Олеся Андреева - Темная сторона Солнца

• Название: Темная сторона Солнца
• Автор: Олеся Андреева
• Жанр: Фэнтези

---

Кивнув, я наблюдала за тем, как дверь ставшей моей коморки закрылась. Я осталась одна. И навалились на меня мысли. Так верю я или нет? Если да, то, что будет с моей семьей? Увижу ли я когда-нибудь их еще? Как я буду жить в дальнейшем? Работать где-нибудь в стране третьего мира посудомойкой, прячась и пугаясь каждой тени? Я тяжело выдохнула и опустилась на кровать. Солнечный свет, проникавший сквозь стекло падал на пол. В полоске света летали пылинки. Совсем как у бабушки в доме, когда я просыпалась утром от запаха сдобы, пекущейся в печи. Мысли кружили в голове, то накатывая слезами, то злостью, то страхом. Конечно, теперь Андрею я звонить не буду. И никогда больше не услышу его голос. А я ведь могла спокойно выйти замуж и воспитывать детей, писать картины, работать. Я ведь даже забыла обручальное кольцо на прикроватной тумбочке в гостиничном номере. Лежа на кровати, свернувшись калачиком, я уснула.

Проснулась, когда батюшка вошел в комнату с двумя стариками и одним молодым мужчиной. Солнечное пятно было под потолком. Близилась ночь. Если у меня и был шанс уйти отсюда, то теперь его не стало. Но я и сама уходить не хотела.

— Аня, просыпайся. Ты даже не поела. — Воскликнул он. — Пока я буду представлять тебе своих коллег ты должна перекусить. А потом нам нужно на вечернюю службу. И тебе тоже.

Я протерла глаза, ничего не соображая. Взяв остывший чай, я закусила его булочкой, внимательно осматривая вошедших. Трое новоприбывших были в гражданской одежде, но что-то неуловимое выдавало в них священнослужителей. Не смотря на возраст старших, в их глазах светился огонь, присущий подросткам. Их внешность была, как маскарадный костюм на молодежи. Седина и морщины никак не сочетались с молодыми глазами.

— Друзья, это голодное дитя и есть та Жертва, которую себе выбрал Мишель Ревье. — Произнес, глядя на меня, батюшка Алексий. И взгляд его меня не порадовал. — Анна, познакомься, это мои коллеги, отец Милош из Сербии, отец Пабло из Аргентины и Кевин, он из Штатов, но это не умоляет его достоинств. Кевин у нас проходит практику.

Я, поспешно прожевывая булочку, кивнула.

— У нас есть определенный план действий. — Обратился ко мне на английском языке отец Милош, — И первым делом, Анна, вам надо отстоять вечернюю службу, причаститься и исповедоваться.

Я судорожно сглотнула, со стыдом понимая, что никогда не исповедовалась и не причащалась. И если бы не Ревье, загнавший меня в церковь, я, наверное, так этого никогда бы и не сделала.

— Я готова.

А что мне еще оставалось?

Церковь Пресвятой Богородицы, 18:00

Я натянула на голову платок, полностью закрыв волосы, заплетенные в косу, и пряча лицо. Под сводами церкви на вечернюю службу собирались прихожане. Я и не думала, что в Праге так много русскоговорящих православных верующих. Бывшие граждане Советского Союза, иммигрировавшие в Чехию, покупали восковые свечи и зажигали их каждый у иконы своего святого, произнося слова молитв про себя, так что было только видно, как шевелятся губы. И вот перед моими широко открытыми глазами эта толпа немо молящихся людей, все одновременно обращающихся к Небесам. Что они хотели услышать? Какого ответа ждали? Стараясь успеть до начала службы, они тихо ходили по церкви, ступая осторожно, что бы эхо шагов не разлеталось. Рядом со мной остался Кевин. Совершенно посторонний человек стал мне телохранителем. А скорее даже хранителем души. Мы сидели с ним на лавочке у выхода из церкви. И вся эта ситуация казалась такой бредовой, что ее можно было смело вносить в записи шизофреника. Зажглись электрические лампы, осветив все иконы и лица прихожан. К моему удивлению было очень много молодежи, чего я отнюдь не ожидала увидеть.

