Владимир Чистяков - Несносная Херктерент

• Название: Несносная Херктерент
• Автор: Владимир Чистяков
• Жанр: Боевая фантастика

---

Я на всех погибших представления к Звезде написал — и пусть только попробуют не дать. А всем, кто РЛС обслуживал — тоже написал, а не дадут — от своего имени орден создам и их первыми кавалерами Звезды с бриллиантами сделаю. Принц я в конце концов или кто! Если бы не они — хрен бы тот дозорный крейсер увидели и одним залпом потопили. В эту дыру в дозоре и проскочили.

— Дадут. Всем Звезды дадут, и вообще, все, что скажешь. Уже указ опубликован о награждении всего экипажа Военной звездой "За заслуги" и даровании кораблю гвардейского флага. Твой корабль- третий в истории, этим флагом награжденный.

— Да ну. — адмирал как-то совершенно буднично воспринял сообщение о награждении корабля высочайшей наградой для воинской части.

— Как там Тайфун поживает?

— Убит он. Можно сказать, на боевом посту.

— Как так? Он же молодой был, трёх лет не было?

— А вот так. Он, хотя и имел свое место в кубрике, как тревога, сразу оказывался на палубе. Считал, видимо, что его присутствие у зенитных автоматов — что-то вроде их охраны. Там и убило. Пулей с истребителя. Сразу насмерть. Вот так. На берегу похоронен, и памятник сейчас делают.

Марина озадаченно смотрит куда-то вдаль. Вот так, для неё впервые где-то рядом прошлась смерть. Умер кто-то, кого она знала и даже кормила мясными обрезками. Она когда-то гладила Тайфуна. Пёс лизал ей лицо. И вот теперь его нет.

Сордар плюхается на жалобно пискнувшую скамейку.

Закинув руки за голову, странно щурясь, смотрит на колышущуюся листву.

Угрюмая Марина подходит и садится рядом. Что-то не понимает она Сордара. Столько почестей, — а ему как-то всё равно. Вот ей Тайфуна жалко.

— Знаешь, Марина, наверно, я просто устал, и не отошел ещё от этого похода. Всё равно как-то. Награды эти, почести. Главное, что жив. Знаешь что? — он резко разворачивается, — Давай в столицу съездим?

— Чего я там не видела?

— В "Военной книге", например, многого.

— Поехали!

Адмирал заставил Марину надеть шлем — что-то раньше Марина не замечала за ним такого строгого соблюдения "Правил Дорожного Движения".

К стеклу мотоцикла прилеплен какой-то пропуск с толстой красной чертой наискосок и надписью "проезд всюду".

— Зачем тебе это?

— Война. Въезд и выезд личного автотранспорта в столицу ограничен.

Впрочем, скоростной режим на дороге Сордар по-прежнему не намерен соблюдать. Несётся, как бешеный. Несколько раз даже поднимал мотоцикл на заднее колесо, что неизменно вызывало восторженный вопль Марины. Она любит скорость. Ветер навстречу, ветер свистит в ушах. Так здорово!

На въезде застрял грузовик с прицепом. Марина удивленно вертит головой по сторонам — с последней её поездки на дороге многое изменилось. Полицейские сплошь немолодые, все какие-то сумрачно-настороженные. Марину особенно поражает, что все полицейские с автоматами. Она привыкла считать автоматы армейским оружием, а у полицейского и пистолет не всегда есть. А тут… Да и автоматы какие-то странные: на стволе кожух весь в дырках, обойма вставляется не снизу, а сбоку, и это не привычный рожок или диск, а какой-то гибрид того и другого.

— Что-то не так у нас в консерватории. Это наши автоматы…

— А какие же ещё должны быть? Мирренские?

Адмирал невесело усмехнулся.

— Наши, в данном случае, значит, флотские. Мы совсем недавно передали армии излишки с наших складов. В том числе, и автоматы эти. Они в конце той войны были приняты на вооружение для экипажей дирижаблей, морских бомбардировщиков и рот охраны. Реально их почти не использовали, они больше двадцати лет на складах мариновались. Как они сюда-то попали? Не могли, что ли, раздать в резервные части в Приморье — нет, обязательно везти несколько тысяч кэмэ.

— Но ведь автомат — довольно сложное оружие. Мне как-то раз чуть зубы пружиной не выбило.

Сордар усмехнулся.

— В оружии разбираешься, а таких простых вещей не знаешь — автомат, тем более, не под промежуточный, а под пистолетный патрон — довольно простое оружие. Чуть ли не из обрезков водопроводных труб в гараже делать можно. У меня на крейсерах был один матрос, слесарь на гражданке, как-то, раз зимой поспорил с дружками, не знаю, на сколько литров спирта, что за полмесяца соорудит автомат, у которого из деталей заводского изготовления будут только патроны.

