Протоиерей Иоанн Толмачев - 2.Недели Триоди Цветной

• Название: 2.Недели Триоди Цветной
• Автор: протоиерей Иоанн Толмачев
• Жанр: Религия
• Год: 2002

---

Итак, братие, будем твердо стоять и крепко держаться предания, которому научились мы в святой православной Церкви. Будем всей душой любить уставы матери нашей — Церкви, хранить их как святый завет благочестивой древности, как учреждения самые благотворные для нашей души во всех её состояниях, даже в минуты самой смерти нашей. Аминь.

Самоткровение Божества во Христе

Святая православная Церковь в установленном ей порядке богослужений попеременно возводит мысль своих чад то к тому, то к другому из величайших событий евангельской истории. Пятую неделю по Пасхе она посвящает воспоминанию о знаменитой беседе Христа с самарянкой. Эта беседа представляет одну из поразительных тайн Божьего домостроительства. В ней содержится одно из величайших самооткровений Христа о Своем Божестве, a между тем она велась с безвестной, грешной женщиной, едва способной разуметь высшие истины религии.

Один из новейших неверов говорит, что он в том только случае признал бы действительность евангельских событий, если бы они совершались в присутствии особой комиссии ученых — специалистов, да и то признал бы условно, предполагая, не произошло ли тут случайного стечения необычных обстоятельств.

Но пути Божьи не пути человеческие. Если для людей высшей гарантией достоверности может служит только «комиссия ученых,” то для Бога достаточно одной простой, восприимчивой к добру и истине души хотя бы даже грешной женщины, и слово истины, павшее на почву такой души, приносит неизмеримо больший плод для человечества, чем все эксперименты ученых комиссий. Слово, сказанное Христом самарянке, облетело весь мир, и в нем доселе находят себе, как будут находить и до конца веков, истинную жизнь для своей души целые миллионы алчущих и жаждущих правды. Воспроизведем обстоятельства, при которых произошла эта знаменитая беседа.

После праздника Пасхи, ознаменовавшегося очищением храма от осквернения и беседой с Никодимом, Христос отправился опять в Галилею, чтобы возвещать Божье царство среди более восприимчивых, чем иерусалимские книжники и фарисеи, поселян и рыбаков своей родной области. Ближайший путь лежал через Самарию, но иудеи, как и галилеяне, редко пользовались им, предпочитая скорее сделать большой крюк и пройти заиорданской страной, чтобы только не сталкиваться с самарянами. На это были свои исторические причины. Население Самарии представляло собою смесь остатков древних израильтян с позднейшими поселенцами из Ассирии, a также и со всевозможными беглецами, искавшими себе там убежища от грозных завоевателей востока. При отсутствии правильного религиозного руководительства, y него выработалась особая полуязыческая религия, хотя близость центра иудейства дала себя знать в том, что и y самарян первенствующее место занял закон Моисеев, который впоследствии они соблюдали и сохраняли даже в большей строгости и чистоте, чем сами иудеи.

По возвращении иудеев из вавилонского плена, самаряне хотели присоединиться к ним, чтобы вместе с ними образовать один народ, но вожди иудейские отвергли этот союз, из опасения, чтобы он не затемнил истинной религии и y самих иудеев, и с этого времени между двумя соседними народами начались ожесточенные споры о религиозном преимуществе, переходившие часто в открытую вражду и даже побоища. Наперекор иудеям они воздвигли себе свой особый храм на горе Гаризим, где он и стоял в течение двух веков, пока не был разрушен Иоанном Гирканом, который вместе с тем разрушил и саму Самарию, что, конечно, еще более распалило взаимную вражду между двумя народами.

Из религиозного соперничества с иудеями, самаряне все священнейшия предания стали связывать со своей горой, за которой признавали больше религиозной святости, чем за Сионом, так как на их именно горе, пo их самомнящему преданию, был-де рай земной, на ней брали свое начало все реки земные, Адам сотворен был из её праха, на ней остановился Ноев ковчег, на ней Авраам готов был принести в жертву своего сына Исаака. Иаков молился на ней в ту ночь, когда видел чудесную лестницу, Иисус Навин построил на ней первый в обетованной земле жертвенник Богу и на ней именно Моисей зарыл двенадцать каменных плит, на которых был написан весь закон. К горе Гаризим каждый самарянин обращался лицом в молитве, и все они веровали, что на ней именно должен был впервые явиться Христос Мессия.

