К. Домбровский - Альманах «Мир приключений». 1969 г.

• Название: Альманах «Мир приключений». 1969 г.
• Автор: К. Домбровский
• Издательство: Издательство «Детская литература»
• Жанр: О войне
• Год: 1969

Ежегодный сборник фантастических и приключенческих повестей и рассказов.

---

— И мой сахар ему дадим, — говорю я. — Будет Рексу закуска.

Тут Валька стал Рекса звать, а я влез на корму моторки — оттуда далеко видно — и стал пляж разглядывать. Но разве с такого расстояния кого-нибудь разглядишь! Видно, что люди купаются, и всё.

Мне надоело смотреть, я повернулся и вижу: Валька по колено в воду зашел у самого забора, заглядывает на институтскую территорию и говорит:

— Рекс туда побежал, вот дурак! Я его зову, а он даже не появляется.

Я говорю:

— Я сейчас оденусь, пойду с охранником поговорю, чтобы пустил нас Рекса ловить.

А Валька только рукой машет.

— Ну его, охранника, — говорит. — Я и сам туда пройду.

Пока я одевался, Валька уже обошел по воде забор и куда-то исчез. Ну, думаю, даст ему сейчас охранник! Надо его поскорей оттуда вытащить.

Я посмотрел кругом, вижу — никого поблизости от моторки нет, — успею за Валькой сбегать, пока дядя Митя вернется. Подтянулся на руках и перелез через забор: он не очень высокий и кирпичи неровно уложены — можно ногу поставить.

Смотрю с забора, вижу — Валька около деревьев стоит, и Рекс с ним рядом, и там что-то на солнце блестит, аж глазам больно. А охранника нет. Я спрыгнул и к Вальке побежал. Он сначала испугался, а потом увидел, что это я, и говорит:

— Смотри, какая штука! Чего они с ней делают, интересно? — А там машина какая-то стоит на бетонной площадке и по краям площадки зачем-то столбики.

Я Вальке говорю:

— Бери Рекса, идем, а то охранник увидит. И лодку мы бросили...

А он говорит:

— Не, я сам видел, как охранник отошел; он вон туда, за деревья пошел, в институт наверно. Сейчас побежим, я только машину хотел посмотреть.

Эта машина была совсем как большущая бабочка: у нее с боков такие рамы выступали, будто крылья, а в середине кабинка небольшая, как в самолете «У-2», и тоже с колпаком пластмассовым. А колес у нее никаких не было, и гусениц тоже. Как же она, интересно, двигается?

— Она летает, наверное, — говорю я. — У вертолета вон тоже крыльев нет. А еще есть такие машины, конвертопланы, так они даже без винта летают.

Валька на меня руками замахал:

— Скажешь тоже! У конвертоплана еще какой есть винт — он у него поворачивается; конвертоплан и как вертолет и как самолет летать может. Не, это не конвертоплан, это вообще чепуха какая-то!

Вот он всегда такой: ни о чем с ним поговорить нельзя, все он лучше всех знает. Мне даже за отца обидно сделалось — станут они чепухой в институте заниматься! Я взял да и пошел к машине, чтобы Вальке доказать насчет винта. Проводов никаких не было: я не боялся, что током ударит, и прямо к машине подошел. Только винта я нигде не видел — может, он в кабине?

— Да нету там винта никакого, — говорит Валька. — Ну тебя, я пошел, сейчас охранник вернется.

Он и вправду пошел, а потом не выдержал и оглянулся. Я отодвинул колпак, залез в кабину и сразу увидел такой стержень в передней стенке, вроде винта изогнутый. Я как крикну:

— Винт!

Валька обратно к машине шагнул, спрашивает:

— Где винт?

— А вот он! — И я ткнул рукой в стержень.

Тут вдруг я почувствовал, будто лечу куда-то. Деревья вокруг меня в разные стороны побежали все быстрей и быстрей и совсем в зеленые пятна стали сливаться. И какой-то серый туман появился, будто я в облако попал. Я еще успел Вальку увидеть: у него глаза круглые совсем стали, а рот раскрылся — это он кричал, наверно, только мне ничего слышно не было, у меня над самым ухом будто сирена завыла.

А потом Валька пропал, и деревья тоже куда-то пропали, только серый туман кругом, даже вой прекратился. Я даже испугаться толком не успел, так все быстро случилось.

У меня руки сами собой сработали, я ухватился за этот винт проклятый и дергать его стал, чтоб остановить машину, а он не поддается.

Тут опять вой раздался, а туман этот стал во все стороны убегать: сначала пятна появились, а потом я увидел, что это деревья.

И вдруг все кончилось.

Никуда я больше не летел, машина стояла как вкопанная, только ни Вальки, ни Рекса почему-то видно не было.

Я осторожно из кабины вылез, чтобы винт этот опять случайно не задеть.

Я приготовился на твердое стать, а там никакого бетона не было! Просто земля обыкновенная, и все травой поросло, и в этой траве ромашки, здоровенные такие. А где же площадка?!

