Ула Сенкович - И придет новый день

• Название: И придет новый день
• Автор: Ула Сенкович
• Жанр: Фэнтези

В нашей жизни происходит много загадочных и невероятных событий, но мы такие умные и всезнающие, что делаем вид, что чудес не существует. Мы ведь уже выросли и больше не верим в сказки и прочую чепуху для наивных и доверчивых. Со многими необъяснимыми явлениями мне пришлось столкнуться лично, очень хотелось поделиться впечатлениями, но кому хочется вызывать насмешливые улыбки на лицах скептиков? Поэтому моя героиня и оказалась в мире фэнтези. Там ведь все дозволено и без критики со стороны великовозрастных умников. Вообще-то это история о любви, наших возможностях, правильности выбора и вере в себя. Здесь нет злодеев, преследований и ужасов. Кому неймется, может включить телевизор. Надеюсь чтение принесет такое же удовольствие, какое получила я записывая этот текст. Роман закончен и состоит из 3 частей. Первая самая немногословная, зато потом я научилась писать, вошла во вкус и потребовались поистинне титанические усилия, чтобы остановиться. Хочу поблагодарить авторов, произведения которых я в своем романе использовала. Это Константин Душенко "Большая книга афоризмов", практически все эпиграфы взяты из нее. Во второй части использованы стихи поэтов, с которыми я не знакома, заранее приношу свои извинения, что поместила их стихи без разрешения авторов. lib.ru/ANEKDOTY/tolk_stih.txt И в третьей части использован фрагмент книги "Пророк" Калила Джебрана.

---

Что там делают буддисткие монахи во время медитации? Если не ошибаюсь, останавливают поток мысли. Смотрят на точку перед собой и провожают все мысли из головы, пока они не исчезнут. Я попробовала. Сидеть твердо, ноги болят, спина чешется и мысли только об этом и еще о сотне очень важных дел. Дохлый номер. Буддист из меня не получится. Есть, правда, еще один способ. Все свои действия совершать сознательно. Это еще суфии практикуют. Даже и не помню, где читала. Вспомнила! Был в России такой специалист в тайных науках — Гурджиев. Заставлял учеников выполнять разные бессмысленные и однообразные работы, чтобы приучить их контролировать сознание и не засыпать.

Ведь мы почти все делаем на чистом автоматизме, а голова болтает себе всякую чушь, пока руки делом заняты. Проблема в том, чтобы заставить замолчать этого болтуна, и делать скучную и однообразную работу с полным вниманием, как если бы выполнял ее первый раз. Думаю, мне подойдет. Если только не забыться и не застрять через минуту в привычном мире фантазий. Это оказалось трудно, но все-таки не так безнадежно, как вообще ни о чем не думать. Главное — поставить себе цель. Зачем идти против потока, если можно использовать его и просто прибиться к берегу, когда появиться возможность? Я присмотрелась к окружению и обнаружила, что меня никто не контролирует. Если я работала, то только потому, что сама решила, что мне нужно работать. Поэтому на третий день я отправилась за водой и не вернулась до вечера. Мне никто и слова не сказал.

"Ну держись, Хондар! Теперь тебе со мной не справиться."

Может он отсутствовал в Годруне, но на мои крамольные мысли не последовало никаких действий. У меня даже появился малолетний приятель в прогулках по окрестностям. Я выбиралась из пещер еще до рассвета, чтобы не обгореть на раннем солнце и полуденную жару пережидала где-нибудь в расщелине. Мои туфли пришли в негодность за это время, ходить босиком по раскаленным камням и колючкам я не могла, но сердобольный раб, прямой обязанностью которого было делать всем обувь, подарил мне легкие сандалии из кожи. Подошва скользила на песке, и я могла сорваться, неосторожно поставив ногу между камнями, но разве это могло меня остановить?

Были еще змеи. Хондар прислал мне браслеты. Он, и правда, знал, где я и чем занята. Чтоб ему… Браслеты местные женщины носили на ногах и по этому звону не только змеи, но и все мужчины в округе знали, что приближается особа женского пола. Звук мне нравился, я даже первое время специально болтала ногой, чтобы послушать, как они мелодично позвякивают. Мое платье приобрело совершенно не цивильный вид, низ юбки болтался неровной бахромой, и в целом ткань была погублена, поэтому я распорола один из боковых швов до середины бедра и могла теперь прыгать по скалам, как горная коза. С небольшим отличием, правда, козы не поскальзываются и не ругаются при этом на трех языках.

В одну из таких вечерних прогулок я услышала за скалой шум драки. Уже смеркалось, поэтому стали видны вспышки огненных шаров. Орки используют их в сражении. Видеть не приходилось, разве что издалека. Но ожоги на теле и выпаленная трава выглядели более чем серьезно. Судя по воплям из-за скалы, кодла оркских юнцов травит какого-то зверя. Я подобралась сверху, свесилась и постаралась не звенеть. Смешно, конечно, что меня тут поставили на сигнализацию — фонарь и звуковое оповещение, но драчуны в запале сражения могли пальнуть в меня не глядя. Я же не орк, чтобы зарастить дыры в теле за пару часов. Могу и умереть прежде, чем прибудет реанимация.

Излишняя предосторожность помешала увидеть суть конфликта. Я застала только самую развязку. Пятеро малолетних орков лениво кидали камнями в мальчишку, забившегося в расщелину. Они особо не метили, скорее просто выпендривались друг перед другом. Жертва помалкивала и даже не ругалась в ответ. Нужно спасать несчастного, пока совсем не прибили. Но когда я скатилась вниз, нападавшие ушли, а жертва скулила тихо, зарывшись за валун. Вообще-то бедняга не очень пострадал. Так, пару синяков. Странным было только то, что вытащенный мною из-за камней парень вовсе не был малолеткой. Нападавшие были намного его младше. Но настоящий шок я испытала, когда он наконец решился посмотреть на меня глазами цвета липового меда. Парень был орком.

