Александр Кравчук - Галерея римских императоров. Принципат

• Название: Галерея римских императоров. Принципат
• Автор: Александр Кравчук
• Издательство: Астрель
• Жанр: История
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-271-26532-7

Книга Александра Кравчука, крупнейшего польского ученого-историка, знатока Античности и известного писателя-популяризатора, представляет собой собрание очерков-портретов римских цезарей-принцепсов, как хорошо нам известных, так и тех, о которых мы можем найти лишь краткое упоминание в других исторических источниках. Как происходило становление величайшей римской империи? Что способствовало расцвету Рима? Что стало причиной его упадка?

Очерки Александра Кравчука — тот редкий случай, когда глубочайшее знание исторического материала счастливо сочетается с увлекательной формой интереснейшего чтения, рассчитанного на самый широкий круг читателей.

---

Десятого января 69 года Марку Отону пришлось принять болезненный удар: Гальба усыновил и назначил своим наследником Луция Пизона, хотя до сих пор все указывало на то, что у Отона больше шансов стать преемником престарелого цезаря. Ведь он так преданно помогал ему с самого начала бунта против Нерона! Да и консул Тит Виний, ближайший советник Гальбы, поддерживал его кандидатуру и даже обещал дать Отону в жены свою дочь! Правда, у наместника Лузитании не было недостатка и в недругах, как это всегда бывает в династических распрях, и они не упускали случая напомнить о тесной дружбе в дни молодости Нерона и Отона и их совместных разгулах и бесчинствах. Не для того они теперь свергают Нерона, чтобы посадить на трон его собутыльника. И вместе с тем именно давнишняя дружба с Нероном и их разгульный образ жизни теперь привлекали на сторону Отона мощную силу — преторианцев и римскую чернь. Они с тоской вспоминали о непрекращающейся череде игрищ и веселых гуляний во времена Нерона и надеялись, что с воцарением Отона все это возобновится, а преторианцев цезарь станет осыпать золотом. Райская жизнь — не то что теперь, при суровом и скупом старике.

С помощью верных людей Отон умело поддерживал эти настроения, а прежде всего делал все, чтобы подкупить преторианцев, и в первую очередь — их офицеров и отборные отряды конницы.

Сохранились свидетельства, что, если бы не Птолемей, Отон совершил бы государственный переворот уже 10 января, то есть в день, когда усыновление Гальбой Пизона положило конец его чаяниям. Астролог, однако, категорически заявил — звезды не благоприятствуют начинаниям, принятым в этот день. Да и здравый смысл не одобрял поспешности, к столь рискованному акту следовало основательно подготовиться.

Пятнадцатого января, когда Гальба на Палатине приносил жертвы богам, Отон потихоньку удалился якобы для совещания с заранее вызванным зодчим, чтобы осмотреть постройки в своей сельской резиденции. Потом прямо с Форума он с группой преторианских офицеров поспешил в расположение гвардии. Возможно, преторианцы и сохранили бы верность императору, но их увлекла беззаветная храбрость и решительность сторонников Отона. К смельчакам присоединялось все больше их собратьев, и вот Отон уже стоит на трибуне, украшенной боевыми орлами и знаменами, в окружении все увеличивающейся толпы преторианцев, приветствующих его как императора. Отон тоже не скупится на приветствия, протягивает руки к собравшимся, заверяя их в своей благодарности, рассылает поцелуи. Чтобы крепче привязать к себе преторианцев, этих отборных воинов, он с трибуны поклялся взять себе столько власти, сколько они, преторианцы, ему позволят. Дальнейшие события показали, что Отон мог рассчитывать на преданность гвардейцев.

Никто не отдавал себе отчета в том, что к данному моменту в Римской империи оказалось четыре цезаря. Трое находились в Риме: Гальба с Пизоном на Палатинском холме, Отон среди преторианцев. Четвертый же появился далеко от Рима — на Рейне. Им был Авл Вителлий, которому присягнули германские легионы и еще 2 января объявили его императором. Всего за два часа число императоров сократилось до двух. Остались лишь Отон и Вителлий. Законные же правители, Гальба и его наследник Пизон, погибли, покинутые своими сторонниками.

Вечером 15 января преторианцы и жители города радостной толпой сопровождали Отона на Палатин. Шли через Форум, где еще лежали окровавленные трупы. Среди приветственных выкриков сначала робко, а потом все громче зазвучали подобострастные и лестные выкрики черни в честь нового императора, и вот уже все собравшиеся скандируют: Salve Otho Nero! Imperator Otho Nero! To же происходило и в последующие дни, а Отон притворялся, что не слышит этих криков. Тацит предположил, что он просто боялся запретить так его именовать, не решался и выказать свое неудовольствие. В первых своих посланиях наместникам в провинциях он подписывался просто: «Отон Нерон». А меж тем в домах римлян появились вновь изображения Нерона, которые пришлось убрать всего несколько месяцев назад. Подобострастный сенат распорядился восстановить статуи Поппеи, ибо божественной следует воздавать божественные почести. Вернули прежние звания и должности вольноотпущенникам и служителям Нерона, а один из его чиновников теперь писал речи для Отона.

