Стюарт Стивен - Операция "Раскол"

• Название: Операция "Раскол"
• Автор: Стюарт Стивен
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02459-Х

Стюарт Стивен – известныйанглийский журналист, глубоко изучивший деятельность дипломатической службы и политической разведки. Книга «Операция «Раскол» (в подлиннике – «Операция «Расщепляющий фактор») написана в середине 70-х годов. Она посвящена одной из крупнейших операций ЦРУ, проведенной в 1947- 1949 гг. по замыслу и под руководством Аллена Даллеса. Осуществление этой операции вызвало волну кровавых репрессий в странах Восточной Европы. В результате жертвами операции «Раскол» стали такие известные деятели, как Рудольф Сланский (Чехословакия), Ласло Райк (Венгрия), Трайчо Костов (Болгария) и многие другие, Основанная на конкретных исторических фактах, эта книга, по словам автора, воссоздает картину крупнейшей операции ЦРУ периода холодной войны.

---

СТЮАРТ СТИВЕН ОПЕРАЦИЯ «РАСКОЛ»

ПРЕДИСЛОВИЕ. ОПЕРАЦИЯ ЦРУ «РАСЩЕПЛЯЮЩИЙ ФАКТОР» ПРОТИВ ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ И СОВЕТСКОГО СОЮЗА В ОДНОИМЕННОЙ КНИГЕ СТЮАРТА СТИВЕНА КАК ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ ДЛЯ «ТИХИХ АМЕРИКАНЦЕВ»

В середине 70-х годов прошлого века на Западе вышла книга английского журналиста Стюарта Стивена «Операция «Расщепляющий фактор» – сенсационное расследование операции Центрального разведывательного управления США против руководителей стран Восточной Европы в 1947-1951 годах. Но книгу замолчали и в США, и в Европе, и в Советском Союзе. У всех были свои причины, а получился всеобщий заговор молчания. В 1990-1991 годах ее перевели и опубликовали в Москве, в журнале «Диалог» (публикация В. Дорофеева, В. Попова, Н. Клепача, Э. Макаревича, Т. Пращерук; перевод с английского И. Рабиновича). Но и после этого в СССР того времени ни у кого не появилось желания говорить о расследовании С. Стивена. Обращение к нему оказалось невыгодным ни властям, ни общественному мнению как в США, так и в Советском Союзе, и в постсоветской России.

И вот теперь расследование С. Стивена вышло отдельным изданием в издательстве «Алгоритм». Не будем гадать, как к нему отнесется современный читатель. А вот в ситуацию почти 30-летней давности, когда книга вышла на Западе, стоит вернуться. Хотя бы ради вопроса, который, несомненно, имеет отношение и к современности, – почему такая нелюбовь к ставшей известной сенсационной истории?

Чтобы это понять, стоит вернуться к истокам «холодной войны», началом которой будем считать известную речь тогда уже бывшего английского премьера У. Черчилля, произнесенную им 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже маленького американского городка Фултона, что в штате Миссури. Эта речь была согласована с тогдашними руководителями Англии и с президентом США Гарри Трумэном и выросла из озабоченности ростом авторитета Советского Союза после разгрома гитлеровской Германии.

Прозорливый и интеллектуально одаренный политик, У. Черчилль, ненавидевший СССР и Сталина, все же понимал, что авторитет советского государства вырос на крови советских солдат, перемоловших почти 77 процентов самой сильной гитлеровской армии, а англичанам с американцами и другими союзниками «достались» лишь двадцать три из каждых ста немецких бойцов. Разгром подавляющей массы гитлеровских войск на советской территории позволил СССР войти в Европу и освободить от гитлеровского нашествия Польшу, Венгрию, Чехословакию, Австрию, Румынию, Болгарию, Югославию, почти половину Германии и взять Берлин. Такой Советский Союз в роли освободителя становился, по мнению руководящей элиты Америки и Англии, опасен для западного мира.

