Николай Каролидес - 100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2

• Название: 100 запрещенных книг: цензурная история мировой литературы. Книга 2
• Автор: Николай Каролидес
• Издательство: Ультра. Культура
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9681-0120-4.

«Архипелаг ГУЛАГ», Библия, «Тысяча и одна ночь», «Над пропастью во ржи», «Горе от ума», «Конек-Горбунок»… На первый взгляд, эти книги ничто не объединяет. Однако у них общая судьба — быть под запретом. История мировой литературы знает множество примеров табуированных произведений, признанных по тем или иным причинам «опасными для общества». Печально, что даже в 21 веке эта проблема не перестает быть актуальной. «Сатанинские стихи» Салмана Рушди, приговоренного в 1989 году к смертной казни духовным лидером Ирана, до сих пор не печатаются в большинстве стран, а автор вынужден скрываться от преследования в Британии. Пока существует нетерпимость к свободному выражению мыслей, цензура будет и дальше уничтожать шедевры литературного искусства.

Этот сборник содержит истории о 100 книгах, запрещенных или подвергшихся цензуре по политическим, религиозным, сексуальным или социальным мотивам. Судьба каждой такой книги поистине трагична. Их не разрешали печатать, сокращали, проклинали в церквях, сжигали, убирали с библиотечных полок и магазинных прилавков. На авторов подавали в суд, высылали из страны, их оскорбляли, унижали, притесняли. Многие из них были казнены.

В разное время запрету подвергались величайшие литературные произведения. Среди них: «Страдания юного Вертера» Гете, «Доктор Живаго» Пастернака, «Цветы зла» Бодлера, «Улисс» Джойса, «Госпожа Бовари» Флобера, «Демон» Лермонтова и другие. Известно, что русская литература пострадала, главным образом, от политической цензуры, которая успешно действовала как во времена царской России, так и во времена Советского Союза.

Истории запрещенных книг ясно показывают, что свобода слова существует пока только на бумаге, а не в умах, и человеку еще долго предстоит учиться уважать мнение и мысли других людей.

Во второй части вам предлагается обзор книг преследовавшихся по сексуальным и социальным мотивам

---

Johnson С. Stifled Laughter: One Woman's Fight Against Censorship. Golden: Fulcrum Publishing, 1994.

Scala E. Canace and the Chaucer Canon // Chacer Review. 1995. № 30. P. 15–39.

Кто виноват?

Автор: Александр Герцен

Год и место первой публикации: 1845 (главы I–IV) —1846 (главы V–VII), Санкт-Петербург; полностью: 1847, Санкт-Петербург

Опубликовано: в журнале «Отечественные записки»; приложении к журналу «Современник»

Литературная форма: роман

СОДЕРЖАНИЕ

Отставной генерал-майор и кавалер Алексей Абрамович Негров, который бьет слуг и портит крестьянских девок, выписывает в свое поместье учителя для сына, тринадцатилетнего Миши.

Такова экспозиция повести, содержание нескольких первых глав которой без обиняков пересказывает Ф. В. Булгарин в докладной записке в III отделение:

«Тут изображен отставной русский генерал величайшим скотом, невеждою и развратником. Жена его такая же дрянь. Генерал, будучи холостяком, взял к себе крепостную девку, прижил с нею дочь и, женившись, велел девке выйти замуж за своего камердинера, а дочь сослал в лакейскую. Жена генерала берет ее в комнаты. Эта девушка и учитель генеральского сына, негодяя — герои повести. Дворяне изображены подлецами и скотами, а учитель, сын лекаря, и прижитая дочь с крепостной девкой — образцы добродетели».

Дмитрий Яковлевич Круциферский, кандидат физико-математических наук, покидает столицу из-за нужды родителей; в сонном и пустом доме Негрова он — инородное тело. Как, впрочем, и Любонька, дочь Негрова от крепостной Дуни. Поэтому неудивительно, что молодой человек, как Вертер, влюбился в Любу. Их счастью может помешать только внезапно возникшая страсть генеральши Глафиры Львовны к учителю. Но после легкой передряги (не без участия опытной сводни — француженки Элизы Августовны) все устраивается как нельзя лучше — Негров решает поженить молодых людей.

Но, как утверждает автор, повесть еще не началась. Главный герой пятой главы, да и, пожалуй, всей повести — Владимир Бельтов, мифический владелец поместья Белое Поле с тремя тысячами душ. Воспитанник руссоистски настроенного швейцарца-гувернера Владимир пытался служить в канцелярии, заниматься медициной, живописью, но, пережив несчастную любовь, уехал за границу. Он возвращается в Белое Поле полный преобразовательных планов, для реализации которых решает участвовать в дворянских выборах. Так завершается первая часть романа.

Во второй части провинциальное общество — и помещики, и чиновники — возненавидели молодого человека и успешно прокатили на выборах. Бельтов, «бедная жертва века, полного сомнений», испытывает потребность в деле при полном отсутствии практического смысла.

Круциферские к моменту приезда Бельтова уже четыре года счастливо живут в соседнем с Белым Полем уездном городе. Доктор Семен Иванович Крупов, единственный друг семьи, знакомит с ними Бельтова. Владимир, «чужой дома, чужой и на чужбине», только у Круциферских чувствует себя органично. Неудивительно, что очень скоро он влюбляется в Любовь Александровну, которая не в силах выстоять перед его «огненной натурой». Но страсть их разрешилась болезнью Любови Александровны, отъездом Бельтова и пьянством Круциферского.

