Зиновий Юрьев - Искатель. 1975. Выпуск №4

• Название: Искатель. 1975. Выпуск №4
• Автор: Зиновий Юрьев
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1975

Ha I–IV стр. обложки — рисунок А. ГУСЕВА.

На II стр. обложки — рисунок Ю. МАКАРОВА к роману З. Юрьева «Полная переделка».

На III стр. обложки — рисунок Г. СУНДАРЕВА к рассказу Хэла Дреснера «Преступление, достойное меня».

---

Я вернулся к своему замызганному «тойсону» и поехал в Шервуд, в Первую городскую тюрьму, к клиенту, которого я не знал, как защищать.

Должно быть, Гереро не спал всю ночь, потому что под глазами у него легли тени, и выглядел он сегодня лет на десять старше, чем вчера. Когда я вошел в камеру, он вопросительно посмотрел на меня. На мгновение в его глазах вспыхнула надежда, но тут же погасла. Он ничего не спросил у меня. Я молча уселся на единственный стул, а он начал ходить по камере. Пять шагов вперед, пять назад. Поскольку длина камеры — двенадцать футов, можно было определить, что один шаг Гереро чуть меньше ярда. Ну вот, поздравил я себя, появились и первые умозаключения.

— Послушайте, мистер Гереро, — сказал я, — могу я задать вам один вопрос?

— Попробуйте, — пожал он плечами, не прерывая прогулки.

— Вы убили Джин Уишняк?

Он остановился и пристально посмотрел на меня.

— Нет, Рондол, — покачал он головой, — я не убивал Джин Уишняк. Я никогда не видел Джин Уишняк, никогда не слышал ее имени до момента ареста. Это чудовищно, понимаете, чудовищно… Я ни на секунду не сомкнул ночью глаз. Моментами мне начинало казаться, что я схожу с ума. Этого ведь не может быть. Этого ведь действительно не может быть?

— Я адвокат, мистер Гереро. До этого, как вы знаете, я был частным детективом. А еще раньше я работал в полиции. Я привык иметь дело с фактами. И суд имеет дело с фактами… Особенно электронный суд.

— Вы были у Урсулы Файяр? — перебил он меня.

— Да.

— Она отрицает?

— Да.

— Я в этом не сомневался… Какое она произвела на вас впечатление?

— Мне показалось, что она лжет.

Гереро остановился и посмотрел на меня.

— У вас действительно такое впечатление?

— Да.

— Спасибо.

— За что?

— Это хоть маленький якорек. Не знаю, удержит ли он меня от безумия… — он покачал головой. — Понимаете, я начинаю сам сомневаться. Все как в зыбком тумане. Неясно, размыто. Призрачно. Нет уже ясного самоощущения, как всегда. И ползут, ползут мысли: а может быть, у тебя раздвоение личности? А может быть, провалы в памяти? А может быть, ты давно уже сошел с ума? Я отпихиваю эти мысли, давлю их, как змей, а они все ползут и ползут… Боюсь, я долго не выдержу… А может быть, это было бы даже лучше…

— Мистер Гереро, — сказал я зло, — я не подозревал, что вы умеете так образно говорить. Постарайтесь лучше сосредоточиться: может быть, вы что-нибудь забыли? Какие-нибудь детали, что-нибудь? Неужели вас никто не видел в тот вечер?

Я был зол, потому что он сказал примерно то, что я испытывал сам. В меньшей, разумеется, степени.

— Нет, — покачал он головой. — Мне нечего сказать. Я рассказал вам все.

Когда тюремщик открыл дверь камеры и я встал со стула, Гереро вдруг спросил меня:

— Вы уже говорили мне давеча об измененных… А вы… сталкивались с ними?

— Да, конечно.

— Расскажите мне еще о них.

— Они люди. Даже лучше, чем мы с вами. Они добры и кротки. Они такие, какими должны были бы быть все. Но так как все не такие, они заклеймены. Добротой и кротостью.

— Вы идете, мистер Рондол? — спросил тюремщик.

— Иду.

Не прощаясь с Гереро, я вышел из камеры.

Самое страшное, когда заключенный начинает думать об измененных. Это значит, он перестает бултыхаться и собирается идти ко дну. Он уже мысленно сдался. И чем больше он думает об измененных, тем услужливее мысль расписывает их. Все зависит от точки отсчета. Здоровый, преуспевающий человек содрогается при мысли о том, что может стать измененным. Заключенный, ожидающий суда и уже потерявший надежду, смотрит на такую перспективу совсем другими глазами…

* * *

В оставшиеся до суда дни я метался как затравленный. Я несколько раз был на Индепенденс-стрит, я разговаривал со всеми, кто видел там Гереро, я еще раз разговаривал по телефону с Урсулой Файяр, добился проверки психического состояния Гереро — все было напрасно. Мы были там же, с чего начали. Мы не продвинулись ни на шаг.

