Уильям Дитц - Там, где умирают корабли

• Название: Там, где умирают корабли
• Автор: Уильям Дитц
• Издательство: ООО «Издательство ACT»
• Жанр: Космическая фантастика
• Год: 2000
• ISBN: 5-17-000501-6

Так случилось — планеты Конфедерации разбросаны по самым немыслимым закоулкам галактик.

Так вышло — единственным способом межгалактических переходов стали сквозные тоннели, называвшиеся еще и искривлениями пространства, облегчающие путь космическим кораблям.

Так повелось — те, что контролируют сквозные тоннели, повелевают мирами.

Ранее тоннелей было всего четыре. Теперь по космическим перекресткам бродит слух о пятом. О пятом, который принесет великие власть и могущество первому, кто до него доберется. Или первому, кто за него убьет…

---

Уильям Дитц Там, где умирают корабли

Тем, кто вдет наперекор, казалось бы, неизбежному, тем, кто готов погибнуть сам, спасая других, посвящается эта книга. В них — наша надежда.

Моя вечная благодарность Марджори, Элисон и Джессике. Без вас у меня ничего бы не вышло.

1

Говорят, что воин отмечает пройденный путь и пером, и мечом. Значит, он должен любить и то и другое…

Маямото Мусаси, «Книга пяти колец», 1643 стандартный год

ПЛАНЕТА НОВАЯ НАДЕЖДА

Академия в Милфорде более была известна тем, что располагалась на престижной стороне Первого Холма, нежели своей архитектурой. Впрочем, кремового цвета колонны и темно-красные кирпичи в сознании ее выпускников были столь тесно связаны с университетами, куда мечтали попасть ее выпускники, что это придавало ей величавости.

От центрального корпуса по холму сбегала череда длинных террас, вырубленных непосредственно в склоне. Дорн Восс спустился по ступеням, бегущим мимо футбольного поля, где игра была в самом разгаре, мимо бассейна, возле которого резвились первоклассники, и оказался в густых зарослях, которые он считал своими личными владениями. Когда-то здесь был прекрасный сад, полный зелени листвы, ярких цветов и экзотических ароматов; тишину нарушал только звук падающих капель воды. Чтобы создать для некоторых растений нужные условия, мистер Холуорти поставил в саду двадцать пять микроклиматронов — микроклимов, как называли эти устройства школьники, — которые их обслуживали.

Славный был старик этот Холуорти. Дорну никогда не забыть венчик седых волос, косой крест подтяжек, особенно черных на фоне белой сорочки, и едва слышный старческий голос, которым Холуорти читал лекции, обращаясь скорее к растениям, чем к ученикам.

Многие ребята старика недолюбливали, а его предмет считали сухим и скучным; но Дорн к их числу не относился. Его живо интересовало все, что было связано с межзвездными перелетами, а старый учитель в молодости был планетным десантником. Тогда Холуорти высаживался на неисследованные планеты, изучая и систематизируя местные формы жизни. Он очень любил рассказывать о своих приключениях. Все это придавало его лекциям особую значимость, во всяком случае в глазах Дорна, для которого тот в чем-то заменил отца. И вот Холуорти умер, заболев какой-то формой чумы, у которой и имени-то не было, только цифровое обозначение; он заразился ею, посещая городские окраины, — а Холуорти это делал почти каждый день. Сколько огородов стали давать больше урожая благодаря его помощи? Сколько детей ложились спать сытыми благодаря его мудрым советам? Сотни, а может, и тысячи!

Это было год назад. С тех пор экзотические растения в двух третях микроклимов погибли: их вытеснили местные формы, которые теперь грозили уничтожить все, созданное Холуорти. Уже невозможно было прочесть сделанные от руки надписи на табличках, а сложная система орошения была похоронена под толстым слоем прелой листвы. Школа хотела пригласить нового учителя ботаники, но желающих занять это место не нашлось. Дорн понимал почему. Среди пятисот с лишним планет Конфедерации Новая Надежда была одной из самых отсталых и удаленных.

Дорн прошел по дорожке, что огибала теплицу и выходила на заросшую сорняками террасу. Впереди, насколько хватало глаз, простирался, поблескивая в лучах полуденного солнца, город Оро.

Городские трущобы — триста квадратных миль сплошных трущоб — начинались сразу же за окружающей холм оградой, через которую был пропущен электрический ток. Почти все дома были в один или в два этажа: при отсутствии стальной арматуры не построишь высотных зданий. Планета Новая Надежда была печально известна скудостью запасов железной руды и трудностью ее добычи, а стоимость импортируемой стали была запредельно высокой.

Поэтому почти все обитатели Новой Надежды, за исключением нескольких самых богатых семейств, жили в угнетающей нищете — следствие недостатка природных ресурсов, социального расслоения и постоянной перенаселенности.

