Джейн Арбор - Очарование страсти

• Название: Очарование страсти
• Автор: Джейн Арбор
• Издательство: ЗАО Центрполиграф
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-9524-0311-5

Медсестра Лин Эсолл, собираясь выйти замуж, оставила службу в Бродфилдской больнице. Но ее жених за месяц до свадьбы внезапно разорвал помолвку. Сердце девушки разбито, ей кажется, что жизнь кончена. Случайная встреча с хирургом Уорнером Бельмонтом становится знаком судьбы…

---

— Наверное. Когда он приехал в Англию, он знакомился со многими девушками, но всегда говорил мне, что поедет обратно в Эйре, чтобы отыскать там ту, которая станет его женой. Я все думаю — а может, он нашел ее здесь, прямо в Спайрхэмптоне…

— Все это очень похоже на любовь с первого взгляда. Я не знала, что так бывает на самом деле, — задумчиво сказала Лин.

— Бывает! По-моему, почти так же случилось и с нами… со мной, я хочу сказать. — Он не спускал с нее глаз, не позволяя ей отвернуться. Он мягко продолжал: — Лин, Лин, мы ведь сейчас поговорим об этом, правда? О нас с вами?

— Да, Том. — Она не могла решиться, но потом очертя голову бросилась в неизбежное. — Понимаете, когда вчера вечером я вам сказала, что вылечилась от своего чувства к Перри, вы подумали, что… что… — Нет, это было невозможно трудно.

После маленькой паузы он попытался подсказать ей:

— Что в вашем сердце найдется уголок и для меня? Я не знаю, Лин! Может быть, я даже не столько думаю так, сколько надеюсь на это. Вчера вы были так прекрасны — я был просто на вершине блаженства. Но сегодня я весь день думаю и думаю — если бы вы действительно были моей, мне не нужно было бы ломать голову, терзаться, надеяться — я должен был бы знать!

— Да, конечно, вы должны это знать, — рассудительно ответила Лин.

— Значит, вы хотите сказать мне, что мне не на что надеяться?

— Я хочу сказать только одно: то, что я освободилась теперь от Перри, совсем не значит, что я готова… готова снова влюбиться.

Она тут же пожалела, что сказала это в такой форме, потому что Том тут же схватился за эту тонкую ниточку надежды, которую он почему-то увидел в ее словах:

— Значит, если я буду ждать… я хочу сказать, что сейчас вы никого больше не любите?

Она опять колебалась, как ему сказать, зная, что уклончивость — казалось бы, такой удобный путь — только дает Тому новую надежду, поощрять которую она не имела права. Наконец она медленно проговорила:

— Я ввела вас в заблуждение, когда сказала, что я не готова снова полюбить. Я и не думаю, что готова, но, знаете, ведь любовь нас не спрашивает, а приходит сама, когда хочет. — Она сказала это с вымученной улыбкой.

— Тогда, значит, есть кто-то другой? Кто не отвечает вам взаимностью?

— Кто даже никогда не думает обо мне в этом свете. Глупо, правда?

— Бедная моя Лин! Не повезло вам! — Щедрая душа Тома тревожилась теперь только о ней, забыв про свое разочарование. Ему было горько, он был расстроен и все же нашел в себе силы постараться помочь ей. — Вам хочется сказать мне, кто этот человек или вам легче не говорить?

— Наверное, лучше не надо. Мне кажется, если я твердо решу не думать об этом и не говорить, даже вам, я скорее справлюсь с этим. Мне кажется, это здравый подход, правда?

Он грустно смотрел на нее:

— Боюсь, что это не так. У меня… о вас… Нет, не думаю, что это когда-нибудь поможет. Но вы можете попытаться.

— Думаю, что справлюсь. — Она улыбнулась ему и мягко положила свою руку на его. — Мы с вами теперь почти в одном положении, да?

— И у нас будет все по-прежнему? Мы останемся друзьями, я хочу сказать?

— Но будет ли это справедливо по отношению к вам, Том? — возразила она.

Но Том не принимал никаких возражений.

— Если мне хорошо, то вам не нужно возражать, — сказал он. И затем, перейдя к шутливому тону, добавил: — Кроме того, возможно, на нас двоих ляжет задача направить корабль Кэррона — Хорган в спокойную гавань. Не выбросите же вы меня за борт, пока мы не доведем этого дела до конца?

Лик засмеялась:

— Кажется, они пока благополучно идут под собственными парусами, если хотите знать.

Все хорошо. Том оказался тем добрым, великодушным другом, каким она его и считала. А дружба так помогает там, где любовь остается без утешения!

Было уже совсем темно, и начинали показываться звезды, когда она и Уорнер Бельмонт вышли из собора после окончания рождественского концерта.

Он обменялся с ней только несколькими словами, когда оставил ее у большой колонны подождать, пока приведет машину с места стоянки. Как ни странно, хотя она так остро ощущала его присутствие рядом с собой во время всего концерта, сейчас она почти и не заметила, что он ушел.