Строго держась Моисеева закона, они укоряли иудеев за принятие других священных книг, кроме Пятикнижия, преданы были Ироду, которого ненавидели иудеи, и оставались верными римлянам, которые в свою очередь давали им некоторые льготы. Самим иудеям они причиняли всевозможные неприятности, нападали на их паломников, зажигали ложные огни, чтобы производить путаницу в их определении новомесячий, и для осквернения их храма однажды тайно набросали в него костей от покойников.

С своей стороны и иудеи относились к самарянам с безграничной ненавистью, считая их народом нечистым и проклятым. Само имя их считалось позорным и на всякого самарянина они смотрели как на одержимого бесом. Каждый чистый иудей считал для себя осквернением есть ту пищу, которой коснулся самарянин, так как-де это значило бы все равно, что есть свинину. Самарян не принимали в число прозелитов и за ними не признавалось права на участие в воскресении мертвых. Иудей мог иногда дружит даже с язычником, но никогда с самарянином, и все сделки с последним считались недействительными. В иудейских судах не принималось свидетельство самарян, a принять кого-нибудь из них к себе в дом значило прямо навлечь на себя Божье проклятие. Одним словом — все, что только могла придумать национальная вражда, все это было внесено во взаимные отношения между иудеями и самарянами, и ученые книжники серьезно обсуждали вопрос, можно ли было есть плоды, растущие на почве Самарии, и яйцо, снесенное самарянской курицей, и последний вопрос глубокомысленно решали в том смысле, что сырое еще можно, a варёного отнюдь нельзя.

До таких-то нелепостей может доводить национальная вражда, когда она не находит себе ограничения в высшем сознании братства людей пред Богом! И Христос пришел изобличить это тяжкое заблуждение, чтобы навсегда показать, что не все те преимущества, которые, в самомнении один народ может приписывать себе предпочтительно перед другими, составляют его действительное достоинство перед Богом, и во всяком случае для народов лучше жить во взаимном мире в качестве детей одного и того же Отца Небесного, чем делится на враждебные группы из-за призрачных преимуществ и мелочного самолюбия. Поэтому, Христос пошел в Галилею не окружным путем, a прямо через Самарию, где и нашел случай сделать одно из величайших откровений о Своем Божестве.

Был полдень, когда Христос со Своими учениками приближался к селению Сихарь (нов. Асхар), пригороду Сихема, новейшего Наблуса, приютившегося в узкой долине, разделяющей исторически знаменитые горы Гевал и Гаризим. Полуденное солнце томило своим зноем, и путь по неровной дороге был крайне утомителен, так что в это время всякий путник невольно искал места для отдохновения, причем взор его невольно останавливался на знаменитом колодце Иакова, находившемся у восточной подошвы Гаризима. Вокруг его теперь разбросаны глыбы камней и колонн, развалины старой церкви, стоявшей тут ещё в V веке по Рождестве Христове, но затем давно уже погибшей от проносившихся над этой областью исторических бурь. Еще несколько лет тому назад над колодцем можно было видеть остатки навеса, какие обыкновенно строятся у колодцев на востоке, чтобы дать место и кров для утомленного зноем путника. Хотя в книге Бытия и не говорится, чтобы Иаков рыл для себя особый колодезь, но древнее предание, вероятно, не без причины ему именно приписывало вырытие сихарского колодца, который, при своей необычайной глубине, доходившей по всей вероятности до 15 сажен, в течение веков служил памятником тяжелого подвига великого патриарха. К этому-то знаменитому колодцу и направился Христос. Ученики Его, озабоченные желанием произвести закупку необходимых припасов провизии, отправились прямо в город, a Сам Спаситель остался один у колодца.

И вот, когда Он сидел там, погруженный в Свои божественные думы, находившие себе богатейший материал в окружающих видах, из которых с каждым связывались дорогие для всякого истинного израильтянина воспоминания о прошлом, к колодцу пришла одна женщина самарянка — почерпнуть воды. На востоке женщины ходят за водой обыкновенно пo вечерам и притом целыми партиями, из которых составляются близ колодцев разные увеселения. Но эта женщина избегала подобной общественности, потому что была грешница и в обществе других женщин могла встречать себе не радость и развлечение, a только укор и презрение. Поэтому она и избирала для хождения за водой те полуденные часы, когда все другие женщины заняты были работами или отдыхом у своего домашнего очага.