Олеся Андреева - Дочь Солнца

• Название: Дочь Солнца
• Автор: Олеся Андреева
• Жанр: Фэнтези

---

— Ванька Потанин я!

Мы проводили тучи пыли, поднятые Потаниным и Ко. День прожит не зря, спасла кого-то от порки. Спасенный стоял, смущенно пряча глаза, как при первом свидании вслепую, когда рядом сидит не тот (та), кого ожидал увидеть.

— Что ж, моя императрица, ваш первый личный подданный! — Поздравил меня Хранитель, — Как говоришь, звать тебя?

— Дык, Федька я Ермолаев.

— Чего умеешь, Федька?

Федор понимал, что бить его здесь не должны, если еще при первой встрече не подбили. Тогда на кой он нам взялся?

— Да, я усе можу, воды привести, ежели надо, конев ухаживать можу.

— Ниал, да не мучай бедолагу, пусть идет, свободен теперь! — Даровала я рабу свободу, прощение и благословение, сопроводив все это полууставшим, но императорским жестом руки. — Можешь теперь найти работу по душе или даже свое дело открыть.

Я чувствовала себя почти Богом, и это мне нравилось. И плевать, что эльф нагленько и ехидненько похихикивает за моей спиной. Пели птички, голубое спокойное небо над моей царственной особой и я солнцеподобная, решающая казнить или помиловать. Мой первый помилованный, по идее, должен был возрадоваться и благодарить небеса за проявленную мною невиданную щедрость, а так же строить планы на светлое будущее. Федор же кинулся мне в ноги с плачем, целуя пыльные сапоги в стременах коня.

— Не погуби, госпожа! Не отпущая от себя! Идтиш-то мне некуда, а коли Ванька прознает про то, што я один без вас, не поверит жишь, што отпустили меня. Высечет, ой, высечет месяц сесть не смогу. Да и чаво можу я сам? Ничаво!

Стенания продолжались, сапоги мои блестели, как новые, а Ниал ухмылялся, нянчайся теперича, мол, со служкой своим. Да, нехорошо получилось. Но делать нечего.

— Ладно, Федор, не ной. Сослужишь мне службу, напишу письмо, что, мол, свободен теперича отныне и на веки вечные до скончания времен, да еще и денег дам.

Федор замер перед очередным лобызанием, когда услышал про деньги. Волшебное слово, прямо-таки творит чудеса.

— Едем мы по делам, если выслужишься, удостою звания, крест подарю или чего у вас тут принято дарить?

Федька просиял, вскочил на ноги, благодаря меня и до земли кланяясь.

Теперь наш путь еще больше замедлился. А с другой стороны, отсрочка есть, дольше едем — лучше подготовка! Федька шел за нами, категорически отказываясь сесть позади Ниала. С господами, мол, не ровня. Я же (как императрица и госпожа), не удостоила его такой чести (ужо больно от него потом несло). Вот и поспешал за нами, напевая песенки. Первые пятнадцать минут это было прикольно. Но потом экзотическая помесь хохлятского говора (что я еще могла выдержать) и отсутствие слуха (вызывающее желание достать меч, что теперь висел у меня за спиной на веревке) довели меня до всем известной ручки и каления. Эльф же ехал себе спокойно, как будто заткнув уши берушами, напевая себе веселенькую мелодию, словно его и не касается эта пытка пением. Хотя Федька не задает лишних вопросов и это главное. Идет себе и не ноет пока, спокойный, как корова идущая на заклание, хотя, те и то беспокойнее.

Ехали мы уже около часа полтора, вскоре начнет смеркаться. Магический тракт, Марианским его еще называют, по которому мы ехали, бежал себе, не торопясь, огибая холмы, где-то вдалеке несколько раз появлялись горы, но мы так ни разу к ним и не приблизились. Типичная холмистая местность с кустарниками, рощицами, где-то попадались засеянные поля, на которых уже повылезала пшеница или какой-то другой фрукт.

— Федор! — Окликнула я рыжего, попридержав коня.

— Чаво, госпожа? — Раболепно и обожающе, с надеждой в глазах глянул на меня певец без слуха и голоса.

Лучше занять его разговором, чем выслушивать эти народные сказки об искреннем негодовании мужа "Шошь ты, баба с коромыслом, шошь ты рожею не вышла!".

— Так ты чего делал-то на тракте?

— Ну, дык, я того, по нужде. — Начал было свей емкий рассказ Федька.

— Я говорю, не когда мы мимо проезжали, а вообще, чего тебя туда занесло?

— А-а, вот об чем спрашиваете! Дык, я жениться собирался.

— А невесты только на тракте? Искал что ли?

— Упасите Боги, нэвэсту на тракте искати, те для радости тэлэсной. Есть ужо нэвэста-то у меня. Гарна дивчина, червлена губами, бровьми союзна.

— Ну, так чего тебе надо, собака? — Вспомнила я советскую комедию.

— Дык, ничего, ничего не надо, госпожа.

— Дык, и женись, хороняка!