Запел хор, вышел батюшка Алексий и начал читать. Мы с Кевином подошли к группе прихожан. Женщины стояли по левую сторону церкви, мужчины — по правую. Церковный речитатив звучал спокойно и легко, улетая к потолку, украшенному эпизодами из жизни святых. Регулярно руки прихожан взмывали ко лбу для перекрещения. Я наблюдала за людьми, не вслушиваясь в слова. Все равно ничего бы не поняла. Глаза мои периодически перебегали с одной фигуры на другую, руки стали тяжелыми, ноги не держали тела. Я не знала, сколько времени мы уже так стоим, крестясь и кланяясь. Ступни ныли, но я уже к этому привыкла. С потолка на меня взирали глаза Марии и Христа, его учеников, ангелов, архангелов, серафимов, херувимов. Они были живыми и трехмерными, шевелясь, их тени вздрагивали. На какой-то стадии службы выключили электрический свет, пред каждой иконой осталась стоять только одна зажженная свеча. И в этом полумраке, в светлом и в тоже время темном месте, как на темной стороне Солнца я стояла одна. Не было ни прихожан, ни молчаливого Кевина охранявшего меня, ни батюшки Алексия. Я стояла одна, и только хоровые голоса и слова из Библии витали вокруг, поднимаясь к живым глазам Марии и Иисуса Христа. Мне было страшно. Там снаружи меня ждало чудовище. Но здесь внутри мне ничего не угрожало. Если бы только я могла вынести свою веру за стены церкви, она спасла бы меня. Но страх был выше меня и гораздо сильней. Я закрыла глаза и полностью погрузилась в себя, продолжая наслаждаться чистыми голосами. Электрический свет включился. Опять я стояла среди прихожан, недалеко стоял Кевин, батюшка Алексий обходил храм с кадилом, распространяя сладковатый запах ладана. На мне его взгляд остановился, он едва заметно кивнул и прошел дальше. Я тяжко выдохнула, уговаривая себя, что все будет хорошо. Хотя, я не понимала, что может быть лучше, если я окажусь психически нездоровой или вся эта история окажется правдой.

После службы мы не отправились в здание церковной школы, как я ожидала, мы спустились в подвальное помещение церкви. Пройдя мимо складских помещений и запертых дверей, мы дошли до самой дальней низкой двери. Пришлось наклониться, что бы войти сюда. Батюшка Алексий зажег несколько свечей. Затем, пройдя к каждому углу комнаты, зажег свечи стоявшие там.

— Все никак руки не доходят провести сюда электричество. — Извиняющимся тоном произнес он.

Помещение внутри оказалось просторным, в центре стоял заваленный всякой всячиной стол. А слева меня привлек стеклянный стеллаж, в котором лежала простынь вся в застарелых кровавых пятнах. Я открыла было рот.

— Это она? — Пораженно произнесла еле слышно я.

— Да, именно в нее заворачивали тело Господа нашего Иисуса Христа. — Улыбнулся мне отец Милош.

— А ту, которую нашли ученые, мы сами подкинули. — Засмеялся батюшка Алексий. — Не думаешь же ты, Аня, что оригинал можно было передать этим неловким ничего непонимающим ученым? Такие вещи должны храниться подальше от глаз жаждущих власти людей.

Я провела рукой по стеклу, не в силах больше произнести ни слова. Но все же задала неожиданно всплывший в голове вопрос.

— А что, чаша Грааля тоже у вас?

— Да. Только это не совсем чаша. И копье тоже, которым Христа проткнули.

— Что? — Воскликнула я.

— Вас больше смущает, что эти вещи у нас? — Обратился ко мне до этого момента молчавший отец Пабло, усаживаясь за стол. — Или то, что они в принципе существуют?

Здесь он, конечно, попал в точку. Я хоть и была крещенная, но никогда не задумывалась над серьезностью вопроса существования Иисуса из Назарета.

— Алекс, ты когда-нибудь наведешь здесь порядок? — Заворчал отец Пабло, разгребая кипы книг, пытаясь освободить хоть немного пространства на столе.

— Не нуди, святой отец. — Ответил Алексий. — У нас есть дела посерьезнее.

Меня так же пригласили присесть за стол, с которого батюшка поспешно убирал книги, записи, ноутбук, старые фолианты. Пока велась подготовка, я осмотрелась, приглядываясь внимательно к стенам. Они были расписаны очень давно, и краска побледнела, закоптилась. Но все еще можно было разглядеть образы черных существ, светящиеся фигуры с мечами, разящими в самое сердце нечисти. Выражения лиц точно передавали боевое настроение или предсмертные муки. Нарисовано было настолько натурально и естественно, что казалось, в неровном свете свечей битва все еще продолжается.

— Анна, не обращай внимания. Там немного все преувеличено. Пикассо был еще тот ваятель, как чего выдумает. — Окликнул меня батюшка.

Я в который раз в изумлении открыла рот.

— Пикассо? Это рисовал Пикассо?

— Да, да. — Небрежно откликнулся отец Милош. — Любил заниматься граффити старик.

Я тихонечко присела на стул, решив, что с меня пока хватает информации о нашем убежище. Иначе, если мне еще что-нибудь скажут, я просто не смогу переварить.

— Не переживай, Аня, у тебя будет еще полно времени для изучения этого кладезя сокровищ, — Алексий наконец-то уселся, успокоившись, на столе больше ничего не мешало. — Теперь тебе здесь придется пожить некоторое время. Думаю, тут ты будешь в безопасности. Вон там стоит кровать, рядом раковина. К сожалению удобства в церковной школе. Естественно, запирать тебя никто не будет, можешь выходить. Но прошу, только не за пределы церковного двора.