"Трусливый орк, который дал детям себя побить?! Такого я еще не видела."

Объяснение такому странному поведению довольно быстро нашлось. Парнишка был смеском, рожденным от рабыни женщины и одного из воинов Хондара. Отец ребенком не интересовался, мать души в сыне не чаяла, но подросток был вынужден жить среди рабов, и отношение к нему было соответствующее. Его не считали орком, но он не был так же рабом-человеком. Парнишка застрял в подвешенном состоянии между отцом и матерью. Его не принимали ни те, ни другие. Мое положение мало чем отличалось от того, в котором он находился, поэтому мы подружились.

Парнишку звали Гир и возраст свой он мог назвать только приблизительно — между шестнадцатью и двадцатью годами. Обычно я находила его в расщелине, от которой начинался подъем к озеру. Но через некоторое время Гиру надоело прятаться, и он приходил будить меня, чтобы отправиться проверить ловушки, до того как солнце выползет из-за горы. Чем был занят Хондар, я не знала, мне он больше не попадался на пути, зато мое теперешнее времяпровождение нравилось мне абсолютно. Я решительно впала в детство и на перегонки носилась с Гиром по скалам, издавая вопли не хуже, чем в фильме про Тарзана. Тарзаном, естественно, была я.

Гир заслужил мою безграничную благодарность. Он добыл мне потертые замшевые штаны. Кожа была совершенно выношена, и трудно определимого цвета. И размер не мой. Но кто у нас мастер кроя? Нашла острый нож, камень, инструмент для пробивания дырок и наконец-то смогла примерить чудные замшевые шорты. Три дня работы, неделя солнечных ванн, купание в ледяной воде два раза в день, а так же полное безделье сделали меня пригодной для кинопроб на роль массовки в фильме про дикарей. На меня оглядывались и бормотали вслед что-то плохо мною понимаемое. Но запрет не трогать меня руками все еще был в силе, а хозяин запрета никак не проявлялся, так что я весело проводила время между купанием и охотой на мелких грызунов.

Чтобы занять себя чем-то в жаркие полуденные часы, когда солнце выпаливает кожу до костей, решила обучить Гира грамоте. Если его не признают своим орки, пусть имеет перед ними хоть какое-то преимущество. Парнишка сначала не понимал, зачем ему это нужно. Я, если честно, тоже толком не знала, что сказать. Но предложила хотя бы попробовать. Гир оказался довольно сообразительным. Неплохо разобрался с общими правилами. Осталось только научить его писать. Нам требовались готовые тексты и бумага.

К сожалению, в Годруне не было ничего кроме оружия. Здесь царила повальная нищета, если быть совсем правдивым. Орки жили не просто бедно, я бы даже сказало — аскетично. Еда самая примитивная, в Годруне ничего не росло, почти все продукты, зерно, соль и прочие мелочи доставлялись из внешнего мира. Так же, как одежда или утварь. Рабы выполняли примитивные работы, смотрели коз и разводили домашних птиц, готовили пищу, шили, стирали. Но все это из-под палки и спустя рукава. Часть людей была занята доставкой воды из горного озера, некоторые собирали чахлые растения для разведения огня, остальное время все спали или прятались по расщелинам и туннелям, которых здесь было сколько душе угодно.

Я периодически душила в себе слабые ростки пробивающегося наружу любителя навести порядок в этом царстве лени. Мне то что за дело до их бардака? Но время шло, и я все чаще задавала себя вопрос, а как долго я собираюсь дожидаться, пока что-то изменится в мою пользу, если сама для этого ничего не делаю?

Пока же на пару со своим спутником забиралась все дальше и дальше в скальную пустыню от пещерного города. Нам удалось найти еще один источник воды. А в долине вдоль каменного русла росли деревья, на которые я очень долго смотрела, пока не вспомнила, где видела похожие листья и мелкие плоды. Я так вопила, что Гир прибежал спасать меня, выломав по дороге изрядных размеров деревце. Я обругала его за варварство и спросила, знает ли он, что за изумительный подарок природы держит в своих руках? Конечно же, парень не знал. Мы нашли оливковую рощу. В мире Ланет мне не хватало многих знакомых и привычных вещей, и на верху этого списка стояли маслины и кофе. Правда, там значились еще около ста очень нужных предметов, но для начала и это подойдет.

Второе открытие, сделанное во время наших прогулок, оставалось для нас полной загадкой. Мы ушли на неделю в горы, прихватив с собой одеяла, несколько сухих лепешек и запас воды. Из оружия только парочка ножей. Орка нам не одолеть, даже малолетнего, а зверя Гир может отогнать, метнув в него огнем. Магии его не обучали, но на такую малость даже он был способен. Мы шли вдоль каменного русла пару дней, потом спустились еще ниже. Нельзя сказать, что горы очень сильно отличались от тех, что окружали Годрун, но здесь хоть стали попадаться низкие сосны, и воздух изменился. У меня даже возникло чувство, что где-то поблизости должно быть море. В воздухе стоял едва уловимый запах соли и чувствовалась другая влажность. Меня не очень беспокоило, что мы потеряемся, я вообще об этом не думала. Слишком силен был дух свободы и любопытство, гнавшее меня посмотреть, что находится за тем поворотом. Гир, понятное дело, во всем полагался на меня, как на старшего и ответственного товарища. Просто не знал еще, с кем имеет дело.