчерашнего дня дежурный полицейский сидел даже ночью, чтобы никто не ходил. А сейчас? Могу позвонить на пост медсестер и спросить у них.

— Не надо. Я как раз туда собираюсь. Большое спасибо.

Больничный корпус был новый, просторный, чистый. Мимо проходили врачи и медсестры, но никто из них не обращал на меня внимания. Я стоял в конце коридора с палатами трехсотых номеров. Полицейских видно не было. Нужная мне палата находилась вне зоны видимости поста медсестры. Я пошел по коридору, встал перед триста шестой. На двери — имя «Маю Миядзака» и больше ничего. Отдельная палата. Я прислушался. Изнутри не доносилось никаких звуков.

Я тихонько открыл дверь. Никого. Только маленькое тельце на кровати. Девочка лежала, закутавшись в одеяло, повернувшись к окну. Капельницу сняли. Я бесшумно подошел к кровати и встал рядом.

Тельце перевернулось на бок. Я посмотрел на девочку. Рана на лбу заметно уменьшилась. Когда-нибудь ее вообще не будет видно. Девочка тихо спала. Я взял складной стул, прислоненный рядом и сел на него. Девочка приоткрыла глаза, наверное, ее разбудил скрип стула. Поморгала и с удивлением посмотрела на меня.

— Доброе утро, — негромко сказал я проснувшейся девочке.

— Дядечка? — тонким голоском спросила она. — Дядечка из парка? — Голосок ее стал погромче.

Я приложил палец к губам.

— Не забыла. Да, тот самый дядечка-алкаш. Еще рано. Говори тихо.

— Дядечка, а ты сегодня опять пьешь?

Внезапно я понял. Не пью. Со вчерашнего вечера, когда я пришел к Токо, я не брал в рот ни капли. Я посмотрел на руки. Дрожи не было. Я бессильно улыбнулся.

— Нет. Похоже, я забыл сегодня выпить. С тобой все в порядке?

— Ага, — ответила девочка. На щеках появился румянец. — Голова как в тумане. Но ничего страшного. Все в порядке.

— Вот и хорошо, — сказал я. — Скоро опять сможешь играть на скрипке. Говорят, ты получила премию на конкурсе.

Она кивнула. И тихонько проговорила, будто вспомнила впервые:

— Точно. Я и забыла, что нужно заниматься.

— Давно забыла, не помнишь?

— Даже не знаю. Сегодня какой день недели?

— Четверг.

— Значит, я с субботы не занималась.

— Да. Ты долго спала, с самой субботы. Хочу спросить тебя: ты не помнишь, что случилось в тот день?

— Ага. Сейчас увидела тебя и вспомнила. А до сих пор все было как в тумане… Скажи, где мой папа?

Ей не сказали о смерти отца. Можно только посочувствовать тому, кто первым объявит ей об этом.

— Он лежит в другом месте. — Когда я вру, на языке появляется привкус ржавчины. — У него небольшая травма. Но он скоро поправится. Ты часто ходила с папой в парк?

— Да, иногда. Но когда он повстречался с тетей, он стал ходить в парк по субботам.

— С тетей?

— С тетей Юко. Она красивая. Дядечка, ты не скажешь папе? Я знаю его тайну.

— Не скажу. А что у папы за тайна?

— Папа влюблен в тетю Юко. Поэтому в этот день он всегда наряжается и берет меня с собой в парк.

— Каждую третью субботу месяца, да?

— Да. Третья суббота месяца — особый день. Я называю его парковым.

— И давно так?

— Э-э, с начала лета.

— А почему папа берет тебя с собой?

— Ну, как объяснить. Я же… не Кюпи-тян…[69] а… Ну кто соединяет мужчину и женщину…

— Купидон.

— Точно, Купидон. Я Купидон. Это я первая заговорила с тетей Юко в парке. Мы с ней подружились, и папа стал ходить в парк вместе со мной. Я была с ним, и он мог разговаривать с тетей Юко. Дядечка, почему ты смеешься?

— Да так. Смешной у тебя папа. А тетя Юко? Она тоже влюбилась в папу?

— Папе, по-моему, не на что было надеяться. Безнадежная любовь.

Я давился от смеха. Маленькие девочки быстро растут. Я проникся симпатией к ее отцу, которого больше не было на этом свете. Мужчина моего поколения испытывал платоническое чувство. Скромная безнадежная любовь высшего чина Управления полиции. Я вспомнил его галстук с узором «огурцами».

— Значит, в ту субботу вы опять встретились с тетей Юко, да?

