Владимир Аджалов - О Главном. IT-роман

• Название: О Главном. IT-роман
• Автор: Владимир Аджалов
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9900978-3-4

Кто-то придумал, что к каждой книге обязательно должна быть аннотация. Мы не захотели (или не смогли) выжимать положенные 10–12 строк для раскрытия содержания книги, подчеркивая ее привлекательные для читателя черты.

Новый мистико-технологический роман современного российского писателя не может случайно оказаться перед вашими глазами. Либо читатель изначально знает, чего хочет от встречи с этой книгой, либо это действительно «мистика», и книга не случайно попала вам на глаза. Книга, которая не только доставит вам сиюминутное удовольствие от чтения, но и заставит призадуматься о главном.

---

Около года назад мне приснился сон, что, если я посмотрю на мир с пирамиды Солнца, то скоро стану здоровым. У меня ведь ноги выросли обычного размера, нормальные, никто понять не может, почему не могу ходить. Я рассказал о своем сне как-то брату.

Недели за три до моего отъезда, он в выходной с утра пораньше вынес меня на улицу и отвез к пирамиде. Там посадил на себя и полез наверх. Туда и без инвалида на спине забраться нелегко. Я так боялся и за него, и за себя, но мы все-таки забрались. По пути даже обогнали большую группу иностранцев. Их вела красивая такая девушка – гид.

Наверху оказалась площадка большая, брат меня посадил, сам отошел в сторонку отдышаться. Пока иностранцы глазели по сторонам, девушка меня обо всем расспросила. А потом сунула мне визитку свою в кармашек куртки и сказала:

– Покажи брату через месяц. Если сразу вспомнит, о ком речь – пусть позвонит мне. Только дай честное слово, что раньше не отдашь и ничего не скажешь. – Ну, я пообещал, конечно.

Потом, по правде говоря, я и забыл совсем об этом. Мы готовились к моей поездке, суеты было много. А когда брат отвозил меня в аэропорт, я вижу, что он какой-то больно задумчивый. Спросил я его:

– Ты, мол, чего, брат, о чем все думаешь?

Он и говорит:

– Ты знаешь, девушка одна из головы не выходит, каждую ночь снится. Может, помнишь, когда на пирамиду мы лезли, она гидом у иностранцев там была. Не сообразил я запомнить хотя бы, из какой она фирмы. Теперь найди ее – в Мехико пятнадцать миллионов человек живет.

Я тут все вспомнил, давай дни считать. Получилось – вернусь, как раз примерно месяц исполнится, вот обрадую брата. Только я ему хотел условие поставить: он меня еще раз на пирамиду поднимет и там с этой девушкой поцелуется. А я на них буду смотреть и радоваться. Обязательно нужно, чтобы брат прочитал. Визитку он найдет дома в нагрудном кармане моей куртки, в которой я был на пирамиде. Все записали? Тогда очередь Японца.

Японец легко на руках поднял свое маленькое, резко обрывающееся после таза тело, и сел строго вертикально. Потом он с легким поклоном повернул свою гордо поставленную голову направо, налево и серьезно сказал:

– Мое письмо адресовано отцу. Он у меня работает в департаменте здравоохранения. Последние годы у нас самая большая опасность – птичий грипп. Очень боимся, что занесет нам эту заразу какая-нибудь стая птиц.

У нас еще много, несколько сотен тысяч людей с генетическими нарушениями, вроде меня. Помните, о чем речь. Есть опасение, что в организмах таких людей и может произойти опасное слияние вируса гриппа птичьего и вируса гриппа человеческого. И может тогда начаться всемирная эпидемия.

Я на эту тему много думал и кое-что придумал. Только вы не смейтесь. Если сделать много – несколько тысяч штук – маленьких летающих шприцев, то можно вакцинировать практически каждую стаю перелетных птиц. Я назвал эти штуки «шмель». Стая этих шмелей должна впрыскивать небольшими дозами вакцину всем птицам стаи без разбору. В результате можно уверенно обеспечить нужную дозу каждой птице. Китаец сказал:

– У нас полно народу работает над этой проблемой, но такого я еще не слышал. А ты, что, на каждого маленького шмеля ставишь насос, чтобы впрыснуть лекарство?

– Нет, – гордо сказал Японец, прищуривая свои острые умные глаза. – Я использую силу инерции. Поршень шприца массивный. Скорость шмеля такая, что, при попадании в объект, поршень по инерции продолжает двигаться. Ну и впрыскивает ровно столько, сколько нужно. Как только «шмель» ощущает, что поршень остановился – резко дается задний ход. И все по новой, пока не опорожнится весь шприц.

Я с собой привез сюда пару опытных образцов, думал, похвастаюсь на нашей олимпиаде. Хотите – могу хоть сейчас поднять их в воздух и впрыснуть кому чего нужно. Только подставляйте мягкое место.

Все дружно засмеялись. Только Еврей вдруг сказал серьезно:

– Ты парень, не спеши, может быть, и поднимем и чего-нибудь кому-нибудь впрыснем.

