Павел Щёголев - Падение царского режима. Том 7

• Название: Падение царского режима. Том 7
• Автор: Павел Щёголев
• Издательство: Государственное издательство
• Жанр: Прочая документальная литература
• Год: 1927

Седьмой том "Падения царского режима", содержит показания члена II, III и IV Гос. Дум А. И. Шингарева, допрос вице-директора первого департамента министерства юстиции Н. Н. Чаплина, показания члена II и III Гос. Думы Ф. А. Головина, два допроса военного министра генерала А. А. Поливанова, допрос министра финансов и председателя совета министров графа В. Н. Коковцова, допрос председателя III и IV Гос. Думы М. В. Родзянко, допрос министра внутренних дел князя Н. Б. Щербатова, показания члена I Гос. Думы А. Р. Ледницкого, допрос вице-директора уголовного департамента министерства юстиции А. В. Лядова, допрос военного министра генерала Д. С. Шуваева.

---

Председатель. – Позвольте поставить вопрос относительно отношения верховной власти к польскому вопросу. Объективно как факт, существовало это благожелательное отношение, или это была та неопределенность, которую часто бывший император обнаруживал в отношении многих главнейших вопросов русской политики?

Ледницкий. – Объективно никаких доказательств нет, составилась презумпция.

Председатель. – Какую роль играл гр. Велепольский в отношении императрицы к польскому вопросу? Вообще, что он тут за фактор был, в общем деле политического устройства?

Ледницкий. – Их два брата, видных польских деятеля – гр. Сигизмунд, член гос. совета, и его родной брат, гр. Владислав, тот, который управляет, так называемым, Ловичеством. Как я уже сказал, я гр. В. И. Велепольского считал и считаю за человека благородного и преданного долгу и дружбе и, может быть, даже в качестве преданного долгу и дружбе он спрашивал многое такое, что имело мало значения. Я знаю, что он состоял в переписке с бывшим императором и с вел. кн. Николаем Николаевичем. Знаю, что его отношения к императрице были очень сдержанны. И у меня составилось такое убеждение, что препятствия чинила она, а не он, по отношению к польскому вопросу. Было ли такое заключение продуктом его дружеских отношений к бывшему императору, а на самом деле было другое, я сказать не сумею.

Председатель. – А к какой партии он принадлежит?

Ледницкий. – Он принадлежит к партии роялистов. Но должен сказать, по поводу партии роялистов, что она не вела самостоятельной политики, а была исключительно использована для ведения той политики, которую направляла народовая демократия и которую они, в качестве людей, имеющих очень большие связи в высоких сферах, могли легче приводить в исполнение.

Председатель. – В нашем распоряжении есть документ, шифрованная телеграмма, посланная 22 июля, за подписью председателя совета министров Штюрмера его величеству государю императору. Эта шифрованная телеграмма, по расшифровании, оказалась имеющей следующий текст: «По повелению ее величества. Сегодня имел счастие видеть государыню. Императрица утром принимала гр. Велепольского, приказала довести до сведения вашего величества просьбу задержать разрешение польского вопроса до приезда ее величества в ставку». Так что вы понимаете, 22 июля 1916 г., как явствует из этого документа, готовилось какое-то решение польского вопроса в ставке. И после посещения гр. Велепольским ее величества, ее величество приказала приостановить, вследствие ли этого посещения и по просьбе гр. Велепольского, или нет? Судя по тому, что гр. Велепольский считал ее противницей польского вопроса, надо предполагать, что в результате этой беседы для нее стало ясно, что готовится благоприятное разрешение польского вопроса, и, узнав это, она приказала председателю совета министров передать просьбу своему супругу.

Ледницкий. – Я лично думаю, что это так. Я теперь вспоминаю. Видите, столько событий, что мне, при всем желании дать вам планомерное изложение, не так-то легко удержать все это в памяти. Поэтому, не посетуйте на меня. Я припоминаю, что летом гр. С. И. Велепольский передал мне лично, а может быть даже и гр. Владислав, который был очень потрясен этой эвакуацией и всем происшедшим, он передавал мне о том, что гр. Сигизмунд был вызван в ставку и был приглашен к обеду или завтраку, вернее к завтраку.

Председатель. – Это к какому времени относится?

Ледницкий. – К этому самому времени; об этом несомненно идет речь. За этим обедом присутствовал Штюрмер, при чем государь проявлял такое отношение, точно Штюрмера совершенно не было за обедом.

Председатель. – Только что назначенного министром иностранных дел?