Глаза Федьки засияли, и видно было, что любит избранницу свою этот незадачливый похититель. И именно за это и прониклась я к нему доверием. Ладно, что умом не вышел, зато верный (женская логика)!

— Жениться-то не мудрено!

— Сватался уже? — Что-то так интересно стало. А как еще время в пути коротать, когда ноги воют волками от безвылазного сидения на седле, спина по той же причине, только душа стосковалась по общению.

— Дык, в том-то и дело, госпожа, я хто — простой холоп на службе у Потаниных, купцов нашенских местных. Давеча был! — Вспомнил Федька о многообещающей перемене в жизни. — А теперича оно, конешно, все по-другому! Теперича я могу к Марфой Васильвне посвататься, когда службу-то по вам отслужу…

— Ты еще панихиду мне закажи! — Обрадовалась я неожиданному пророчеству. Может и не успею до Пустыни доехать? Али там горемычная сгину?

— Простите, госпожа! — Кинулся рыжий в ноги опять. — Не грамотный я, можу ляпнуть. Як выслужуся!

— Да, встань, Федор! Прощаю я тебя! И давай не отходи от темы, что там с твоей Марфой Васильвной?

— Дык, она дочь купца Малахина и приданое за нее дают ОГО!

— Что за деньгами повелся?

— Нет, госпожа, нет! Люблю Марфушу, деревянника от ееного батьки не надо, лишь бо со мною была. Но разве Малахин отдаст свою едину дочь такому, как я, голоногому? — Опечалился Федька.

— Ты прав, жизнь здесь несправедлива! — Поддержала я. — А Марфа-то любит тебя?

— Любит! Я ей-то и сказал, сбежу от Потаниных, деньгов соберу и засватаюсь к Малахину. А она на грудь кидается и ревет, не пущу, мол, пропадешь!

Глазки Федьки опять засияли, замечтался о подвигах, сложенных о нем народных песнях и как приедет на вороном жеребчике, да в новом кафтане с закрученным чубом и усами к невесте своей! Я прямо-таки видела эту несложную цепочку размышлений. Подъехала к Ниалу, оставив Федьку наедине с мечтами и планами на будущее.

— Если я из Пустыни не вернусь, выдай ты ему, пожалуйста, коня да денег, можно дом какой-нибудь.

— Если ты из Пустыни не вернешься, боюсь, ему не конь с домом понадобиться, а местечко под могилку.

— Ну, спасибо! Ты настоящий друг, можешь поднять боевой дух!

Я еще толком и возмущаться не начала, не развила мысль свою, вдаль уходящую, а эльф уже извинился.

— Прости, ляпнул, не подумав.

— Надо же, и с эльфами такое бывает?

— А чем мы тебе не люди?

Пожал плечами эльф. И действительно, чем они мне не люди? Ноги есть, руки на месте, голова вроде тоже. Ушастые только, да самовлюбленные, а так люди, как люди.

— Почему ты меня не остановил с этим обменом? — вспомнила я торги за Федьку. Ножны все же стало жалко.

— Да, разве тебя остановишь? — Засмеялся Хранитель. — А с другой стороны, ты Дочь Светила, знаешь, что делаешь.

— О-о! Это ты зря сказал! — Обрадовалась я, припоминая наши разногласия и зная теперь, что ответить, если они опять возникнут.

— Я рад, что ты хотя бы меч оставила.

— А что в нем такого особенного?

— Ничего, в принципе, если не считать, что он эльфийской работы из серебра, что добывали гномы и заговорен самим Феодом. Ножны это уж слишком много за этого певца, что теперь на нашей шее. Жаль все же, ведь могла деньгами расплатиться, если бы у меня спросила. — Засмеялся эльф.

— Что? — возмутилась я. А что мне оставалось делать?

— Ты ж летишь сломя голову на ворота, как тот баран. Не поторопилась бы, посоветовалась бы со мной, откупилась бы деньгами!

— Ну, ты и наглец, эльф. А еще король! Что еще ты захватил, чего я не знаю?

— Да так, по мелочи! А смотри, насколько веселее стало!

Веселее стало это точно, особливо, когда Федька опять петь начал.

— Шоб ты сдох, да шоб ты помер, ты мою невесту спер!

— Федька! — Заорали мы с эльфом в один голос.

Федор подскочил от неожиданности и притих. Минут на пять. В общем, путь с Федькой должен был выработать в нас крепость духа, терпение и любовь к ближнему своему.

Начало смеркаться, и на горизонте, на востоке появлялись первые звезды. Тени, отбрасываемые редкими деревьями, сгущались, длинными дорожками ложились и превращали тракт в зебру. Пора было устраиваться на ночлег, но подходящего места мы пока не нашли. Тем паче, Федька сказал, что мили через две должен появиться трактир. Он теперь благополучно сидел за спиной эльфа (заставили мы его таки, а то телепаемся, как черви навозные), через каждые пять минут повторяя: "Дык, вон ужо скоро должон быть". Но небо все больше окунало землю в ночную тьму и прохладу, а долгожданный приют никак не появлялся. Мой желудок громко требовал положенного ужина, Ной ему вторил жалостливым ржанием.