— Да. Только тетя Юко всегда приходила вместе с другими тетями. Папа разговаривал с ними, но на самом деле ему хотелось общаться с одной тетей Юко. Я видела, как он пытался договориться с ней о свидании. Но у него не получилось.

— Они собирались на площади с водопадом?

— Да.

— А что было потом в тот день?

— Тетя стала странная.

— Странная?

— Она отпихнула меня.

— Почему?

— Я не знаю. А дальше совсем ничего не помню.

— Эх, — сказал я. — А что было до этого, помнишь? Около водопада лежала большая сумка.

— Лежала, — тут же ответила она. — Я села на нее верхом и играла, но папа накричал на меня. Перед тем как пришли тети, когда я играла одна, сумку забрал дедушка. Он лег на нее и уснул.

— Дедушка? А какой дедушка, не помнишь?

— Такой, как ты. В галстуке. Дядечка, только тебе совсем не идет этот галстук.

— Мне тоже так кажется. И для чего придумали эти удавки? Ты помнишь лицо того дедушки?

— Ну, у него был шрам вместо уха.

— Какая у тебя хорошая память.

— Еще бы. Ведь тот дедушка был такой странный. Как будто наполовину уснул. Может быть, пьяный? Дядечка, ты тоже бываешь пьяный?

— Бываю. Но днем я не сплю. Как же этот дедушка дошел до парка, если он спал?

— Его дядя привел.

— Дядя? Какой?

— Невысокого роста. А потом оставил дедушку, а сам куда-то ушел.

— А ты не помнишь его лица?

— Нет, не помню. Он тоже был в галстуке… А, вспомнила. На нем были темные очки.

В этот момент послышался стук открываемой двери. Я оглянулся — на меня уставилась пожилая медсестра с подносом в руках.

— Как же можно! Вы ведь обещали предупреждать нас, когда будете брать показания.

— Простите. Я заглянул на пост, но вы отсутствовали. — Я посмотрел на девочку. — Что ж, на сегодня закончим.

— Ты уже уходишь?

Я кивнул, уже вставая, а девочка сказала:

— Дядечка.

Я оглянулся:

— Ну, чего тебе?

— Ты придешь на мой концерт?

— Приду. Обязательно.

— Тогда скажи, какую музыку ты любишь.

Немного подумав, я ответил:

— Японские рок-группы шестидесятых.

— Японские рок-группы шестидесятых? А что это за музыка?

— Чем-то похожа на этно. Только они давным-давно распались.

— Я найду ноты и разучу. Ты еще придешь ко мне?

— Да. Приду в ближайшее время.

Ощущая на себе холодный взгляд медсестры, я помахал рукой у двери. Девочка радостно улыбнулась мне с кровати.

Я вышел в коридор. На глаза мне попался полицейский в форме, шагавший в мою сторону. Наверное, увидел, как я выхожу из триста шестой. Он окликнул меня:

— Ты кто такой?

— Я Синто из первого отдела расследований Управления полиции. Приходил взять показания у свидетеля.

Похоже, эта фамилия была известна и среди патрульных участка Синдзюку. Полицейский вытянулся по струнке.

— Виноват. Простите.

— Ничего страшного. Спасибо за службу, — сказал я, повернулся к нему спиной и медленно пошел. За поворотом я ускорил шаг, а по лестнице вообще побежал.

Я запыхался, выскочив на улицу. Поймал такси, назвал адрес: Западный Симбаси. Мне необходимо было сейчас снова связаться с Асаи. Позвоню, когда выйду из такси. В это мгновение диктор сказала по радио бодрым голосом:

«Сегодня опять будет ясная погода».

Я посмотрел в окно. Точно. Сегодня опять будет ясно.

19

Здание «Фартека» выглядело современно, десять с лишним этажей. Наверное, это так называемые умные здания,[70] модные в последнее время. Я вошел внутрь, остановился у стойки. Увидев меня, две девушки встали. Необычный прием в наши дни.

Я сказал одной их них:

— Хочу встретиться с директором-распорядителем Канеллой.

— У вас назначено?

Я покачал головой. Она осмотрела меня с головы до ног и учтиво ответила:

— Прошу извинить, но, к сожалению, Канелла не встречается ни с кем без предварительной договоренности. Таков принцип.

— Вы не могли бы передать, что пришел Тосихико Кикути. Думаю, принципы господина Канеллы позволяют исключения. Может, у меня ничего не получится, но я не думаю, что с ним так сложно связаться.