Речь, произнесенная У. Черчиллем в марте 1946 года в Фултоне, была программной. Она и сейчас поражает своей политической ясностью и агрессивностью, звучит как меморандум «холодной войны» против Советского Союза. Центральный образ в этой речи – «братская ассоциация народов, говорящих на английском языке». Этот образ рождает главную идею: «взаимопонимание с Россией» должно «поддерживаться всей силой стран, говорящих на английском языке, и всеми их связями». И дальше развитие главного тезиса. «Соединенные Штаты Находятся на вершине мировой силы. Это торжественный момент американской демократии», но и очень ответственное положение. Противостоят им два главных врага – «война и тирания». «От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике через весь континент был опущен железный занавес. За этой линией располагаются все столицы древних государств Центральной и Восточной Европы: Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград и София, все эти знаменитые города с населением вокруг них находятся в том, что я должен назвать советской сферой, а все они, в той или иной форме, объекты не только советского влияния, но и очень высокого, а в некоторых случаях и растущего контроля со стороны Москвы… Коммунистические партии, которые были очень маленькими во всех этих восточноевропейских государствах, были выращены до положения и силы, значительно превосходящих их численность, и они стараются достичь во всем тоталитарного контроля… в большом числе стран, далеких от границ России, во всем мире созданы коммунистические «пятые колонны», Которые работают в полном единстве и абсолютном послушании в выполнении директив, получаемых из коммунистического центра». Но «я отвергаю идею, что новая война неотвратима…». Войну можно предотвратить «своевременным действием». «А для этого нужно под эгидой Объединенных Наций и на основе военной силы англоязычного содружества найти взаимопонимание с Россией». «Если население Содружества наций, говорящих на английском языке, добавить к США и учесть, что будет означать подобное сотрудничество на море, в воздухе, во всем мире, в области науки и промышленности, то не будет существовать никакого шаткого и опасного соотношения сил…» Тогда, подвел итог Черчилль, «главная дорога в будущее будет ясной не только для нас, но для всех, не только в наше время, но и в следующем столетии» (1).

На столь важную программную, а в некоторых пассажах даже ультимативную речь У. Черчилля, устами которого тогда говорила правящая элита Запада, И. Сталин ответил на страницах «Правды» через девять дней в присущей ему манере. По этому ответу можно судить, сколь глубоко был озабочен советский лидер идеями Запада и складывающейся ситуацией.

«По сути дела, господин Черчилль и его друзья в Англии и США предъявляют нациям, не говорящим на английском языке, нечто вроде ультиматума: признайте наше господство добровольно, и тогда все будет в порядке, – в противном случае неизбежна война… Но нации проливали кровь в течение пяти лет жестокой войны ради свободы и независимости своих стран, а не ради того, чтобы заменить господство гитлеров господством черчиллей… Господин Черчилль утверждает, что «Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, София – все эти знаменитые города и население в их районах находятся в советской сфере и все подчиняются в той или иной форме не только советскому влиянию, но и в значительной степени увеличивающемуся контролю Москвы». Господин Черчилль квалифицирует все это как не имеющие границ «экспансионистские тенденции» Советского Союза… Во-первых, совершенно абсурдно говорить об исключительном контроле СССР в Вене и Берлине, где имеются Союзные контрольные Советы из представителей четырех государств и где СССР имеет лишь 1/4 часть голосов. Бывает, что иные люди не могут не клеветать, но надо все-таки знать меру. Во- вторых, нельзя забывать следующие обстоятельства. Немцы произвели вторжение в СССР через Финляндию, Польшу, Румынию, Венгрию. Немцы могли произвести вторжение через эти страны потому, что в этих странах существовали тогда правительства, враждебные Советскому Союзу… Спрашивается, что же может быть удивительного в том, что Советский Союз, желая обезопасить себя на будущее время, старается добиться того, чтобы в этих странах существовали правительства, лояльно относящиеся к Советскому Союзу? Как можно, не сойдя с ума, квалифицировать эти мирные стремления Советского Союза как экспансионистские тенденции нашего государства?»

По сути, обмен столь выразительными и воинственными заявлениями между Черчиллем и Сталиным открыл первую страницу «холодной войны» между англоязычной и социалистической системами. Потом за сорок последующих лет с обеих сторон много было разных заявлений и меморандумов, испещренных идеологическими понятиями, которые обеспечивали эту войну. Самые громкие превращались в доктрины: «Сдерживание мирового коммунизма», «Отбрасывание коммунизма»; из них лепились имиджи страны- противника: «США – цитадель мирового империализма, враг народов», «СССР – империя зла», «СССР – душитель прав человека». Но первое политическое и идеологическое обеспечение этой войны прозвучало в незабываемой речи Черчилля и в жестких ответах Сталина.

Эта речь Черчилля как первая политико-идеологическая доктрина холодной войны удачно встроилась в планы военного командования США. К декабрю 1945 года в Штатах уже сделали запас в 196 атомных бомб, которых еще не было в СССР. И этим бомбам нашли достойное применение в военных циркулярах. В директиве Объединенного комитета военного планирования № 432/д от 14 декабря 1945 года читаем: «На карте к приложению А (документ разведки. – Э. М.)… указаны 20 основных промышленных центров Советского Союза и трасса Транссибирской магистрали – главной советской линии коммуникаций. Карта также показывает базы, с которых сверхтяжелые бомбардировщики могут достичь семнадцати из двадцати указанных городов и Транссибирскую магистраль. Согласно нашей оценке, действуя с указанных баз и используя все 196 атомных бомб… Соединенные Штаты смогли бы нанести такой разрушительный удар по промышленным источникам военной силы СССР, что в конечном счете может стать решающим» (2).