Dok - Ночная смена

• Название: Ночная смена
• Автор: Dok
• Жанр: Ужасы и Мистика

Фанфик к «Эпохе мертвых» А. Круза.

Рассказ о пришествии Полного Песца от имени питерского врача.

---

Тогда эта чушка показалась нам здоровенной, но сейчас полагаю, это был банальный 152 миллиметровый. Немного опасаясь — из-за гнусного вида взрывателя — сделали носилки и с трудом отволокли подальше за деревню. Очень далеко отволокли. Ну во всяком случае мы так думали. Потому как замудохались изрядно.

Дальше собрали костерок, воткнули в него снарядец, подпалили все это и залегли метрах в двадцати — там яма была дельная — капонир, что ли старый.

Раньше мы такие чушки не рвали, а всякая мелочь на манер гранат и полковушечных снарядов и минометок не впечатляла.

Прождали пять минут, десять. К пятнадцати пошло. Все тихо. Костер что ли потух?

Тут и долбануло, хорошо никого не нашлось умного пойти глянуть — не выкатился ли снаряд из костра.

Хорошо нас тогда приложило, лежали некоторое время как глушенные рыбы.

А с неба комочки земли и веточки сыплются.

Особенно удивило — как гвоздануло по всему телу землей. Как с пары метров если бы плашмя упали. Говорим друг другу что-то, губы шевелятся — а не слышно, хотя не тишина вокруг. Глянули на костерок — тошно стало.

Вместо костерка в мерзлой земле воронка метра два диаметром, да в полметра глубиной, на воронке березы рубленные буквой зет лежат — и вместо полянки маленькой — поляна большая — все кусты и подлесок метров на десять сбрило — только огрызки торчат.

А Никон чуть не плачет — и губами шевелит интенсивно.

С трудом — но поняли — недалеко мы от деревни.

Надо уносить ноги.

Выкатились на дорогу — еще тошнее стало — там провода какие-то на столбах — так провода снесло прилетевшим куском дерева. Все, тикать надо.

Вышли в Марьино, идем такие милые дети, невинный вид соблюдаем, а местные кулаками грозят и ругаются.

Никон приссал, да и мы — тоже.

— Надо уходить шустро — а то и впрямь мильтоны приедут. Пошли через поля аэрации!

Мы сдуру и согласились.

Поля аэрации оказались местом, куда сливали фекалии, а потом растили капусту. Везде снег, а на этих чертовых полях — жижа. Чуть-чуть не до обреза сапог. Ох, и замаялись мы по этой жиже продираться. Так потом и не собрались на «Пантеру» глядеть, ну его к черту, это Марьино.

— Кого сопровождаем? — спрашиваю своего командира.

— Съемочную группу «Дом-3». А заодно «Остаться в живых» и «Последний герой».

— Это как?

— А так. Вторая компания уже такая — хотят быть сами по себе, не подчиняются директору завода, воду мутят — нахер с пляжа. На выселки. Кошка бросила котят — пусть вертятся как хотят. В мешках пара ружей. Рация коротковолновая. Жратва на три дня. Короче — набор «Счастье Робинзона». Понравится жить своим умом — на здоровье — одумаются — сеанс связи оговорен.

— А если разбойничать начнут?

— Виселицы видел у Завода?

— Нет.

— А они там есть. Так что — выбор их.

Один из пассажиров восклицает:

— Вы не имеете права так поступать с живыми людьми!

— Увянь! — веско велит Ильяс.

И тот вянет.

— Эй, живорезы — вот это местечко, что я говорил — обращается к Ильясу и мне водила — молодой парень, чернявый и покрытый густой многодневной щетиной. За рулем автобуса он выглядит аутентично, ни дать ни взять типовая маршрутка с типовым водителем. Тычет пальцем за окно. Там какой-то поселок вроде.

За окном — слева пожарище. Несколько домов сгорело — стоят коробки. У дороги валяется пара десятков тел — чуть ли не рядком — обгорелые, чернокопченые, в лохмотьях одежды. Поодаль — несколько таких же стоячих. Вроде даже двигаются.

— Во, второй с краю видите?

— Ага — отзывается глазастый Ильяс.

— Что, что там? — спрашивает с ужасом глядящий в окно пассажир.

— А бака — огнеметчик тут какой-то образовался — неторопливо рассказывает снайпер.

— Решил огнеметом зомби жарить?

— Йепп! Только не учел, что прожарить мозги в черепной коробке куда как не просто.

— Надо было ему с микроволновкой бегать.

— Да тоже результат аховый. Сейчас Марьино пойдет?

— Марьино. У наших тут блок пост был. Потом Морфеус пришел — и все, свалили.

— Почему Морфеус?

Водила задумывается.

— Просто он то ли черномазый, то ли горелый — харя у него черная. И двигается быстро. То есть двигался.

— Упокоили?

— Черт его знает. Гоняли его бэтром, вроде б подстрелили.

Марьино пустое. Ни людей, ни зомби. Только на выезде мелькает что-то неприятно быстрое, тут же скрываясь за домами. Не могу сказать что именно — то ли здоровенная собака, то ли некрупный зомби. Успеваю зацепить взглядом характерные детали человеческого костяка наполовину торчащего из канавы. Чисто обглодан. О, еще один поодаль. И еще вон, подальше от дороги, кучкой, сразу несколько.