Обо всем этом Дорн думал, глядя на бесконечную череду бетонных лачуг, на дым, спиралями поднимающийся в белесое небо, на потоки грязи, текущие в море. Он видел эту картину, но не чувствовал ее. Да и с чего, собственно, ему ее чувствовать? Особенно если учесть, что он родился на другой планете, а сюда его послали учиться — а может, это просто был способ избавиться от него. И хотя Дорн не мог бы с уверенностью сказать, какая причина вернее, Новая Надежда была для него чем-то вроде тюрьмы, и он не связывал с ней ни себя самого, ни свое будущее.

Он огляделся, проверяя, не следит ли за ним кто, а потом закурил. Дым оцарапал легкие, яд просочился в кровь, и Дорн почувствовал себя немного лучше.

Голос прозвучал так неожиданно, что Дорн подпрыгнул:

— Мистер Восс? Вы здесь, мистер Восс?

Обращение «мистер» в сочетании с писклявым, тоненьким голоском означало, что за ним послали малыша из младших классов. Дорн хотел было смять сигарету, но решил, что малыш не осмелится настучать преподавателям, а если среди учеников пройдет слух, что Дорн Восс курит, то это, несомненно, лишний раз укрепит его репутацию бедового парня, к которому с опаской относятся и учителя, и ровесники.

Учеников младших классов в школе называли крысами. Крысе, которая прибежала за Дорном, было лет десять. Малыш выскочил из кустов как снаряд из пушки. Волосы его были мокрыми после бассейна, плавки велики, руки и ноги исцарапаны до крови. Дорн попытался припомнить его имя — Вилли, кажется. Мальчишка выглядел очень испуганным.

— Мистер Восс! Пойдемте быстрее! Старшие поймали мистера Мандуло. Мне кажется, они хотят его убить!

Дорну было семнадцать, и он возвышался над Вилли, как башня. Он посмотрел на него с высоты своего роста и выпустил дым из ноздрей — в точности, как герой его любимого голографического боевика. Восс не любил, когда издевались над малышами, но не видел причины вмешиваться.

— Мистер Мандуло каждый день получает по морде, что в этом особенного?

— Он уже весь в крови, а они все равно его бьют!

Дорн вздохнул и попытался уговорить себя, что это не его дело. Но не смог. Он хотел было спросить: «Почему я?» — только ответ был известен ему и так.

Неписаные законы запрещали малышам жаловаться преподавателям, но поскольку Дорн относился к первогодкам хорошо — то есть не то чтобы хорошо, по хотя бы не издевался над ними, — они надеялись на его защиту.

Дорн щелчком отбросил окурок.

— Ладно, крысенок, пошли. Но смотри, если наврал!

Вилли пустился бегом; Дорн шествовал за ним чинно и не торопясь. У страха глаза велики, дело, может, не стоит и выеденного яйца, а реноме — вещь важная, его нужно поддерживать. Если он, Дорн, станет вмешиваться по мелочам, его одноклассникам это вряд ли понравится, и тогда они запросто могут превратить его жизнь в ад.

К бассейну Дорн поднимался минут пять. Он услышал звуки ударов еще прежде, чем увидел того, кто их наносил. Громкий голос гремел, отдаваясь эхом от бетонных стен:

— Эй, «крыса», будь мужиком! За дурака меня принимаешь? Хорош притворяться!

Дорн медленно шел мимо испуганных малышей, вдыхая запах хлорки и щурясь от блеска кафеля.

Вдоль стен раздевалки стояли шкафчики, а в центре была скамья во всю длину комнаты. Пар клубами плавал под потолком. «Крысы» разного цвета, роста и возраста замерли возле своих шкафчиков, вздрагивая всякий раз, когда открывалась входная дверь.

Дорн обвел взглядом всех, включая несчастное создание, в котором трудно было узнать Мандуло. Его привязали к столбу и били, пока он не потерял сознания, — но и после этого избиение продолжалось. Глаза у него затекли и превратились в узкие щелки, губы были разбиты, грудь представляла собой сплошной синяк. В уголках рта слабо пузырилась кровь, и Дорн с облегчением подумал: дышит — значит, живой. В мужской раздевалке всегда стояла вонь, но сейчас запах мочи и рвоты, залившей ноги мальчика, делал ее просто невыносимой.

Мучители Мандуло — четверо старшеклассников, которых «крысы» не называли иначе как «всадники Апокалипсиса», повернулись к Дорну. Их наглые ухмылки подтвердили его предположение: тренер ушел и вернется не скоро.

Вожак, желтолицый юнец по имени Крамер, приветственно взмахнул рукой, которая была вся в крови:

— Вот это да, сам старина Восс пожаловал! В чем дело, Дорн? Решил поучаствовать в нашей потехе?

Дорн покачал головой:

— Да нет, просто хотел потренироваться! Если вы, ребята, закончили, я переоденусь.

Но Крамер не поверил:

— Ты! Потренироваться? С каких это пор? Нет, я думаю, тебя привело сюда что-то другое — то, что выглядит и пахнет, как крыса.