Вдруг у меня сердце замерло — институтского забора тоже не было! На его месте деревья растут, и сквозь них река просвечивает.

Может, землетрясение случилось? Нет, тихо все, только кузнечики в траве стрекочут. Что же это? А вдруг все куда-то исчезли, один я остался? Я выбежал из-за деревьев и остановился, будто на стенку налетел.

Институтских корпусов и в помине не было!!

Дорожки красные среди деревьев, пруд вдалеке блестит, колесо высоченное вертится... Парк какой-то...

Мне совсем страшно стало, я даже пошевельнуться боялся: а вдруг все это тоже пропадет!

Откуда здесь парк взялся?!

Хоть бы один человек поблизости... Что же это стряслось? Института нет, и забора тоже... Не могли же они сквозь землю за одну минуту провалиться? Наверно, это я куда-то залетел, в другой город, что ли...

Я как это подумал, так сразу успокоился и соображать стал. Наверно, в парке люди есть; надо мне сбегать, спросить кого-нибудь, куда ж это я попал.

Ну да, а машина как же?! Еще придет кто-нибудь, пока я бегать буду, сядет в кабинку посмотреть — что тогда?.. Лучше я ее спрячу: тут кусты высокие — можно так спрятать, что никто и не увидит...

Я за раму боковую схватился и стал изо всей силы на себя тянуть: на себя всегда легче, она тогда в землю не зарывается. Машина на вид легкая была, вся из прутьев, а с места не сдвигалась. Я даже разозлился, что у меня сил так мало. Уперся в землю ногами, как потянул — она сразу полметра по траве проехала.

До кустов всего-то шагов десять, может, было, но я совсем из сил выбился, пока ее туда затолкал. Даже в глаза пот попал. Зато теперь ее никто со стороны не увидит — ветки здорово закрывают. Тут, пожалуй, и сам потом не найдешь, надо мне какую-нибудь заметку сделать.

Я посмотрел кругом: какой-то камень плоский лежит, как лепешка совсем. Я его к кустам притащил и там бросил, пусть валяется, будто случайно.

Быстренько рубашку заправил, лицо сполоснул и волосы мокрой рукой пригладил. И сразу в парк побежал.

Интересно, куда же это я попал?

РАССКАЗЫВАЕТ НИКОЛАЙ ПАРФЕНОВ

Я проснулся и прислушался — чего это тишина такая в квартире? Не просто тишина, а прямо-таки подозрительное отсутствие всяких звуков. Что бы это значило? В нашей коммунальной № 8 порядок железный: сначала тихонько так по паркету кто-то прошлепает — это тетя Маша пошла на кухню чай греть. Потом как загремит в коридоре — это, значит, дядя Митя на Мишкину ванну наткнулся. Минимум через день он на нее натыкается, а все равно не снимает. Откуда у человека выдержка такая — вот интересно! Скажет шепотом несколько слов, постоит, помолчит и движется далее по назначению. Ну, а потом несмазанные колеса как заверещат с визгом: все, общий подъем — это сам Мишка выкатил в коридор на своем велосипеде. В общем, звуков всяких разных у нас вагон, на любой джаз-оркестр свободно хватит.

Тут у меня в мозгах сон рассредоточился по отдаленным углам чердачного помещения, и мне сразу стало нехорошо. Раз в квартире тишина — значит, все ушли, а раз все ушли — значит, я проспал, опоздал на работу!

Сел на кровати, еще раз на всякий случай прислушался — а вдруг со сна уши заложило? Нет, никаких сомнений, дорогой товарищ Парфенов. Стыд вам, позор и общественное порицание в стенной печати вашего родного 11-го отделения милиции. «...Есть у нас еще такие товарищи, которые...» Точно, товарищи, сознаюсь, это я и есть «такие... которые», больше не буду.

Достал одну тапочку из-под кровати, стал другую нашаривать и вдруг увидел календарь. Увидел и даже головой помотал — удивился собственной глупости.

— Какое у нас сегодня число, доложите, товарищ Парфенов? — спросил я себя, выволакивая вторую тапочку из-под ножки кровати (как она туда попала — вот вопрос!).

— Тридцатое июня тыща девятьсот семидесятого года! — доложил я, натягивая тренировочные брюки.

— А что это значит, объясните как положено? — опять спросил я и, не дожидаясь ответа, подошел к окну.

Окна нашей коммунальной № 8 выходят на речку. Обзор местности потрясающий, как в Бородинской панораме. В данный момент прямо по курсу просматривается дядя Митя, который беседует с какими-то двумя пацанами. Ну, ясно, дяде Мите в Заречную надо, он вчера меня подбивал съездить, а теперь пацанов уговаривает, чтоб не скучно было. На той стороне пляж, слева от него институтская территория, справа мост. Погода — чистые Сочи! А вчера такой ливень хлестал! Я решил, что все, пропал мой отпуск!

— Тишина нам не страшна, — заявил я, выходя в коридор. — Потому что товарищ Парфенов Н. Н. с нынешнего дня находится в законном отпуске и имеет право спать, сколько ему совесть позволит.