Лоуренс Гоуф - Свободное падение

• Название: Свободное падение
• Автор: Лоуренс Гоуф
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1995
• ISBN: 5-218-00001-9

Лоуренс Гоуф – автор серии полицейских романов о детективах Джеке Уиллоусе и Клер Паркер, которые с блеском раскрывают самые запутанные и страшные преступления.

В романе «Свободное падение» население Ванкувера взбудоражено серией дерзких ограблений местных банков, причем полиция не исключает, что все преступления совершены одним и тем же на редкость ловким и удачливым злодеем. Во время последнего налета пролилась кровь, что заставляет детективов удвоить усилия по поимке грабителя, который не подозревает, что сам давно уже стал невольным и далеко не главным участником иной, гораздо более крупной, коварной и кровавой охоты за вожделенными миллионами.

Романы предлагаемого сборника публикуются на русском языке впервые.

---

Лоуренс Гоуф Свободное падение

Сестрам Роуз – Габриелле и Вики

Влюбился не в тебя, моя детка,

Влюбился я в преступные глаза!

И пусть меня повесят здесь на ветке,

Но для души – ночная ты гроза[1].

Глава 1

Хрупкие планки жалюзи из тонкого пластика хрустнули у него в руке. Грег напряженно смотрел на бело-голубой автомобиль ванкуверской городской полиции, который почему-то запарковался неподалеку от его дома.

Грег твердил себе: расслабься, это ерунда. Он побежал в кухню, хватанул из холодильника банку пива и, не ощущая вкуса, пил, ловя возбужденным слухом шум работающего автомобильного двигателя. Боже, да что же им здесь нужно?

Чирикнула канарейка.

Грег зашипел по-змеиному, она спрыгнула на пол клетки и затаилась.

Он выпил еще банку пива, глотнул коки. Он уже не мог совладать с собой. Надо было что-то делать. Он схватил двустволку 12-го калибра и примотал ее к стулу липкой изоляционной лентой, объединив при этом спусковые крючки и привязав их к ручке двери. Лег на пол и, посмотрев в прицел, убедился, что наводка хороша. Потом, закурив, взвел оба курка и вернулся в спальню.

Фараоны стояли, двигатель работал. Он отпил еще немного коки – черт! – вместо вкуса выхлопные газы, с ума он сходит, что ли? На кровати валялись пистолеты. Он схватил кольт «магнум-357». Слишком тяжел, невозможно держать, а врезать таким посильнее – сам без руки останешься.

Он снова вцепился в жалюзи, сминая и выворачивая планки. Забытая сигарета обожгла ему губы. Выругавшись, он выплюнул окурок на ковер. Внутри патрульного автомобиля зажегся свет: двое в форме и кто-то еще на заднем сиденье.

Он поспешил в кухню, проверил ствол и, схватив в холодильнике еще банку пива, снова побежал в спальню. Фараоны были на месте.

Он повернулся к ним спиной и, прикрывая рукой пламя зажигалки, осторожно прикурил.

Когда он выглянул снова, их уже не было. Что теперь? Позвонить Хилари, напроситься к ней? Но, если он под колпаком, это вряд ли разумно.

Он сдвинул свой арсенал в ноги кровати, отыскав блок дистанционного управления, улегся и стал лениво шарить по каналам телевизора…

Часов через двенадцать сквозь отверстие в жалюзи прокрался солнечный луч и все утро бродил по комнате, а Грег спал, пока не вскочил, разбуженный взрывом безумного хохота.

Квадратное хохочущее лицо Шварценеггера занимало весь экран маленького «Хитачи». Став наконец серьезным, Шварценеггер принялся отрицать, что собирается участвовать в выборах на пост губернатора Калифорнии. Грег убрал его. По TSN передавали теннисный матч, на корте свирепствовала Мартина, ожесточенно, с деревянным стуком посылая мяч.

До Грега постепенно доходило, что в спальне жара и духота, а у него ужасная головная боль и нестерпимая жажда. Вырубив телевизор, он встал с постели и столь стремительно двинулся к холодильнику, что сразу же попал в ловушку и чуть не подстрелил себя.

Добравшись наконец до холодильника, он, достав оттуда литр свежего апельсинового сока, с жадностью присосался к нему и пил на ходу, потирая грудь, куда стекал с подбородка холодный сок.

Из ящика в холле он достал три утренние газеты, захлопнул и запер дверь и, войдя в кухню, принялся готовить кофе: шесть чашек воды, кофе строго по мерке – особый кенийский и французский темный – кофеварка включена.

В ванной он критически осмотрел себя в дешевое, в полный рост зеркало, привинченное к двери, и, включив горячую воду, отрегулировав температуру, встал в ванну.

Пока он чистил зубы и в зеркало яростно улыбался пенистой улыбкой, тепловые лампы высушили его тело. Хилари была без ума от его улыбки. Этим он ее и соблазнил. Он снова изобразил улыбку. Чудная девочка. Ужасно то, что он собирается с ней сделать. Она была типичной собственницей, как, впрочем, все они. Много говорила и все время задавала вопросы. Грег этого не любил: приходилось напрягаться, как на работе, все время помнить, что он ей налгал раньше. Он сказал ей, что был актером в Торонто, потом остался без работы – поверила, проглотила.