Каковы же причины такого поведения нового императора? Разумеется, не симпатия к бывшему приятелю, а желание показать римлянам, что новый властитель решительно порывает с политикой Гальбы. Однако боязно было и переборщить, ибо у Нерона было много врагов среди самых влиятельных лиц империи, самых знатных и богатых, более всего пострадавших от Неронова беспредела. Новый цезарь очень нуждался в поддержке именно этих слоев общества, учитывая, что его положение было не таким уж прочным. Стало известно, что германские легионы присягнули Вителлию, и тот уже с Рейна двинулся на Рим, хотя Отон поначалу и попытался договориться с ним миром. Вот почему Отон всячески стремился дать понять, что, хотя он себя и называет Нероном, вовсе не намерен следовать этому императору ни в преследованиях знати, ни в жестоких расправах с неугодными, ни тем более во всех его чудачествах и глупостях. Теперь Отон уже понимал, что Нерону выступления певцом на сцене или с декламацией повредили не меньше, чем безжалостные расправы с неугодными. Деспот может быть жестоким, но не смешным.

Поэтому Отон приказал умереть Тигеллину, одному из самых ненавистных для знати людей из приближенных Нерона. И оставил в живых Кальвию Криспиниллу, советницу Нерона в делах любовных. Он даже взял к себе в дом пресловутого Спора, которому Нерон велел стать девушкой и официально женился на нем. Во всем этом была какая-то двойственность, неизбежная при желании угодить всем, да еще при этом удовлетворять и свои тайные желания и слабости.

А их у Отона было немало. И хотя эти слабости в принципе были невинными, они давали недоброжелателям повод для насмешек. Особенно придирались к заботам цезаря о собственной внешности. Не прошел незамеченным тот факт, что император сильно лысеет и, чтобы это скрыть, всегда носит прекрасный парик. Замечено было также, что он ежедневно бреется и делает косметические маски для лица, чтобы придать свежесть коже. И наконец, особые насмешки вызывала привычка цезаря натирать стопы ног благовонными маслами, в чем ему некогда подражал сам Нерон.

Несмотря на бунт германских легионов, Отон все же располагал немалыми силами, за ним стояли две трети провинций и армия империи. Ему поклялись в верности легионы восточные и придунайские, в то время как за Вителлия высказались лишь западные. Все зависело от того, удастся ли вовремя стянуть в Италию войска с Дуная, чтобы преградить дорогу отрядам Вителлия. Это было самым главным, ибо в самой Италии у Отона войск было немного, а Цецина, полководец Вителлия, уже перешел Альпы, несмотря на зиму.

Подготовка к войне, недостаток продовольствия, дороговизна — все это вызывало беспокойство. Первый раз в римской истории война так близко подходила к столице. Она представлялась народу довольно абсурдной, ведь в принципе ему было все равно, кто станет править — Отон или Вителлий. При Нероне войн не было или, по крайней мере, они велись где-то далеко, не угрожая Риму, — ворчали недовольные. А тут еще, как назло, случилось небывалое наводнение — разлился всегда спокойный Тибр. Наводнение было таким неожиданным и ужасным, что многие римляне утонули в своих домах или в харчевнях, да и после наводнения, когда вода спала, в столице стали рушиться дома, бывшие не слишком крепкими, и отсырело зерно на государственных складах.

Все это усиливало недовольство императором и в низах и в верхах. И вот тут Отон смог убедиться, как же верны ему преторианцы. Они давно уже знали о недовольстве сенаторов и многих представителей высшей аристократии и в один прекрасный вечер едва не перебили все высшее сословие. По распоряжению императора моряки должны были подвезти оружие из их лагеря. Увидев, что происходит, преторианцы заподозрили измену, подняли тревогу и по собственному почину, не ожидая приказа, кинулись на Палатин, желая перебить всех изменников-сенаторов и освободить императора, которого те наверняка захватили. Трибуны попытались их задержать, но встретили сопротивление и некоторые были убиты. Преторианцы же, допытываясь, где император, прорвались, как были, окровавленные, к самой обеденной палате и успокоились, лишь увидев там Отона, живого и невредимого.

Четырнадцатого марта цезарь распрощался с сенатом, поручив ему заботу о государстве, и произнес речь перед народом. На следующий день он покинул Рим. Это было время мартовских ид. Толпы народа на улицах столицы дружески прощались с ним, не скупясь на пожелания успеха и превознося мужество цезаря. Но таковы уж были римляне, привыкшие с давних пор, по словам Тацита, льстить всем императорам. И сейчас они кричали охотно и громко, хотя не испытывали к цезарю особой любви, но не испытывали и страха, кричали из любви к искусству, просто потому, что им доставляло удовольствие так выказывать свою преданность правителю. Справедливо было бы заметить, что не только древние римляне находили странное наслаждение, подлизываясь и льстя вышестоящим.