Александра Романова - Зачет по убийству

• Название: Зачет по убийству
• Автор: Александра Романова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-066248-7

Скромная преподавательница математики Катя Голицина получает неожиданное предложение: написать книгу за известную телеведущую Алину Алову. У теледивы масса компромата на коллег и высокопоставленных знакомых, который она мечтает облечь в художественную форму. Но воплотить чужую мечту в жизнь Катя не успевает, поскольку находит свою заказчицу застреленной. С этого момента спокойное существование остается в прошлом — за Катей начинается охота. И для того, чтобы спастись, ей надо всего лишь… вычислить убийцу. А круг подозреваемых весьма и весьма широк: от олигарха Иванченко до охранника Алины. И между ними целый ряд фигурантов, способных на злодейство. Но Катя не унывает и, включив всю свою неординарную логику, смело берется за расследование…

---

— При чем тут я, Павел Петрович?

— Анька мне сказала, что окончательно убедилась: в мужиках ей важны физические данные, а в женщине — ум. Что она давно не получала такого удовольствия, как пообщавшись с вами, и не хочет больше держать в доме дуру, а заведет лучше умную.

Поскольку завести и держать в доме, слава богу, собирались не меня, я не стала привередничать по поводу странной, несколько собачьей терминологии и молча покачала головой.

— Вот именно! — обрадовался олигарх. — Я и сам ей говорю: где ты найдешь умную моложе тридцати? А секретарша должна быть молодая, длинноногая, а то перед людьми стыдно. Но Анька же упрямая, как черт! Мне, говорит, на людей плевать, моя секретарша, сама ее и выберу. Захочу, так даже толстую, лишь бы умная была. А ведь на самом деле умная — это опасно. С дурой-то спокойнее.

— Ничего подобного! — возмутилась я, почувствовав профессиональную солидарность с неизвестной мне тридцатилетней толстой и умной кандидаткой. — Умная будет хорошо выполнять свою работу и освободит шефу массу времени. Разве это плохо? К тому же посетители будут не глазеть на ее голый живот, а заниматься тем, ради чего пришли. А конкурентам станет сливать информацию скорее уж дура.

— Почему это? Дура не сообразит.

— Дура не сообразит только одного: что, предавая работодателя, рубит сук, на котором сидит, и рано или поздно лишится хорошего места. А чтобы захотеть по легкому обогатиться, большого ума не надо. Тем более, Олеся не так проста, как это кажется. Ради денег она способна на многое.

— В чем-то вы, наверное, правы, — согласился Павел Петрович. — Я зациклился на мысли, что в смерти Аньки косвенно повинен я, поэтому, кроме Надирова, никого не принимал в расчет. А есть и другие варианты, причем их отработать будет легче. Но, Екатерина Игоревна, все-таки скажите мне честно… Надиров предлагал вам деньги?

— Деньги мне предлагали исключительно вы и Анна Сергеевна, — ехидно сообщила я. — Такое у вас щедрое семейство. Надиров всего-навсего дважды подсылал ко мне шпиона. Впрочем, вы тоже подсылали, правильно?

— Андрюху-то? Это я, конечно, зря. Он неплохой парень, но мозгов у него маловато. Надо было сразу поговорить с вами самому, да надеялся сэкономить время. И потом, не умею я с бабами разговаривать. С вами еще ничего. С вами можно говорить почти как с человеком.

Польщенная поразительным комплиментом, я милостиво заметила:

— Что вы, Андрея я шпионом не считаю. Я имела в виду других.

— Не понял, — вздрогнул Павел Петрович. — Я подсылал к вам других шпионов? Кого? Когда?

— На следующий день после того, как я беседовала с Анной Сергеевной о ее книге. Сперва ко мне под видом журналиста пришел парень от Уралова, а сразу после этого позвонила дама якобы из журнала «Лиза». Оба спрашивали, над чем я сейчас работаю, но я никому не ответила.

— Наверное, из «Лизы» тоже звонили по поручению Надирова-Уралова.

— Вряд ли. Уралов в тот момент еще не знал, что его первый шпион провалился. Ладно, а съемочную группу, по-вашему, тоже посылал Надиров? Телеканал-то был ваш.

— Съемочную группу? Какую, когда?

— На следующий день после убийства, к отделению милиции.

Лицо Иванченко побагровело.

— Мне ничего не доложили, — сквозь зубы процедил он. — Это кто-то орудует за моей спиной. Найду — вышвырну с канала. Пользуются тем, что я не могу лично за всем следить… сегодня же вызову Татьяну!

Ярость его показалась мне столь непритворной, что я побоялась спрашивать, не он ли похитил мои балетные диски и сломал смывной бачок. А также — не его ли лощеный агент постоянно бегает от меня задом наперед. Похоже, олигарх — работа нервная, бедняг лучше не раздражать.

— Впрочем, я ни одному шпиону ничего не сказала, — успокаивающе произнесла я. — По той простой причине, что сама ничего не знаю. Самая страшная тайна, которую Анна Сергеевна поведала мне о Надирове, — это обустройство им собственной дачи на казенные средства, а про Уралова — кража им идей ваших рейтинговых передач.