ЦЕНЗУРНАЯ ИСТОРИЯ

Роман был опубликован в журнале «Отечественные записки» — в № 12 за 1845 год и № 4 за 1846 с подписью И.[6] На приведенном выше доносе Булгарина резолюция начальника III отделения Л. В. Дубельта: «…я нахожу всю повесть предосудительною». Однако «повесть» опубликовали, хоть и с цензурными купюрами.

Эмигрировав в 1847 году, Герцен, стал персоной нон грата в русской словесности. Его имя не упоминали в печати — заменяли псевдонимом Искандер, для всех, однако, прозрачным. Николаю I приписывают такие слова о Герцене: «Я не знаю такого гадкого дерева, на котором бы я его не повесил!» Сразу после отъезда Герцена в русской культуре началось «мрачное семилетие» господства тотальной цензуры, завершившееся с приходом на трон нового императора в 1855 году. Все издания романа были внесены в каталоги книг, запрещенных для публичных библиотек.

В 1866 году В. Ковалевскому удалось издать роман в Петербурге — без указания автора. Но издание было также внесено в каталоги книг, запрещенных для публичных библиотек, а на цензора, пропустившего книгу в печать, было наложено взыскание. В 1871 году попытка В. Ковалевского предпринять аналогичное издание закончилась арестом трехтысячного тиража 22 марта на основании закона от 12 февраля 1871 года, запрещавшего издание произведений эмигрантов и политических преступников. Тираж был уничтожен в августе 1875 года. В 1880-е годы цензура продолжала рассматривать роман как «знамя протеста». А издание 1891 года, разрешенное Александром III лично, было внесено в каталоги книг, запрещенных для публичных библиотек. Даже в павленковском издании 1905 года цензурные купюры восстановлены не были.

Впрочем, Герцен с видимым удовольствием восстановил их в изданиях «Вольной русской типографии» — отметив курсивом изъятые фрагменты текста. Например, такой:

«Учитель физики просил прощения его превосходительства убить кролика под колпаком пневматической машины и голубя лейденской банкой. Меценат просил их пощадить, причем директор, тронутый, посмотрел на всех учителей и на всех учеников, как бы говоря: «Величие всегда сопровождается кротостью». Голубь и кролик после этого жили в залавке у сторожа до самого акта, когда неумолимый учитель все-таки, к большому удовольствию всего города, принес их на жертву науке и образованию».

Лемке М.К. Николаевские жандармы и литература, 1826–1855 гг. СПб., 1909.

Добровольский Л.М. Запрещенная книга в России. 1825–1904. М., 1962 (по указателю).

Перкаль М.К. Царская цензура в борьбе с изданиями произведений А.И. Герцена (Обзор архивных материалов. 1871–1917) // Книга, исследования и материалы. Кн. 12. М.: Книга, 1966. С. 235–253.

Сводный каталог русской нелегальной и запрещенной печати XIX века: (Книги и периодические издания). 4.1–9. М., 1971; 2-е изд. доп. и перераб. Ч. 1 — З.М., 1981–1982 (по указателям).

Эйдельман Н.Я. Герцен в борьбе против самодержавия. М., 1984.

Листья травы

Автор: Уолт Уитмен

Год и место первой публикации: 1855, США

Издатель: автор

Литературная форма: поэтический сборник

СОДЕРЖАНИЕ

«Листья травы» были изданы ин-кварто в 1855 году; Уитмен отпечатал 95 страниц в бруклинской типографии Эндрю и Джеймса Ром. Книга вышла без имени автора на титульном листе, данные об издателе и типографии также не были указаны. Тем не менее он не скрывал своего авторства: авторские права принадлежали «Уолтеру Уитмену», на титульном листе был его портрет. Двенадцать поэм в издании 1855 года не имели заглавий, но в более поздних изданиях Уитмен дал им известные нам названия: «Песнь о себе», «Песни разных профессий», «Мысли о времени», «Спящие», «О теле электрическом я пою», «Лица», «Песни расставаний», «Европа (72-й и 73-й годы этих Штатов)», «Бостонская Баллада» и др. Сборник пять раз переиздавался при жизни Уитмена. Третье издание, опубликованное в 1860 году, содержало более ста дополнительных стихотворений. Многие из них имели гомосексуальный подтекст — это принесло книге дополнительную известность.

Первое издание отвечало цели Уитмена написать серьезное произведение в отчетливо чувственной манере. В отличие от большинства сочинителей его времени, писавших об образованной элите и для нее, его интересует обыкновенный человек. Свое внимание он обратил на ординарных людей, создавших американское общество. Он преследовал в поэзии и другую цель: в предисловии к изданию «Листьев травы» 1855 года Уитмен писал, что он хочет объединить физическую сторону человеческой жизни с духовной. Это воплощается, например, в «Песне о себе», где есть такая строчка: «Я поэт Тела, и я поэт Души…» (Здесь и далее — пер. К. Чуковского).

Разрабатывая тему приятия жизни во всех ее проявлениях, без исключений, Уитмен не чурался анатомических подробностей, чем оскорбил многих читателей, для которых подобные выражения были табуированы на протяжении еще многих десятилетий. Принимая природу во всех ее проявлениях, он пишет о земле, где «…Дети хавроньи, похрюкивающей, когда они тянут ее сосцы» и «Где бык идет совершить свою мужскую работу и жеребец — свою, где за курицей шагает петух…» Он принимает и людей в любых состояниях и жизненных ситуациях:

«.. Вор, паразит и содержанка — это и для вас приглашение,

Раб с толстыми губами приглашен, сифилитик приглашен…».

Он предлагает дружбу и братство всем:

«Меня тянет к рабу на хлопковых полях и к тому, кто чистит отхожие места,