Было понятно, что Еврей на что-то намекает, но на что – кто его знает. Японец продолжил:

– Напишите, пожалуйста, что все чертежи и описание у меня есть не только в этом компьютере. Копия есть дома, на «флешке», карте памяти, которая лежит в шкатулке на тумбочке у моей кровати. Имя папки – «шмель».

Малаец, коротко стриженный, смуглый парень, весело сказал:

– У меня, вообще-то, нет ничего особенного, что я могу передать своим родным и близким. Они обо мне все знают. Знают даже, что я для младших братьев книжку умных мыслей собираю, от себя кое-что туда тоже пишу. Знают, где найти копию.

Они только диагноз мой настоящий не знают. Не принято у нас такое сообщать даже близким родственникам. Поэтому мои родные думают, что вот у меня в детстве ступни ног отнялись, и на этом все остановилось. А у меня на самом деле такая дрянь, которая ползет снизу до самого верха. Давно по мне ползет, с самого детства. Уже почти по пояс дошло.

Говорят, я успел сам немного походить своими ногами, но, честное слово, не помню.

Я сам по своим ощущениям вычислил, что это за болезнь, весь Интернет перерыл. Название у болезни длинное, в общем, какой-то склероз. На ногах это не останавливается. Так и должно было потихонечку у меня снизу вверх все отключаться, пока не остались бы одни мозги.

И еще хочу, чтобы мои родные узнали правду о том, как мы здесь встретили эту беду. Напишите, что мы не плачем и не колотимся в истерике, а ведем себя как мужчины. И умирать будем как мужчины. А если сможем бороться – то поборемся.

После недолгой паузы, когда опять затихло шелестение клавиш, заговорил Турок:

– У меня письмо для мамы. Папа у меня сильный, а мама – она мама… Я надеюсь, ей будет немного легче, если она узнает, что этот Феликс не намного ускорил мою смерть.

Я полтора года назад «хакнул» сервер лаборатории, в которой все данные моих анализов и все медицинские заключения. Болезнь смертельная, лечить не умеют, почки исчезают на глазах. Я никогда таким оплывшим не был, а теперь отеки вообще не сходят.

Возят меня постоянно на очистку крови, но толку все меньше. У меня даже выделяться почти уже ничего не может, сделали выход прямой, мочеприемник вот прикреплен на поясе.

Как только содержание какой-то дряни в крови перевалит за критический уровень – тихо уйду. Ну, так я уже скоро год как подменяю там данные анализов, изображаю, что у меня еще есть почти два года. На самом деле должен был протянуть еще от силы пару месяцев. Меня и сюда бы никто не пустил, если бы знали реальные анализы. А мне так хотелось напоследок поехать в путешествие.

Напишите, пусть мама знает, что я не хотел ее огорчать и думал уйти незаметно и достойно. И чтобы и она, и все мои родные знали: пока я последний раз ножкой не дрыгну – буду улыбаться.

В шелесте летающих по клавишам пальцев были слышны посапывания. Кто-то не смог удержать наворачивающиеся слезы. Из открытой двери кухни тоже было слышно какое-то бормотание, как будто человек говорил сам с собой.

Глава 19 Среда. Россия. Москва

Черная иномарка представительского класса стартанула от главного входа Московского института теплотехники с визгом резины, жестко и стремительно. За рулем был Генерал, его зам по безопасности сел рядом, водитель пристроился на заднем сидении.

Пристегиваясь на ходу, Генерал скомандовал: «Всем пристегнуться». Через пару минут стало понятно, что это стоило сделать. Генерал повел машину на предельной скорости, пересекая все линии разметки и срезая повороты. Вождение напоминало репортажи с шоссейных гонок. Спустя несколько минут, когда спутники Генерала начали приходить в себя, Саша осторожно спросил:

– Генерал, откуда такая школа езды?

Генерал, весь сосредоточенный на дороге, отвечал медленно, когда выдавался момент.

– Было такое время, когда грохнулся великий и нерушимый Союз. Я тогда уже был доктором наук, первым заместителем директора института. Днем. А вечерами и На жизнь просто перестало хватать тогда, а бросить институт тоже совесть не позволяла. Верил, что еще поднимется страна, еще будет себя уважать, еще захочет иметь лучшее в мире оружие. Так вот примерно три года и таксовал. Очки себе купил в половину лица, кепку. Все боялся сначала, что сотрудники или знакомые сядут. А потом перестал, когда класс стал появляться. Плохо делать ничего я не люблю. Почитал, поучился, взял несколько уроков на полигоне. Ну и перестал стесняться, у меня и это вроде стало довольно профессионально получаться.

На этом месте Генерал как раз прошел на скорости крутой поворот с обгоном сразу группы автомобилей. Да, вопросов по классу не было. Васин в свое время проходил специальные занятия по экстремальному вождению и мог честно сказать – сегодня он присутствовал на «мастер-классе».

– Саша, – сказал Генерал, – у тебя есть знакомые пограничники высокого уровня?

– Конечно, вместе Академию ФСБ заканчивали.