Он сушил феном свои черные кудрявые волосы, взбивая их пальцами, чтобы казались гуще. Перманент начинал развиваться, но это было не важно.

Не одеваясь, он вошел в кухню, смешал порцию корицы с сахаром, и, отрезав четыре толстых куска кислого хлеба, заложил их в тостер.

К тому времени, когда тосты были готовы, он уже выпил полчашки кофе и начинал чувствовать себя человеком. Он пил из своей любимой чашки с простым рисунком – черно-белые шашечки, слегка искаженные внизу, где чашка закруглялась. Совсем как люди: не слишком сложные и искаженные – всяк на свой лад.

Он подлил молока, помешивая ложечкой, неизменно по часовой стрелке, привычка, одна из многих. Человека выдают штампы, привычные жесты. В отношениях с фараонами куда лучше новизна, непредсказуемость, иначе – шашечки, клеточки, решетка…

Такие мысли бродили в его голове, пока он пил свой утренний кофе. В день ограбления он любил ходить по комнате обнаженным. Он был далеко не Шварценеггер, но гордился своим телом, плотной упругой мускулатурой и принимал меры, чтобы не терять формы. Нагота почему-то давала ему ощущение силы, в то же время усугубляя чувство уязвимости. В его квартире было много зеркал, они отливали серебром, куда ни повернись. Это было не тщеславие, а что-то более сложное – желание видеть себя в неожиданном ракурсе, в игре света и тени, как бы глазами постороннего, – он любил удивляться. Наполнив вторую чашку, он отправился с ней в гостиную, в полуденное солнце, позолотившее мебель. Растянувшись на софе, он просматривал газеты, читал сводки о преступлениях, раздел спорта, заглянул и в политический обзор.

Зазвонил и смолк телефон. Помолчал и зазвонил снова. Грег взял трубку.

– Грег? – Голос Хилари.

– Кто это?

– Я, Хилари. Минуту поговорим?

– О чем?

– О вечере.

– Ты свободна?

– Что? Не говори глупости, мы же условились? Я хотела посоветоваться, что мне надеть: черное атласное, которое я недавно купила, или красное, что я надевала в позапрошлый раз.

– Черное, – сказал Грег. – Надень черное.

– А не красное, ты уверен?

– Черное, – сказал Грег. – Оно подойдет к моему настроению.

– Грег! – позвала она. Голос у нее был низкий, словно приправленный мускусом и восточными пряностями.

– Что? Что?

– Может, придумать что-нибудь еще, надеть, скажем… – Она замолчала, чувствуя, что он не слушает, а Грег в это время пытался вникнуть в суть болтовни на параллельной линии. Наконец Хилари сказала: – А ты действительно ужасен, не находишь?

– Нет, нет, детка, только платье, и самое простое!

– Ты заедешь за мной в восемь, да?

– Да, около того, – буркнул он и быстренько извинился, чтобы она не бросила трубку. Он закурил, пуская дым к потолку и читая раздел юмора в «Глоб энд Мейл», пока она с воодушевлением рассказывала о новых духах, которые сведут его с ума. Потом ему надоело, он сказал, что в дверь звонят, и осторожно положил трубку.

Он снова закурил – пятую или шестую сигарету в этот день. Надо быть просто гадом, чтобы так с ней обращаться! И по какому праву? Она не виновата, что позвонила в то время, когда он пытался настроить себя на ограбление банка. Он схватил трубку, набрал номер. Ответила пожилая женщина, голос незнакомый. Он попросил Хилари и услышал, что мисс Флетчер, видимо, ушла на ленч.

Докурив сигарету, Грег лег на ковер посреди гостиной и сначала проделал девять отжиманий, потому что сегодня ему придется нести пистолет 9-го калибра, потом двадцать шесть приседаний, по числу своих лет, затем, перевернувшись на живот, весь в мыле, он одолел число отжиманий, равное трехзначному номеру его квартиры, блоками по десять штук.

Закончив, он взглянул на электрические часы над раковиной. Час тридцать. Великолепно. Ему понадобится около часа, чтобы пропылесосить, вымыть и натереть пол в кухне и ванной, помыть посуду. Потом придется принять душ. Час на гримировку, минут двадцать на выбор одежды и переодевание, еще десять минут, чтобы зарядить и почистить оружие, и он готов, как и намечено, выйти из дома в четыре.

Грег наклонился, чтобы достать из-под раковины моющее средство. Из углубления в полу для отвода воды торчало дуло полуавтоматического пистолета 25-го калибра и глядело ему прямо в глаза. Первая в этот день порция адреналина молнией пробежала по телу, согревая и щекоча плоть.

Он пылесосил с ветерком, и это ему почти нравилось. На пол в кухне понадобилось немного больше времени, чем он рассчитывал, но зато пол блестел, как полированный лед.

Снова приняв душ и чуть-чуть сбрызнув тело одеколоном, он оделся в просторные темно-зеленые брюки из саржи и такого же цвета рубашку. Всю одежду Грег выписывал по почте после одного случая, когда, покупая шелковый галстук у продавщицы в магазине Итона, которая в прошлом воплощении была кассиром в банке, Грег поймал на себе ее полный ужаса панический взгляд. К счастью, она, должно быть, решила, что это страшный сон, галлюцинация. И он, оплатив покупку, ушел.