— Ну, этим никого не удивишь, — отмахнулся Павел Петрович. — Но Анька говорила, что раскрыла вам что-то очень серьезное. Она даже сказала — «самое сокровенное».

До меня, наконец, дошло.

— Самое сокровенное для женщины — это то, что касается ее чувств, а не чужих тайн, — пояснила я простодушному олигарху. — Ей, видимо, чего-то важного не хватало в жизни, вот она и выдумала идеальную героиню, которая прячет интеллектуальные книги в сумках от Прада.

Я запнулась, поскольку перед глазами моими неожиданно предстало странное зрелище. Возможно, именно это именуется в известной песне «то ли девушка, а то ли виденье». Ибо до того момента я была уверена, что в реальной жизни подобного не существует. Вот помните кордебалет утопленниц из кинофильма «Лев Гурыч Синичкин»? Именно на такую утопленницу больше всего походило впорхнувшее в кабинет создание.

Ростом красавица была существенно выше не только меня, но и Иванченко. Что не мешало ей балансировать на огромнейших каблуках. Неправдоподобно тонкая фигура, состоящая, казалось, лишь из обтянутых кожей костей, неожиданно увенчивалась столь мощными грудями, что даже я уставилась на них, словно завороженная. Тем более, мне наконец стал полностью ясен смысл выражения «декольте на двенадцать персон».

Разумеется, имелись еще и плечи с головой, хоть мне и трудно было снизу вверх их рассмотреть. Обращали на себя внимание распущенные платиновые волосы длиной не менее метра и боевая раскраска лица, удовлетворившая бы самого привередливого индейца.

Одежда вполне соответствовала образу. Так уж принято у них, утопленниц — обернуться большим количеством ткани, при этом оставшись почти голой.

— Поль, — мурлыкающим голосом пропела Утопленница, наклонившись так, что ее силиконовое богатство фактически вывалилось на стол. — Поль, я хочу умный лифт.

Мое потрясение, и без того немалое, резко увеличилось. Как уже упоминалось, я весьма ценю ум и хочу, просто жажду, чтобы окружающие меня люди, особенно друзья и ученики, обладали этим замечательным качеством. Более того — я приветствую его даже в животных. Однако мне как-то никогда не приходило в голову требовать ума от неодушевленных предметов. Какая замечательная идея! Хочу себе умный дом, умный шкаф, умное платье и умное ведро для мусора (пусть само выносится)!

— Что еще за умный лифт? — с подозрением осведомился Иванченко, недрогнувшей рукой отодвигая от своего носа нависшую грудь.

— В элитных домах так сейчас принято, Поль, — ничуть не смутившись, промурлыкала красавица. — Этот лифт помнит всех жильцов, опознает их и сам поднимается на нужный этаж. Вот, почитай! И на кнопку нажимать не нужно.

Она сунула Павлу Петровичу яркий проспект, но олигарх не поддался.

— Нажмешь на кнопку, руки не отвалятся. Ты хоть понимаешь, что это надо согласовывать с соседями? Один платить за всех я не намерен. Думаешь, Абрамовы дадут хоть копейку?

— А в нашем загородном особняке? — не сдавалась Утопленница. — Там соседей нет.

— Раз нет соседей, кого твой умный лифт будет опознавать? Сама б лучше ума понабралась, вот на это мне денег не жалко. Кстати, познакомься. Это Екатерина Игоревна Голицына, а это Валерия, моя супруга. Между прочим, ты прервала важный разговор. Екатерина Игоревна, не обращайте на эту дуру внимания. Вы закончили на том, что героиня прячет серьезные книжки в сумках от…

Он выжидающе замолк. Мне стало не по себе. Меньше всего люблю присутствовать при семейных разборках. Иванченко решил поставить жену на место и с присущим ему отсутствием такта занялся этим при посторонних. Вряд ли его действительно интересовало, что за сумки предпочитает Анна Сергеевна. Но он требовательно на меня смотрел, а название, как на зло, совершенно вылетело из головы. Неловкая пауза так затянулась, что я вынуждена была напрячь память.

— Какой-то известный художественный музей. Не Лувр, не Дарсе, не Уфиццы… Прадо! — обрадовалась я. — Точно, я еще там растянула ногу. Сумки от Прада.

— Музей? — удивился Павел Петрович. — Какой музей?

— Музей Прадо в Мадриде.

— У них там что, дыры в полу? Почему ногу растянули?

— Нет там никаких дыр, — вступилась за честь Испании я. — Просто у них замечательная коллекция Гойи и, в частности, его росписи из Дома Глухого. Я видела их на репродукциях и давно мечтала посмотреть оригиналы. А те оказались еще поразительнее, чем я думала. Завораживающие и запредельно страшные. От них исходит такая энергетика, что я как попала в зал, так и бродила там, словно шахтерская лошадь по кругу, не в силах уйти. И только когда споткнулась и растянула ногу, я, наконец, очнулась и убежала. Точнее, ускакала.

— Музей Прадо в Мадриде, — задумчиво пробормотал Иванченко. — Я правильно запомнил?