Наши пассажиры встревожились, побледнели еще больше. Не повезло им, попали под раздачу. Я ведь не маленький, прекрасно понимаю, что пока мы тут с охотничьей командой и прочими такими же дураками носимся, спасая мир, ребята половчее нас устраивают себе сладкое будущее. Нет, конечно и Николаич, и Ильяс — люди вовсе не простые, своего не упустят, а в карман положат, но по сравнению с некоторыми моими знакомцами по той, добедовой жизни, — пионеры-альтруисты, бессеребренники полные.

В блокаду от голода и холода умерли сотни тысяч человек, другие сотни тысяч погибли в невыразимо жестоких боях, которые немцы, прошедшие еще Первую Мировую сравнивали с мясорубкой под Верденом, но ведь были и такие, кто сколотил состояния, обзавелись роскошными коллекциями искусства и всякими ценностями… Я прекрасно понимаю, что в том же Кронштаде сейчас уже вполне себе орудуют шустрые ребята, и их потомки будут называть нас лохами. Как потомки удравших в Ташкент последнее время старательно поливали дерьмом воевавших в Великой Отечественной… Что-то меня на патетику потянуло, да и вообще расслабился. А это и понятно — на Ильяса глядя — он тоже не за окрестностями следит, а скорее за пассажирами. Нет, окна сеткой защищены, мы вооружены, но как-то это все на школьную экскурсию похоже.

Или все эти разговоры про этого Морфеуса — пугалки? Мороза на высылаемых нагнать, чтоб одумались? Но кости-то обглоданы. Не бутафория.

Места после Марьино — пустынные, пару раз поодаль мелькали деревушки, но мы шустро прем по прямому как линейка шоссе. Сворачиваем вправо, проскакиваем деревню.

— Авек плезир — Велигонты — меланхолически заявляет Ильяс.

— Следующая — конечная, Узигонты — в тон ему вторит водила.

И впрямь — скоро тормозим.

Пассажиры выгружается, водила глумливо подражает телеведущим, комментируя высадку. Мне почему-то противно это слушать, отхожу к буханке, около которой покуривают двое камуфляжных.

Здороваюсь, представляюсь.

Шофер бурчит что-то себе под нос, кидает сигаретку и лезет в кабину. Второй, рыжеватый, с белыми ресницами оглядывает меня с головы до ног, потом протягивает руку:

— Капитан Ремер.

Странно знакомая фамилия. Совсем недавно встречал.

Вспомнил! «Операция «Валькирия» — покушение на Гитлера.

Точно. Там как раз был майор Ремер — наш попутчик в чине чутка не дотянул до однофамильца. Отто Ремер, майор охранного батальона — тот, кто пустил под откос операцию «Валькирия» — потом отсидел три года в демократической уже ФРГ за то, что считал, что надо дружить с СССР, а не США.

Немцы давно делятся на две группы, одни считают как Бисмарк — с Россией лучше дружить, другие хотят в очередной раз «Дранг нах Остен» покорить славянских дикарей. Ремер как раз бисмарковские взгляды разделял. А вот антигитлеровские заговорщики — как раз не очень. Если бы они победили — скорее всего, наши союзнички быстро пересдали карты. Видно у них были личные счеты именно и только с Гитлером.

А вообще редкий случай, когда фронтовики могут исполнить свои фантазии по отношению к штабникам.

Вообще-то охранный батальон — это была команда выздоравливающих фронтовиков, что особенно пикантно — резервный батальон именно и был возможностью отдохнуть в столице, своего рода поощрением. И когда они херачили штабных прикладами — оттянулись, небось, исполнив заветную мечту каждого фронтовика.

Вижу, что героев вот уж именно реалити-шоу уже выгрузили. Почему-то их никто не встречает.

***

— Ты что, даже бикини не одевала? — удивленно осведомилась Вера.

Покраснеть гуще у Ирки уже вряд ли бы получилось, потому внешне ответный удар напарницы она перенесла невозмутимо. Но это только внешне — и, пожалуй, только на мужской взгляд, достаточно бесполезный для оценки тонких душевных движений.

Если б на Ирку посмотрел бы сейчас стандартный мужик, то он увидел бы только голую смутившуюся деваху, ядреную, здоровую и вполне себе симпатичную. Правда любой нормальный мужик заметил бы тут же и вторую девушку, тоже обнаженную и тоже вполне себе симпатичную. После этого скорее всего у мужчины произошел бы легкий клин в башке и на минутку-другую случилась бы ситуация горемычного буриданова осла, намертво затупившего при виде двух равноценных целей. Если бы нормального мужика после этого тут же спросили — что там собственно происходило, то, разумеется, был бы получен достаточно полный обзор таких статей как рост, вес, размер грудей и прочие второстепенные детали. Ничего не поделаешь, чтоб мужчина стал наблюдательным, и хотя бы немного стал разбираться в женских нюансах поведения, моментально оценив мимолетную мимику и малозначащие на первый взгляд телодвижения, требуется жесткая и долгая наука, которую обычно постигают за десятилетия семейной жизни. Да и то при этом мужчины учатся понимать язык тела только одной женщины — жены. У особо толковых удается просекать еще одну — тещу.