Анна Инская - Верни нам мертвых

• Название: Верни нам мертвых
• Автор: Анна Инская
• Жанр: Фэнтези

---

Хватит? Нет! После того, что меня обозвали меня карликом! Я продолжал рассказывать, я поведал Рейгу, что случилось потом, я все рассказал. А потому что не надо сердить господина Удара Молнии! Вот что его дочурка шептала перед смертью:

"Новый хозяин надел на меня железный ошейник, на котором было что-то написано. Я думала, что это мудрое изречение или пожелание счастья. Когда я изучила наречие жителей той страны, я узнала, что в этой стране неизвестна великая богиня Ифри, Dea Africa. Поняв, что мои родные живут не здесь, я хотела идти искать страну Ливию. Но мне объяснили, что надпись на ошейнике — это имя моего хозяина и название города, где он живет. Если я убегу, меня найдут, вернут ему, и он будет бить меня так, что я этого не забуду до конца дней моих".

"Мой дед Исмон говорил, что в южные страны мудрость привела счастье для людей. Мудрости здесь много, но лишь у тех, кто может спрятаться от солнца. А над полями, где работают невольники, свет Повелителя Неба убивает или сводит с ума. Здесь снег никогда не покрывает землю, не дает рабам зимнего покоя. Неведомые в северных землях страшные болезни приходят из-за моря. Люди здесь не едят мяса лесных животных, пища их отвратительна и не насыщает"

"Мне сказали, что я умру в неволе. В здешних краях умерших не хоронят в земле, а сжигают. Мертвое тело станет дымом, и умерший поселится на небе, в стране облаков. Там лучше, чем в земле: там светло и летают птицы"

"Только умерших рабов не сжигают. Говорят, что дорого обливать их трупы маслом, чтобы горели. Нас бросают в ров. Так кончается навсегда наша жизнь. Раб и после смерти не оживет".

Вот так-то. Больше Рейг не вспоминал ни о звездах, ни о празднике весны. Казнь наконец покатилась по спокойной накатанной дорожке. Как всегда бывает. Слышишь, что кричит тебе Всеслышащее ухо, и рад, и шепчешь: "Спасибо тебе, матушка-судьба, что я не на его месте…". Пес Хоарденн завыл долгим воем, небось почуял, о чем думает хозяин его. Рейг в отчаянии смотрел в небо, но видно не знал, о чем его молить. А потом смирился и сказал, уронив голову на грудь:

— И к лучшему, что ты поведал мне правду, Удар Молнии. До рассказа твоего я не понимал, отчего судьба дала тебе имя Небесного Меча. Но теперь вижу, что ты и правда бьешь без промаха. Но это счастье для меня. Раньше мне до полоумия хотелось остаться среди живых. Я даже наверное бы, измучившись, стал бы тебя, змею, умолять меня помиловать. А теперь мне уже и умирать не жалко. Раз я погубил мою дочь, то я такой же, как ты. А таким как ты жить незачем.

Я возмутился:

— Ты хуже меня. Ты погубил свою дочь, а мой сын жив. И не в каком он не смертном сне. Со зла врешь ты все, завидуешь, потому что твоя-то дочь сгнила во рву. Вот и вся твоя жизнь: с разбойниками дружил, могилы грабил, с бывшей рабыней спутался. А потом бросил ее и уплыл в страну, которой нет.

— Я не знал…. - сказал Рейг.

Он говорил не со мной, а с небом.

Рассказ Удара Молнии об участи Всеслышащего стража

Рейг больше не отвечал мне. Всеслышащее Ухо шептало мне то, что он думает обо мне: презрение, презрение, презрение…. Парус забился на мачте, обнадежил меня обещанием бури и скорой смерти Рейга. Только порыв ветра оказался недолгим, обманным. А я не был колдуном, насылать ураганы не умел.

Чтобы отомстить, я рассказал то, чего и не говорила Рейин: будто перед смертью она горько проклинала покинувшего ее отца. В ответ — презрение, презрение, презрение…

Я решил сорвать с его головы обруч, сканирующий мысли. Все равно ничего придумать против меня он уже ничего не мог. Но Рейг был догадлив. Он прижался затылком ко дну своей лодки и сказал: "Слушай уж до конца, любовник ведьмин".

Он смотрел на меня до обиды жестко, невыносимо насмешливо. Мое Всеслышащее Ухо шептало мне то же, что и его пересохшие на солнце губы: презрение, презрение, презрение…

Лучше бы придумали устройство, чтобы не подслушивать мысли, а передавать свои. Тогда не только вся власть над миром принадлежала бы нам, но еще бы я внушил Рейгу, чтобы он уважительно думал обо мне.

Наплевать бы мне на него да зарубить его же топором. Не такое большое изменение в прошлом, небось проблем не возникнет. Но Рейг хитрый. Он знал, что когда на тебя так смотрят, быстро убить будет оскорбительно для твоего самолюбия. Тогда уже гордость велит мучить! Пока не взмолится о пощаде. Чтобы не видеть его взгляда, я прикрыл ему глаза поясом моей бывшей женушки.

