Барбара Хэмбли - Драконья погибель

• Название: Драконья погибель
• Автор: Барбара Хэмбли
• Издательство: АСТ
• Жанр: Романтическое фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-7921-0495-6

В дальних, диких горах где-то на Севере, говорят, живет рыцарь, чье прозвание овеяно высокими легендами. Ибо прозвание это – Драконья Погибель. Ибо нет, говорят, дракона, коему удалось бы уйти от смертоносного меча сэра Джона Аверсина... по крайней мере так повествуют сказания. По крайней мере так поют в балладах.

Сколько же правды в легенде о Драконьей Погибели и какова она, эта правда, знает, верно, только женщина, избравшая тяжкий жребий жены героя...

Вы знаете, ЧТО ЭТО ЗА КНИГА?

---

– Я не знаю,– тихо сказал Гарет.– Я, например, о них вообще ничего не слышал. Как и о мьюинках. Оно заманило меня в лес и напало… Я побежал… но дорогу в лагерь уже не нашел… а потом увидел свет в этом доме…– Он замолчал и передернул плечами.

Дженни закончила перевязку. Раны были неглубокие, как и те, что усеивали руки и лицо Джона, но среди ножевых порезов попадались подковообразные оттиски человеческих зубов – оружия не менее опасного, чем отравленные стрелы, во всяком случае, в этом климате. Дженни и сама получила несколько укусов, кроме того, мышцы ее сводило судорогой усталости – вот о чем, надо полагать, ни разу не поминали баллады Гарета. А опустошенность после убийства – словно только что сплела заклинание смерти! Об этом, конечно, тоже ни слова… В балладах положено убивать с безмятежной, благородной храбростью…

Сегодня она умертвила по меньшей мере четыре существа, виноватые лишь в том, что родились и выросли в людоедском племени, а скольких еще искалечила… Эти тоже обречены – либо загниют раны, либо добьют свои же собратья.

Чтобы выжить в Уинтерлэнде, ей пришлось стать весьма умелой убийцей. Но чем больше занималась она целительством, чем больше узнавала магию и жизнь, из которой магия возникла, тем большее отвращение испытывала она к искусству убийства. Слишком часто видела она, что смерть делает с теми, кто убивает небрежно и без колебаний.

Серые болотные воды светлели, отражая заоблачный рассвет. С мягким взмахом сотен крыльев поднялись с ночевок дикие гуси – снова искать дорогу в бесцветных небесах. Дженни вздохнула, усталая до последней степени. Пока они не пересекли великую реку Уайлдспэ, об отдыхе можно только мечтать.

Гарет сказал тихо:

– Аверсин… лорд Джон… Я… сожалею. Я не понимал, что происходит.– Он вскинул серые глаза, утомленные и несчастные за треснувшими стеклами очков.– И вас я тоже не понимал. Я… я ненавидел вас за то, что вы оказались совсем другим…

– Тоже мне новость!– осклабившись, сказал Джон.– Просто меня это не интересовало… Меня интересовало, чтобы ты остался жив в этих землях. А что я оказался другим… Ну, ты знал только то, что ты знал, а знал ты песенки. Я думаю, то же самое было и с Полиборусом, и с Кливи, и с прочими… Кливи, например, пишет, что медвежата рождаются бесформенными, а медведица как бы вылепляет их языком, облизывая. Но я-то ему не поверю, потому что видел новорожденных медвежат… Хотя насчет львов он, пожалуй, прав, что они рождаются мертвыми…

– Ничего подобного,– сказал Гарет.– Отец однажды завел ручную львицу, когда я был маленький, все львята родились живыми. Похожи на больших котят. И пятнистые.

– Серьезно?– Аверсин был бесконечно рад добавить еще один клочок к своей сорочьей коллекции знаний.– Нет, я не говорю, что древние драконоборцы не были героями. Может быть, и Селкитар, и Антара Воительница в самом деле скакали на дракона с мечами, в золотой броне, в плюмажах… Просто сам я действовал по-другому. А если бы у меня был выбор, я бы вообще не стал драться ни с каким драконом, просто меня никто не спрашивал.– Он ухмыльнулся и добавил: – Ты уж прости, что так вышло.

Гарет ухмыльнулся в ответ.

– Я, наверное, родился под несчастливой звездой,– сказал он несколько смущенно. Затем поколебался, явно решаясь в чем-то признаться.– Аверсин, послушайте…– Тут он запнулся и вдруг закашлялся, потому что ветер сменил направление и обдал гарью всех троих.

– Божья Праматерь, лепешка!– Аверсин вскочил и кинулся к огню с ужасающими проклятиями.– Джен, я не виноват…

– А кто?– Дженни куда менее торопливо подошла к костру помочь отскоблить последние черные комки со сковороды.– Хотя ты прав – сама виновата, нашла кому поручить. Займись лучше лошадьми…

Она зачерпнула в чашку муки. И хотя лицо ее хмурилось, но взглядами они встретились – как поцеловались.

