Джеральдина Брукс - Люди книги

• Название: Люди книги
• Автор: Джеральдина Брукс
• Издательство: АСТ
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-061562-9, 978-5-403-03036-6

Наши дни, Сидней. Известный реставратор Ханна Хит приступает к работе над легендарной «Сараевской Аггадой» — одной из самых древних иллюстрированных рукописей на иврите.

Шаг за шагом Ханна раскрывает тайны рукописи — и заглядывает в прошлое людей, хранивших эту книгу…

Назад — сквозь века. Все дальше и дальше. Из оккупированной нацистами Южной Европы — в пышную и роскошную Вену расцвета Австро-Венгерской империи. Из Венеции эпохи упадка Светлейшей республики — в средневековую Африку и Испанию времен Изабеллы и Фердинанда.

Книга открывает секрет за секретом — и постепенно Ханна узнает историю ее создательницы — прекрасной сарацинки, сумевшей занять видное положение при дворе андалузского эмира. Завораживающую историю запретной любви, смертельной опасности и великого самопожертвования…

---

— Откуда мне знать, что делают ваши еврейские шлюхи? — сказал солдат, но повернулся к дверям.

— Могу я спросить… отчего такой важный офицер заинтересовался бедной дочерью писца?

Молодой человек, как и большинство хвастунов, не удержался от возможности внушить страх. Он повернулся к переплетчику с неприятным смехом:

— Может, и бедная, но больше уже не дочь писца. Он на пути к аду вместе с остальным вашим проклятым народом, и она скоро к нему присоединится. Ее брата казнят, а она пойдет вместе с ним. Он сознался, что она соблазняла его вашей иудейской верой.

Мириам вернулась домой из миквы, приготовившись принять Давида как супруга. В прошлом году были признаки, которые сказали ей, что через несколько месяцев очистительный ритуал ей больше не потребуется. Мириам знала, что будет скучать по этому — по воздержанию и ожиданию возобновления супружеских отношений.

Предыдущие десять дней, с начала ее месячных, Давид и Мириам даже не прикасались друг к другу в соответствии с древними законами семейной чистоты. Сегодня они займутся любовью. Как бы ни ссорились они друг с другом, физический союз доставлял обоим взаимное удовольствие, несмотря на то, что тела их старели.

Мириам была избавлена от зрелища мертвого мужа, лежащего в луже крови во дворе. Весь переулок слышал громкие, грубые голоса и знал, что они означают. Как только вооруженные люди покинули Кахал, соседи пришли и сделали все, что необходимо.

Когда Мириам увидела свой дом, приготовленный для шивы, тотчас подумала о Рубене. Они сидели шиву по Рубену семь дней после его крещения. Тем самым показали, что он для них мертв. Но сейчас она осознала сердцем, что сын и в самом деле умер. Его отец смягчился и решил почтить его по еврейским законам. Мириам схватилась за дверной косяк.

Соседи поддержали ее, ввели в дом и постепенно открыли ей горькую правду. Тело Давида уже обмыли и одели в белую одежду. Теперь они завернули мертвеца в льняную простыню и отнесли на кладбище. Приближался шаббат, и еврейские законы требовали хоронить своих мертвых без промедления.

Как только муж был похоронен, Мириам зажгла поминальную свечу. Хотела отдаться горю. Муж умер, сын осужден на смерть в Каса Санта, дочь… Где она? Солдаты явились на кладбище и расспрашивали плакальщиков о местонахождении дочери покойного. Мириам старалась привести мысли в порядок. В первой из трагедий — смерти Давида — ей ничего не оставалось, как только горевать. Во второй, с заключенным в тюрьму сыном, она могла только молиться. Но третья — Рути — другое дело. Что, если здесь можно что-то исправить? Может, девушку предупредить, спрятать, вывезти из города…

В то время как она обдумывала все эти вещи, соседи расступились, дали место Иосифу Бен Шушану: он все еще в дорожной одежде шел к невестке выразить свои соболезнования. Его глаза покраснели от усталости и горя.

— Слуги сообщили мне новость, когда я приехал, поэтому пришел прямо сюда. Одно горе за другим. Давид! Брат мой… если бы только я дал выкуп за твоего сына, когда он просил меня, может, всего этого бы и не… — Его голос дрожал.

Мириам резко осадила его, и это заставило Иосифа, погруженного в печаль, вздрогнуть.

— Да, ты не дал выкупа, но что сделано, то сделано, и судить тебя будет Бог. Сейчас ты должен спасти нашу Рути.

— Сестра, — прервал ее Иосиф. — Пойдем ко мне в дом. Я возьму тебя под свою защиту.

Мириам смотрела недоумевающее, в ее глазах застыл вопрос. Она не могла покинуть дом во время шивы, уже ему ли не знать этого? И какой бы бедной она ни была, Мириам не собиралась уходить из собственного дома и становиться объектом благотворительности деверя. Неужели он думает, что она покинет свой маленький дом со всеми его воспоминаниями? Сердитый голос Мириам прозвучал почти нормально, когда она принялась выкладывать свои возражения.