— И как? Сделал?

— Конечно. Грохотал агрегат не хуже крупнокалиберного пулемёта. Но бил кучно, и по дальности был на уровне.

— И что матросу за это было?

— Ничего. Я подал рапорт о его переводе в оружейные классы при флотском арсенале; парень, что называется, прирожденный оружейник, но специального технического образования не имел. Окончил классы, пошел в Политех, конструктор на одном из оружейных заводов. Сейчас испытывают новую авиационную пушку его разработки.

В городе внешне все по-прежнему, если не считать заклеенных крест-накрест окон, и то кое-где.

А так — все такая же пёстрая толпа, много машин, яркие витрины. Вот только военных в толпе куда больше, чем раньше, и Марина ещё не видела никого в вицмундирах. Все в полевой форме.

— Что, павлинов высматриваешь?

— Ну да, их самых.

(Павлины — шуточное прозвище офицера в парадной форме. По отношению к офицерам столичного гарнизона — презрительное. Особенно, от моряков, не жалующих сухопутных. А уж в устах человека, подобного Сордару — просто уничижительное)

— Ну, так вот они, никуда не делись, полиняли только. — Сордар кивнул в сторону проходящих неподалеку офицеров в непривычной пятнистой форме. — Отец неглупо сделал, объявив после бомбёжки столицу прифронтовым городом. Это, кроме прочего, означает перевод гарнизона на казарменное положение и запрет на ношение парадной формы. Заодно и цензура теперь от души порезвится.

Хотя павлины и здесь себе верны. Форму их видишь?

— Пятнистая. Маскироваться в такой хорошо.

— Верно, недавно утверждена. По идее, в первую очередь должна идти в части на передовой, но… сама всё видишь.

— Ага. Линявших павлинов я в зоопарке видела, а эти видимо, крашеными будут?

— Ну, пусть будут крашеными… — не стал возражать адмирал.

Марина любит книжные магазины. Любые. Современные, огромные, где полки тянутся чуть ли не на километры. Маленькие, где в продаже можно встретить даже рукописный фолиант в переплете из кожи бегемота. А если совсем хорошо поискать, то даже свиток с погибшего материка можно найти (наверняка поддельный).

Несколько лет назад, впервые попав в крупный книжный магазин, Марина была несказанно удивлена, увидев книги, отсутствующие в отцовской библиотеке.

Книг по-прежнему много, хотя и не в столь ярких обложках, как перед войной. Марина среди книг — словно рыба в воде. В каждом отделе магазина находит что-то новое и интересное. Отделов в магазине много.

Даже адмиралу пакеты с книгами показались тяжеловатыми. "Ого!" — сказал кто-то, увидев в бланке адрес школы. Марина приосанилась. Сордар незамедлительно стянул с неё берет.

— Софи мне в подарок этюд собственного производства прислала на городской адрес.

— Это что, у неё черный юмор так разгулялся? Ты же всякие пейзажики — этюдики ненавидишь!

— Просто не люблю. Но этот у себя на линкоре в адмиральском салоне повешу, и он будет там висеть, пока корабль на разделку не пойдёт.

— И что же Сонька намалевала?

Адмирал сделал вид, что не заметил уязвленной гордости в вопросе.

— В общем, на столе лежит газета "Императорский курьер", передовые статьи — "Ситуация на фронтах" и "Рейд завершен!". На газете лежит Военная Звезда "За Заслуги", флотский пистолет ПФ-30, стоит стакан водки и на тарелочке ломтиками — китовый бекон и соленые огурцы. Ещё консервная банка из-под килек с окурками присутствует. Все настолько настоящее, что так бы и тяпнул стакан.

Умеет сестренка рисовать! Мы и в самом деле в похожей обстановке ордена обмываем!

Марина промолчала. Софи в очередной раз удалось "сделать" её. Сама она Сордара даже на словах с победой не поздравила.

Марина читает вывески. Хихикает. Вокруг Старой Крепости полным-полно модных магазинов. А любой магазин начинается с вывески. Магазины никуда не делись, а вот с вывесками произошел ряд метаморфоз. Магазины на одном месте десятки лет существуют. Администрация многих озаботилась — появилось много мозаичных, светящихся ночью и других необычных вывесок. Только вывески-то зачастую с мирренскими фамилиями (вроде как филиалы известных торговых домов), а то и вовсе по-мирренски написаны. Теперь же вместо мозаики — крашеная фанера или ткань висит. Хотя многие названия уже много лет по-мирренски писались. Непривычно видеть грэдскую транскрипцию мирренских названий. Видать, у администрации магазинов своеобразные представления о допустимом во время войны.