Глава 4

Следующие несколько дней Дженни с интересом присматривалась к тому, как меняется отношение Гарета к ней и к Джону. Казалось, юноша вернулся к дружеской доверчивости, установившейся было между ним и ею сразу после избавления от бандитов в развалинах города, пока он не узнал, кем доводится Аверсину его избавительница. Однако кое-что в его поведении было новым. Гарет явно нервничал, внезапно замолкал посреди разговора. Если он и солгал о чем-то в Холде, то теперь горько сожалел об этом, хотя и не настолько, чтобы во всем признаться.

Как бы там ни было, но Дженни еще в день освобождения Гарета от мьюинков почувствовала, что скоро все выйдет наружу. Джон уехал вперед разведать разрушенный каменный мост, перекрывающий бурное течение Змеи-реки, оставив их одних с запасными лошадьми и мулами среди хмурого молчания зимних лесов.

– Насколько шептуны материальны?– спросил негромко Гарет и поглядел через плечо, словно ожидая увидеть ужас вчерашней ночи, вытаивающий в дневную реальность из тумана между деревьями.

– Достаточно материальны, чтобы убить человека,– сказала Дженни.– Если они, конечно, смогут выманить его из лагеря. Раз пьют кровь – значит, нуждаются в пище. Но большего о них никто тебе не скажет. Ты выкрутился чудом.

– Знаю,– пробормотал он, глядя в смущении на свои руки. Они были голые и потрескавшиеся, – плащ и перчатки пропали в доме мьюинков. Позже, зимой (Дженни была в этом уверена), мьюинки сварят их и съедят кожу. Теперь на плечи юноши поверх камзола и заемной куртки был накинут старый плед Джона. С жидкой прядью, прилипшей к треснувшей линзе очков, Гарет мало напоминал придворного щеголя, явившегося в Холд несколько дней назад.

– Дженни,– поколебавшись, сказал он.– Спасибо тебе еще раз. Я сожалею, что вел себя по отношению к тебе… Просто…– Голос его вильнул неопределенно.

– Я подозреваю,– мягко сказала Дженни,– что ты ошибся, спутав меня с кем-то, кого ты знал раньше.

Краска хлынула на щеки юноши. Ветер застонал в голых деревьях. Гарет вздрогнул, затем со вздохом повернулся к Дженни.

– Дело в том, что ты рисковала жизнью, спасая меня, а я, как дурак, втягивал вас в историю. Мьюинки казались мне такими безобидными… И я все равно никогда не покинул бы лагерь, но…

Дженни улыбнулась и покачала головой. Дождь прекратился, и она откинула капюшон, позволив ветру ворошить свои длинные волосы. Коснувшись пятками боков Чалой Тупицы, она медленно двинулась вперед, увлекая за собой весь караван.

– Это трудно,– сказала она,– не поверить иллюзиям шептунов. Даже если те, кого ты видишь за пределами магического круга, заведомо не могут там быть, не могут выкрикивать твое имя, – все равно что-то в тебе требует, чтобы ты пошел на зов…

– Какой… какой образ они принимали для тебя?– сдавленно спросил Гарет.

Память была недоброй, и Дженни перед тем, как ответить, помедлила минуту. Потом сказала:

– Моих сыновей. Яна и Адрика.

Видение было тогда настолько реальным, что, даже вызвав образы в магическом кристалле Каэрдина и убедившись, что мальчишки в целости и сохранности обретаются в Холде, Дженни так и не смогла преодолеть страха за них. После небольшого раздумья она добавила:

– У них злой обычай принимать именно тот образ, который больше всего тебя тревожит. Им ведомы не только твоя любовь, но и грехи, и желания…

Гарет откачнулся и стал смотреть в сторону. Некоторое время он ехал молча, потом спросил:

– Откуда они знают?

Она покачала головой.

– Может быть, читают мысли. А может быть, они – всего лишь зеркало, не сознающее, что оно отражает. И заклятиями мы их связать не можем, потому что не знаем их сущности.

Он нахмурился, озадаченный.

– Их – чего?..

– Их сути, их внутреннего бытия.– Она натянула поводья как раз перед длинной извилистой вмятиной, где вода лежала среди деревьев, словно мерцающая змея.– Вот, например, кто ты, Гарет из рода Маглошелдонов?

Он вздрогнул, и она снова прочла страх и вину в его глазах.

– Я…– заговорил он, запинаясь.– Я – Гарет из… из рода Маглошелдонов. Это такая провинция в Белмари…

Дорогу заливали вечные лесные сумерки. Дженни пристально взглянула в глаза юноши.

– А если бы ты родился не в этой провинции, был бы ты Гаретом?

– Э… Конечно, я бы…

– А если бы ты не был Гаретом?– с нажимом продолжала она, не давая ему отвести взгляд.– Мог бы ты стать собой? Если бы ты искалечился, заболел проказой, лишился бы признаков пола – кто бы ты был тогда?

– Я не знаю…

– Ты знаешь.

– Перестань!– Он попытался вырваться – безуспешно. Ее мысленная хватка стала жестче, Дженни уже проникала в его разум, предъявляя ему его самого: живой калейдоскоп заемных образов из тысяч баллад, обжигающие желания юности, незажившие раны от каких-то горчайших измен и – самое главное – клубящуюся тьму едва выносимого страха. Она двинулась в эту темноту. За неясной ложью, сказанной в Холде, скрывался некий больший грех. «В самом деле преступление,– удивилась она,– или нечто кажущееся ему преступлением?»