Джейн Вигор (Рондо) - Письма леди Рондо

• Название: Письма леди Рондо
• Автор: Джейн Вигор (Рондо)
• Жанр: Биографии и Мемуары

Воспоминания Джейн Рондо, супруги английского посланника при российском дворе в царствование Анны Иоанновны. Представленные в виде писем к английской подруге, содержат в основном бытовые наблюдения и дворцовые сплетни. Являются ценным источником сведений о людях императорского Двора "из первых рук".

При подготовке электронной книги использовано цензурное издание 1836 года.

---

ПИСЬМА ЛЕДИ РОНДО

ПИСЬМО I

Милая моя,

Вы думаете, что прежние церемониальные приветствия для нас уже кончились — так думать извинительно такой любительнице философии, как Вы. По крайней мере я теперь могу дать Вам отчет в моем пребывании в той стране, в которую увлекла меня моя блуждающая планета [1].

Не уступая волнениям души, идя рука об руку с моим неразлучным другом — слабым рассудком, я помню всегда моих друзей, мою отчизну, несмотря на то, что, по-видимому равнодушно рассталась с нею. Теперь я испытываю действие моей приверженности к отечеству, которая тем сильнее, что она подавлена была в груди моей во время роковой нашей разлуки. Как бы то ни было, я знаю Вашу добрую душу, Вы не имеете другой слабости нашего пола, кроме снисходительности к своим друзьям и потому надеюсь, будете снисходительны и ко мне, читая описания лиц и предметов, которые я намерена представить в том виде, как они находятся предо мною.

Начну с лиц: так как по кратковременности моего здесь пребывания я ещё не столько познакомилась с русским языком, чтобы могла на нем объясняться, то я и могу судить о людях ещё только по наружности. Здешние жители вообще крепкого телосложения, среднего роста и большей частью красивой наружности. Впрочем, в лицах их я не нахожу большой выразительности. Что касается до Петербурга, то этот город прекрасно расположен и стоит на большой реке, именуемой Невою; как далеко лежит он к северу, востоку, западу, югу — не скажу ни слова, хотя бы Вы и хотели определения точного. Его составляют три острова: на первом находится адмиралтейство, от которого эта сторона и получила название [2]; здесь же летний и зимний дворцы; второй остров называется Петербургским [3], на нем построена крепость и прекрасная церковь [4], в которой погребены: Пётр Первый, Ваш любимый Герой, императрица Екатерина и некоторые из его детей. Третий остров называется Васильевским, на котором находятся биржа, присутственные места [5] и другие общественные здания; здесь назначено селиться купечеству; дома и улицы в городе весьма красивы, но большею частью ещё не населены [6]. Адмиралтейская часть есть самая населенная; Зимний дворец мал, и образует собою циркуль [7]. Он нисколько не красив и внутри разделен на множество малых, худо расположенных комнат, и не представляет ничего замечательного ни по архитектуре, ни по живописи, ни по мебели. Летний дворец ещё меньше и хуже, исключая сада, который красив и, судя по стране, прекрасен, с приятною тенью и водою [8]; я не могу дать вам лучшего об нем понятия как сравнив его с нашим Английским Баутоном. В одной миле от города есть монастырь Св. Александра Невского [9]. О жизни сего святого я ничего не знаю; но монастырь начат Петром Первым, и когда построится, будет очень хорош. В честь св. Александра Невского Пётр учредил орден того же имени [10]. Это второй орден; знаки его носятся на красной ленте.

Нева протекает подле монастырского сада и выходит из города очаровательными изгибами, которые с вашею поэтическою душою будут вечно беседовать. В городе есть прекрасные дома, принадлежащие дворянству, но они теперь в отсутствие двора стоят пусты, при многих есть xopoшиe сады; близ одного из них я теперь живу, и часто прогуливаюсь; здесь я размышляю о том, что оставлено мною в отечестве, но я слышу Ваш голос, Вы говорите: «прочь со своею слабостью, продолжайте вашу историю», — я вздыхаю и повинуюсь.

Так как мы прибыли сюда ещё только за неделю, (с семейством г. В, с г-ном Р. и ещё одною дамою) то я очень удивилась, услышав однажды, что наши коляски готовы отправиться в путь, я должна была повиноваться. В первые дни мы отправились посмотреть бумажные фабрики [11]; я особенно любовалась картинным их местоположением, истинно очаровательным.