Теперь в его мыслях я увидел самого себя, так как меня видел Рейг, через перекрестья нитей. Будто я выступаю по телевизору из тюрьмы! И почему-то Рейг думает про меня: "Вот бедняга!"

Я спросил его как он смеет меня, бессмертного, жалеть. Он подумал:

Я правителю вашему хотел рассказать, да у него ума нет понять. Мои предки, оружейники, хотели, чтобы скованное ими оружие не рубило без разбору. Чтобы научить его этому, стать хорошими отцами железу, они сами стремились к справедливости суждения. Но чтобы судить чьи-то деяния, надо понимать, что у него на сердце. Для этого надо стараться увидеть себя на месте другого. Этому они учились, чтобы передать это умение скованным ими боевым топорам и мечам. Храбрый Бык часто напоминал мне об этом, он говорил мне: "Трудно видеть себя на месте врага. Но только так мы сможем создать мудрое оружие и победить". Но Храбрый Бык и сам жалеть не умел, он отомстить хотел. Я тоже хотел научиться сострадать таким, как ты — но ненавидел яростнее, чем Исмон ненавидел тех, кто залепляет львам глаза грязью. Но видно пояс Ифри и правда волшебный. Глядя сквозь него, я вспоминаю, что сказала мне Ифри на лесной просеке. Полюбив меня, она простила и пожалела тебя. И я жалею, и я прощаю тебя, Удар Молнии.

Я посмеялся над ним:

— Не из чего тебе здесь ковать справедливое оружие. Так что зря ты меня прощаешь. Скажи мне лучше: с какой дури ты, умирающий, смеешь жалеть меня, бессмертного? Ты даже мысли мои читать не можешь.

Он хрипло прошептал:

— У меня тоже есть кое-что для чтения чужих мыслей. И именуется это кое-что "собака". Они все про людей чуют. Вижу я, что даже моему полудохлому псу ты жалок, Удар Молнии… А почему несчастен ты, я догадался, вспомнив мое прошлое. Ведь и я когда шел той дорогой, по которой идешь ты. Никогда не забуду этого….

Я решил, что попал на вышестатусного агента, что меня просто проверяют! Я слегка испугался, а Рейг уже не думал о смерти. В его воспоминаниях я увидел великана со здоровенным молотом в огромной руке. Такого небывалого роста, что перед глазами не лицо, а могучая нога в сапоге и широкое колено! Усы и борода где-то в вышине. Я еще больше испугался. Потом услышал глупый ребяческий голос: "А отчего меня зовут Рейг?", и великан ответил: "Это имя самой яркой звезды, сынок". Я сообразил: это отец Рейга, из его детских воспоминаний. Экий я нервный стал. Ну отец. А при чем тут я?

Но вот что думал Рейг:

Что такое Всеслышащее Ухо, мне неведомо. Но каково тебе живется — знаю. Ведь когда я маленький был, у меня был сильный отец, и все уважали его. Куда бы я ни пошел, все ласково со мной говорили, улыбались, когда я в гости напрашивался, и меня зайчонком звали.

Я решил, что он жары с ума сходит. Какое это имеет отношение ко мне как его, барана, звали?

Теперь он видел уже несметное множество великанов, и выглядывали они из его воспоминаний так же презрительно, как Рейг смотрел на меня, когда я заговорил о Рейин. А Рейг продолжал свой рассказ:

А потом всех людей моего рода убили, а я пошел побираться и приюта просить. И тогда уже никто не делал вид, что рад меня видеть. Я по их глазам догадывался, что я для них просто грязный сопливый мальчишка-попрошайка. Они думали, что я долго не проживу и взрослый с ними не встречусь. А сильных отца с дедом у меня больше не было. Вот они и не скрывали, что обо мне думают. Так что я был перед ними как ты с твоим Всеслышащим Ухом. Угадывал их мысли обо мне, а деться мне от них было некуда. Поэтому могу понять каково тебе. Даже догадываюсь, что и жалость моя тебе обидна, и что ты мне еще какую-нибудь кару придумаешь со зла. Но мне тебя почтительно бояться никак не получается. Жаль мне тебя, и удивляюсь я, что ты не снимаешь свое ухо, когда со своим сыном разговариваешь.

С моим сыном, с моим Волчонком…. А этого бродягу в детстве звали зайчонком… Понял он многое…. да будет он проклят!… или благословен? Я крикнул ему:

— А вот я тебе и остальное расскажу! Ты ведь все равно помрешь, никому не перескажешь. У тебя секрет всего один, ваше дурацкое волшебное оружие. А у меня вся моя жизнь тайна. Никто не узнает. А ты знай! Я не могу снять Всеслышащее Ухо! Не могу. Понял?