Ледницкий. – Нет, мне кажется, это было на том обеде, когда назначение еще не состоялось. Сейчас я хорошо вспомнил. Думаю, что могу передать дословно, со слов графа. И, наоборот, к гр. Велепольскому было проявлено большое внимание. За завтраком присутствовал какой-то итальянский генерал или полковник. После завтрака, государь в саду, очень долго беседовал с гр. Велепольским, при чем Сазонов обратил внимание государя на то, что гр. Велепольский собирается сейчас уехать. Поэтому государь долго беседовал и сказал: «Мы решились на этих днях опубликовать акт чрезвычайной важности по польскому вопросу. Это непоколебимо». Велепольский на это сказал: «Это вы мне разрешаете, ваше величество, сообщить моим соотечественникам?» – «Да, вы можете им от моего имени сообщить». И он уехал и вернулся в этот день из Могилева, и мне об этом решении сообщил и уже послал это известие в печать. Это было 22 июля, а вечером происходило совещание. Был обед, на котором присутствовал Сазонов, приехавший после, и Штюрмер, кажется, был, и остальные министры. А после обеда было объявлено Сазонову, что он может ехать на несколько дней в отпуск, в Финляндию, а затем был обнародован указ о назначении Штюрмера министром иностранных дел. И государь сказал Велепольскому: «Переговорите с императрицей»…

Председатель. – Относительно чего?

Ледницкий. – Относительно польского вопроса. – «Мое решение непоколебимо, переговорите с императрицей». Тогда он у нее и был. Я только не уверен, был ли это Сигизмунд или Владислав.

Председатель. – А обедал Сигизмунд?

Ледницкий. – Обедал Сигизмунд, но не Владислав ли был у императрицы? Мне кажется, это был Владислав.

Председатель, – Как вы поняли, чем вызывалось, что б. император, после объявления своей твердой воли, посоветовал своему собеседнику съездить к ее величеству?

Ледницкий. – Что влияние ее столь значительно, что надо считаться с ее желанием, и поэтому Владислав Велепольский поехал, чтобы осветить ей в соответствующем направлении этот вопрос, и может быть сообщил, что решение императора ему объявлено, как окончательное. Тогда и получается то объяснение, которое вы изволили дать; я думаю, что оно наиболее правильное.

Председатель. – Разрешите, чтобы распутать этот инцидент, который нас интересует, огласить перед вами часть показания гр. Велепольского, Владислава. По предъявлении гр. Велепольскому телеграммы, которую я позволил себе огласить перед вами, он заявил: «22-го июля 1916 г. я, действительно, посетил б. государыню в связи с полученными мною сведениями, касающимися княжества Ловичского. В беседе с б. государыней, я коснулся, как всегда, польского вопроса…» Это Владислав, а Сигизмунд заявил, что он у императрицы не был. (Продолжает читать.) «Я не помню, чтобы в беседе с государыней заходила речь о том, чтобы задержать решение польского вопроса до приезда б. государыни в ставку…» Если вы изволите точно передавать, а в этом нет никакого сомнения, то, значит, не было у представителя польского общества интереса задерживать, раз там сказали, что решение будет благоприятное.

Ледницкий. – В этом нет ни малейшего сомнения.

Председатель (продолжает читать). – «Когда я узнал от своего брата Сигизмунда Иосифовича Велепольского об этой телеграмме, то тотчас, после того, как мой брат был опрошен Чрезвычайной Следственной Комиссией, я был очень удивлен»… Нам хотелось бы знать, имеем ли мы здесь дело с показанием несколько уклончивым, может быть, в частности замалчивающим; или, напротив, приходится признать, что, действительно, он об этом не говорил и, быть может, проговорился.

Ледницкий. – Боюсь сказать. Трудно на это ответить.

Председатель. – Оглашается так называемый камер-фурьерский журнал за май, июнь и июль 1916 г. на стр. 57 (оборота) «в 1 час дня ее величество принимала егермейстера графа Велепольского». Это и есть Владислав Велепольский?

Ледницкий. – Да.

Председатель. – Хотя с другой стороны, если одному из братьев говорят, что он должен переговорить с императрицей, а другой брат едет и говорит, то было бы странно, если бы он не заговорил о польском вопросе. Так что как будто мы здесь имеем дело с некоторым умолчанием.

Ледницкий. – Не умею вам этого сказать. Я лично отношусь с доверием к словам Владислава Велепольского.

Председатель. – Чем же тогда объясняется, что это указание б. императора не было Велепольским исполнено?

Ледницкий. – Т.-е. чтобы переговорить с императрицей?

Председатель. – Да.

Ледницкий. – Боюсь сказать.

Председатель. – Александр Робертович, вы так много отдали и времени и сил, может быть, даже здоровья, и частичку вашей жизни польским делам отдали, скажите, пожалуйста, каково же было ее отношение к польскому вопросу? Нам важно выяснение польской политики Штюрмера. Неужели вы не имеете материала, кроме указания гр. Велепольского? Неужели вы не выяснили, по другим данным, каково было отношение к польскому вопросу носителя верховной власти и его супруги, игравшей такую большую роль?