Здесь нет трактиров. Человек, занимающийся фабриками, принимает всех посетителей, и получает за то пocoбиe от правительства. Нам подали хороший ужин и отвели две просторные комнаты для ночлега; комнаты наши устланы были соломою, на которой и были постланы постели. Так жили мы во все время нашего путешествия. В следующий день мы отправились в село Петергоф, принадлежавшее Царю; там небольшой дворец [12] стоит на горе вышиною в 60 футов, на полмили от моря! Долина между дворцом и морским берегом покрыта густым лесом, который npopезан дорожками и аллеями, с водопадами и фонтанами по большому проспекту; перед дворцом проведен в море канал, на морском берегу много прекрасных летних домов [13], из дворца видны Кронштадтская пристань и берега Финляндии [14]; во дворце живопись очень хорошая, но от небрежения испорчена. Мы скоро поедем в Москву [15]. Оттуда Вы ожидайте от меня ещё скучнейшего письма, милая, Ваша и проч.

ПИСЬМО II

Милая моя,

Повинуясь Вашему приказанию, я безо всякого вступления представлю отчет о моем путешествии из Петербурга в Москву.

Мы выехали из дому 5 Марта в санях; это экипаж, сделанный из дерева, наподобие колыбели и обитый кожей. В нем можно лежать как в постели, одевшись одеялом; жаль что в санях не может поместиться более одного человека — это лишает удовольствия иметь общество. Мы ехали днём и ночью и прибыли в Москву 9-го числа. Вы скажете, мы очень скоро ехали? Что на это отвечать? Не находя для отдыха хорошего помещёния, в дурных комнатах, мы на станциях переменяли только лошадей; кушаньем же на всю дорогу запаслись дома. Народ весьма учтив, но так угнетен бедностью, что едва виден в нем образ человеческий. Если исключите хижины, расположенные на некотором пространстве вокруг почтовых дворов, то вам представится страна пустынная, в которой нет ни городов ни гостиниц. Густой лес, покрытый снегом, представляет какую то очаровательную картину; я часто воображаю, что снег на древесных пнях и ветвях превращается в многоразличные фигуры! Между прочим, я видела медведей и волков, которые теперь царствуют в лесах. Я часто желала видеть в сих местах Вас, Вы нашли бы здесь меня, влюбленную в морозы, которых в самом деле нечего бояться; я должна просить у Вас извинения, сказав, что мы не проезжали через города. Мы ехали чрез Новгород и Тверь. Первый замечателен монастырем Св. Антония [16], который по преданию приехал сюда из Падуи [17] и привез с собою сокровища для построения монастыря; внешность его не имеет ничего замечательного, а внутренности я не видала. Тверь весьма веселый город, стоит на берегу Волги, на склоне небольшой возвышенности; строение в нем также деревянное, дома очень чисты. До сих пор я ничего ещё не сказала о городе в котором теперь живу, и так сделаю маленькое его описание. Император [18] посещает Москву редко, потому здесь нет собраний, какие бывают при дворе; кажется что Государь любит больше охоту. Главный любимец его, Князь Долгорукий [19], который особенно старается занимать его этим увеселением, опасаясь, чтоб не быть устранену при малейшем отсутствии. [20] Шесть месяцев назад юный монарх лишился единственной сестры своей, Великой Княжны Наталии [21], девицы необыкновенного ума; с тех пор он совершенно подчинился власти этого молодого вельможи, который, как я слышала, ничего не имеет отличного, кроме титла. Меня неоднократно посещали старинные знакомцы В. [22], и одна придворная дама времен Вашего Героя [23]. Она с чрезвычайным искусством рассказывает мне о нем некоторые частные происшествия. Я расскажу Вам одну такую историю, она несколько длинна, но, по моему мнению, хорошо изображает его благородный характер.

Он любил в продолжение нескольких лет со всею нежностью дочь одного офицера, по имени Мунса [24], и, казалось был взаимно любим ею. В один несчастный день он пошел осматривать крепость, строившуюся на море [25], в сопровождении своих и чужестранных Министров [26]; на возвратном пути польский Министр случайно упал в воду с подъемного моста и утонул, несмотря на все усилия спасти его. Император, приказав вынуть все бумаги из его карманов, запечатал их в присутствии всех.

При дальнейшем осмотре выпал портрет; Государь поднял его и представьте его удивление — портрет изображал его любезную. Он тотчас разламывает конверт, развертывает бумаги и находит многие письма руки её к умершему, написанные в самых нежных выражениях; оставив общество, он вбежал в комнату моей рассказчицы и приказал послать за изменницею [27].

Когда она вошла, он запер дверь и оставшись втроем, спросил, для чего писала она к такому лицу. Она заперлась, но он показал портрет и письма, и когда сказал о смерти её любовника, несчастная залилась слезами. Государь в порыве страсти начал укорять её в неблагодарности; изменница ожидала наказания, но вдруг у него самого полились слезы, он сказал: «забываю все, я также имею слабости: я Вас не могу ненавидеть, и обвиняю только собственную мою доверчивость. Продолжать мою любовь с Вами значит унизить себя; прочь, я умею примирить страсти с рассудком. Вы ни в чем не будете нуждаться, но я с сих пор Вас уже не увижу.»