— Сестра, — сказал он спокойно, — скоро, очень скоро мы все вынуждены будем покинуть наши дома, все станем уповать на чужую милость. Как бы я хотел предложить тебе место в своем доме. Все, что я способен сделать — это предложить пойти со мной по неизвестной дороге, которая ждет нас.

Медленно и с трудом объяснял Иосиф собравшимся в комнате людям, что произошло в предыдущие недели. Мужья и жены, обычно не прикасавшиеся друг к другу на публике, падали друг другу на грудь, рыдали. Все, кто проходил мимо домика и слышал плач, думали, что горюют по покойному. И в самом деле, Давид Бен Шушан был хорошим и набожным человеком, но никто не подозревал, что его смерть вызовет такой горестный отклик.

Иосиф не рассказал соседям Мириам, простым людям, торговцу рыбой и чесальщику шерсти, все аргументы и стратегии, которыми за месяц они пробовали достучаться до сердец и душ монархов. Он сказал им просто, что их предводители сделали все, что могли. За иудеев боролся раввин Авраам Сеньор, восьмидесятилетний старик, друг королевы, помогавший ее тайному браку с Фердинандом. Он был казначеем ее гражданского ополчения и сборщиком налогов в Кастилии. Сеньор был таким богатым и важным человеком, что, когда путешествовал, его свита растягивалась на тридцать миль. Вместе с ним был Исаак Абрабанель, известный толкователь Торы и министр финансов. Он получил свой пост в 1483 году, в тот самый год, когда советник королевы, Томас де Торквемада, был назначен великим инквизитором и искоренителем ереси.

Именно Торквемада добился изгнания евреев. Он не мог действовать во время Реконкисты: тогда монархи зависели от еврейских денег и сбора налогов, нужных на войну с арабами; еврейские купцы поставляли все необходимое войскам в труднодоступную горную местность. Евреи-переводчики, прекрасно говорившие на арабском, обеспечивали переговоры между христианским и мусульманским королевствами. Но после завоевания Гранады война была окончена, не стало арабских правителей, с которыми нужно было бы иметь дело, а способных к языкам и наукам евреев могли найти и среди выкрестов.

Прошло четыре недели с тех пор как монархи подписали эдикт об изгнании, намечен день исполнения указа. В этот промежуток времени требовалась строгая секретность, а потому Сеньор и Абрабанель надеялись, что все еще можно исправить. Каждый день этого месяца они собирали деньги, искали соратников. Наконец Абрабанель и Сеньор преклонили колени перед королем и королевой в тронном зале дворца Альгамбра. Мягкий свет лился в украшенные замысловатой резьбой окна и освещал усталые тревожные лица. Каждый защищал свои интересы.

— Взгляни на нас, о король, — сказал Абрабанель. — Не обращайся с подданными столь жестоко. Зачем поступаешь так со своими слугами? Лучше забери наше золото и серебро, все, чем мы владеем. Только оставь нас в стране.

Затем Абрабанель предложил свою дань — триста тысяч дукатов. Фердинанд и Изабелла переглянулись и, кажется, заколебались.

В это время открылась потайная дверь. Торквемада слышал каждое слово. Его возмущала богатая дань иудеев и их речи о пожертвованиях. Что они могут знать о жертвах? Он видел дань, которую они принесли государству. Свет из высоких окон упал на золотое распятие, которое он держал перед собой.

— Взгляните на распятого Христа, которого Иуда Искариот продал за тридцать серебренников! — воскликнул он. — Неужели ваши величества снова его продадут? Вот он, возьмите его.

Он положил распятие на стол, стоявший перед двумя тронами.

— Возьмите его, свершите сделку.

Торквемада круто повернулся, взметнув полы черной сутаны. Он вышел из зала, не дождавшись позволения монархов.

Абрабанель взглянул на своего старого друга Сеньора и увидел, что тот смирился с поражением. Позже, когда монархи уже не могли их слышать, он излил свой гнев: «Чтобы не слышать голоса заклинателя змей, гадюка забивает себе уши грязью. Вот так же ожесточил против нас свое сердце король — заткнул его ложью, услышанной от инквизитора».

Переплетчик явился на шиву самым последним из близких знакомых Давида Бен Шушана. Дождался шаббата, когда остальные плакальщики разошлись по домам. Миха хотел поговорить с Мириам наедине.

Его стратегия сработала. Мириам отказалась покинуть дом, несмотря на искренние увещевания деверя, и осталась одна за исключением служанки, которой дон Иосиф приказал побыть с нею. Мириам рассердилась, когда служанка объявила о приходе Михи. Ей нужно было подумать. Как могла она оставить Кахал, единственный мир, который был ей известен? Она родилась здесь. Тут жили ее родители, здесь они и скончались. Их кости, а теперь и тело ее мужа похоронены на еврейском кладбище. Разве можно оставить могилы без ухода? Да еще и среди христиан! Когда евреи уйдут, они станут рыть землю в поисках наживы, потревожат покой усопших. А как же старики, больные, те, что не могут передвигаться, беременные женщины? Ее мысли перескочили к жене осужденного сына. Она, по крайней мере, будет в безопасности. Родит внука, которого Мириам никогда не увидит. У нее снова полились слезы, а тут как на грех явился переплетчик, и теперь ей придется сдерживать себя.