Я стал злым и раздражительным. Дважды я орал на Гизелу так, что у нее наворачивались слезы на глазах. Дважды, когда я ставил в гараж машину, я задевал за край ворот. Раньше ничего подобного со мной не случалось.

В день суда я проснулся рано и долго лежал неподвижно, слушая страстное воркование голубей за окном. Когда я был маленьким, я долго думал, что это кто-то стонет, что кому-то очень плохо, что кто-то умирает. Я боялся спросить у матери, кто умирает, потому что боялся смерти и боялся говорить о ней. А умирающий продолжал стонать изо дня в день, не теряя сил, и мой детский умишко начал сомневаться. Тогда я сделал то, что мог сделать сразу, — высунул голову в окно и увидел сизых, жирных голубей на карнизе. Теперь я знаю, кто стонет за окном. Еще одной тайной меньше. Впрочем, стонать нужно было бы мне — никогда я еще не ощущал себя таким беспомощным. Я ехал не в суд, нет. Скорее в цирк, где клоун Язон Рондол будет смешить уважаемую публику.

Глава 5

Разглядывая публику, я заметил немолодую женщину, которая смотрела на Гереро со странным выражением лица. Что-то вроде жадного любопытства, смешанного со страхом.

— Вы, случайно, не знаете вот той женщины в сером костюме? — спросил я у Гереро.

— Случайно знаю. Это моя жена.

Занял свое место обвинитель. Анатоль Магнусон, помощник окружного прокурора. Неплохой парень, хотя звезд с неба не хватает. Впрочем, для нашего дела теперь не только что звезд, даже мозгов иметь не нужно. Мозги у машины. Отличные электронные мозги, не обремененные мыслями о заработке, о своей репутации, эмоциями и прочими жалкими порождениями килограмма серого вещества, что мы таскаем в своих черепных коробках. А вот и судья-контролер. Его я тоже знаю, Роджер Ивама.

— Встать, суд включен, — громким фальцетом пропел секретарь-контролер.

Щелкнули выключатели, на главной судейской машине и на трех машинах жюри вспыхнули красные лампочки.

— Народ против Ланса Гереро, обвиняемого в убийстве Джин Уишняк, — объявил судья. — Джентльмены, я как судья-контролер проверил работу главной судейской машины и машин жюри и нашел их в полном соответствии с нормой и готовыми к судебному разбирательству. Согласно процедуре электронных судов тесты проводились голосом и в письменной форме. Обвинение и защита могут провести самостоятельную проверку. Мистер Магнусон?

— Обвинение отказывается от проверки, ваша честь, — сказал Магнусон.

— Мистер Рондол?

— Защита отказывается от проверки, наша честь. — пробормотал я.

— Прекрасно. Мистер Магнусон, обвинительное заключение.

— Ваша честь, — сказал помощник прокурора, — защита знакома с обвинительным заключением. Вы тоже. Я приготовил несколько копий для главной судейской машины и для машин жюри. С вашего разрешения мы сейчас введем их.

— Вводите.

Магнусон подошел к главной машине, положил на вводный поднос несколько листков, склеенных в ленту, которая тут же быстро вползла в узкую щель ввода, похожую на стариковский беззубый рот.

Ту же операцию он проделал с тремя машинами жюри.

— Мистер Магнусон, ваши свидетели, — сказал судья-контролер.

— Обвинение вызывает сержанта полиции Ли Медину.

Сержант, высокий черноволосый человек, занял свое место.

— Свидетель, ваше имя и должность?

— Ли Медина, сержант полиции Шервуда.

— Положите правую руку ладонью вниз на регистрационную машину.

Сержант прижал ладонь к стеклу машины, и на табло вспыхнуло его имя, год рождения, номер свидетельства о рождении.

— Мистер Медина, что вы можете сообщить суду по поводу убийства Джин Уишняк?

— Девятнадцатого сентября сего года, в девять часов сорок две минуты в полицию позвонила женщина, которая назвалась миссис Марией Анджело и сообщила, что ее дочь Агнесса Анджело только что обнаружила убитой Джин Уишняк. Мы тут же выехали по указанному миссис Анджело адресу на Индепенденс-стрит, поднялись в квартиру шесть «а». Входная дверь была открыта…

— Какой замок на двери? — спросил помощник прокурора.

— Два. Замок, запирающийся только изнутри, и замок фирмы Дюрандаль, запирающийся снаружи ключом.

— Благодарю вас, сержант. Продолжайте.

Сержант был спокоен. В глазах тлела скука. Это была его работа. Будни блюстителей закона. Трупом больше, трупом меньше. Свидетельством больше, свидетельством меньше, какая разница?

— В квартире две комнаты и кухня. Мисс Уишняк лежала на полу в большой комнате. Врач, прибывший с нами, констатировал смерть от удара твердым предметом по голове.

— Не углубляйтесь в медицинские детали, сержант. Это сделает врач. Продолжайте.

— Простите, но я должен сказать об орудии убийства.