Слишком полна была душа волшебством музыки, которую она слушала и чувствовала, будто она рождается в ней самой. Замерли последние мощные аккорды большого органа, а она еще слышала их в мыслях и ощущала душой. Она медленно пробуждалась к повседневности окружающего мира, но когда увидела прихожан, толпой выходящих из дверей собора и расходящихся по лужайкам вокруг него, направляясь домой, то почувствовала какой-то комок в горле.

Вся сущность человеческого одиночества была в этом. Только сейчас, ненадолго, Лин еще была частью этой огромной толпы, объединенной общим чувством, — а теперь она уже почувствовала, какой тонкой и хрупкой была эта связь. Все эти люди — опять они были чужими, хотя совсем недавно, в соборе, они и она были одно. Лин представила себе, как все идут по своим последним делам, торопясь купить подарки по секрету от близких; как отцы и матери ухитряются переправить в тайне от детских глаз елки в детскую; как дети старательно завязывают коробочки с подарками для родителей неумелыми пальчиками; как во всех уголках города молодые люди собираются на веселые вечеринки в Сочельник, а над всем этим в небесах таится чудо приближающейся ночи.

Рождество почти для всех означает уют родного дома, кроме тех, у которых, как у нее, его нет. Комок в ее горле стал больше, когда она вспомнила другие Сочельники в те времена, когда они счастливо ощущались в атмосфере родного дома и семьи, в чувстве необходимости друг для друга и взаимной любви…

— Извините, что долго, — сказал Уорнер, открывая перед ней дверь автомобиля и усаживая ее впереди. — Надеюсь, вы не замерзли?

— Ничуть, спасибо.

— Все равно, похоже, что похолодает… Рождество! Как вам понравилась служба?

— Это что-то незабываемое! — пылко сказала она.

— Да, замечательно трогательно, — согласился он. — Скажите, какой ваш любимый гимн?

— О, даже не знаю, какой лучше… «Придите ко мне, верующие» — просто чудо.

— Да, самая сущность поклонения! А знаете, я страшно люблю мелодию и ритм «Восточных королей»: «Мы, три восточных короля издалека…» Я редко могу устоять перед искушением тоже запеть с ними, когда кончают произносить первый стих и вступает хор.

— Я думаю, что это не грех, — засмеялась Лин, — по-моему, все начинают подпевать.

— А как вам гимн о Венцеславе? Или уж дети его чересчур часто поют и совсем замучили?

— Конечно, но все-таки я и его очень люблю. Его всегда хочется слушать.

— Да, верно… «Тихая ночь, святая ночь»?

— О, вот, наверное, это и есть самый любимый гимн, — серьезно сказала Лин.

— И мой тоже, мне кажется. Для меня он символизирует все то, что я называю близостью Рождества, тот факт, что почти две тысячи лет назад стояла эта Ночь всех ночей, даже один Момент из всех других моментов, и все же оба они — Ночь и Момент — опять с нами, здесь.

— Вы хотите сказать, что дух Рождества не имеет пределов времени и границ и что в эту ночь он опять везде с людьми?

— Да. — Он добавил, помолчав: — Для меня этот дух — детская, лишенная всяких сомнений вера, живущая в глубине каждого сердца, — лучше всего выражен в небольшом стихотворении Томаса Харди «Волы». Вы его знаете?

Лин не знала, и он продолжал:

— Оно очень короткое. В нем говорится, что еще маленьким мальчиком как-то в канун Рождества он услышал от взрослых о старом поверье деревенских жителей, что в Сочельник, в самую полночь, даже волы встают на колени в своем хлеву…

Он внезапно замолчал, и Лин, посмотрев на него, заметила, что машина стала тормозить. Оказалось, они подъехали к перекрестку дорог. Одна дорога уходила к уютному пригороду Спайрхэмптона, другая вела в Бродфилд. Он остановил машину и сказал:

— Знаете, о чем я сейчас подумал? Может быть, вы не откажетесь сделать небольшой крюк и заедете ко мне? У меня есть полное собрание стихотворений Харди, и мне бы хотелось, чтобы вы его прочли. У меня гостит моя старая тетушка, приехавшая на Рождество, и я вас с удовольствием познакомлю с ней. Она любит молодежь. Поедем?

Лин колебалась секунду и тут же сказала, что ей бы очень хотелось.

— Хорошо! И потом я отвезу вас в больницу.

Он жил на втором этаже большого многоквартирного дома. Когда они поднимались на лифте, он сказал:

— Вам понравится миссис Бросертон — моя тетя. Ей уже за семьдесят, она живет в отеле в Карлайте. Она очень смелая и пускается в эту поездку сюда, на юг, с видом старого исследователя, ведущего экспедицию к полюсу. Она это делает, по ее словам, потому, что убеждена: я не должен справлять Рождество, как она выражается, в одиночестве. Да и в самом деле, что хорошего?..