В Хауф - Холодное Сердце

• Название: Холодное Сердце
• Автор: В Хауф
• Жанр: Прочая детская литература

---

На этом пригорке, где деревья стояли теснее, он спешился, привязал лошадь и направился быстрым шагом к вершине. Подойдя к толстой ели, он произнес:

Старичок-лесовичок,

Только тот тебе дружок,

Тот лишь вхож в твои владенья,

Кто родился в воскресенье.

Тут же явился Стекляшничек, но вид у него был не такой, как прежде, приветливый и дружелюбный, а мрачный и грустный. На нем был сюртучок из черного стекла, а со шляпы спускался длинный траурный креп, и Петер сразу догадался, о ком он скорбит.

- Чего ты хочешь от меня, Петер Мунк? - спросил он глухим голосом.

- У меня есть еще одно желание, господин кладохранитель, - ответил Петер, опустив глаза.

- Разве каменные сердца способны еще чего-то желать? - сказал тот.- У тебя есть все, что нужно тебе по твоему скверному нраву, и вряд ли я исполню твое желание.

- Но вы же обещали мне исполнить три желания, и одно еще за мной.

- Но я могу отказать, если оно глупое, - продолжал лесной дух. - Впрочем, изволь, выслушаю, чего ты хочешь.

- Выньте из меня мертвый камень и дайте мне мое живое сердце, - сказал Петер.

- Разве я заключал с тобой эту сделку? - спросил Стекляшничек.- Разве я Михель-голландец, который дарит богатство и холодные сердца? Там, у него, и ищи свое сердце.

- Ах, он никогда не вернет мне его! - отвечал Петер.

- Мне жаль тебя, хотя ты и мерзавец, - сказал гном, немного подумав. Поскольку желание твое не глупо, я, по крайней мере, не могу отказать тебе в помощи. Итак, слушай. Свое сердце ты не вернешь себе никакой силой, а хитростью можешь вернуть, и, может быть, без особого труда. Ведь Михель так и остается глупым Михелем, хотя он и считает себя великим умником. Ступай прямо к нему и сделай то, что я тебе велю.

И он наставил его и дал ему крестик из прозрачного стекла.

- Жизнь твоя вне опасности, и он отпустит тебя на волю, если ты покажешь ему вот это и одновременно помолишься. А получив то, за чем пришел, возвращайся ко мне на это место.

Петер Мунк взял крестик, запомнил все наставления и пошел дальше, к жилищу Михеля-голландца. Он трижды выкликнул его, и великан тут же явился.

- Ты убил свою жену? - спросил он с ужасным смехом. - Я бы тоже так сделал: она раздавала твое добро нищим. Но тебе придется на некоторое время покинуть эти края, ведь поднимется шум, когда ее хватятся. И тебе, наверно, нужны деньги, ведь ты пришел за ними?

- Ты угадал, - ответил Петер, - и на сей раз мне нужно довольно много денег, ведь до Америки путь неблизкий.

Михель пошел вперед и привел его в свою хижину. Там он отпер сундук, где лежало много денег, и принялся доставать оттуда целые столбики золотых монет. Когда он так выкладывал их на стол, Петер сказал:

- Ты, Михель, болтун: наврал мне, будто у меня камень в груди, а сердце мое у тебя!

- А разве это не так? - спросил, удивившись, Михель. - Разве ты чувствуешь свое сердце? Разве оно не холодное, как лед? Разве на тебя находят страх или тоска и ты способен в чем-то раскаиваться?

- Ты только остановил мое сердце, но оно по-прежнему находится у меня в груди, и так же обстоит дело с Эцехилем, он сказал мне, что ты нам наврал. Не тот ты человек, чтобы так незаметно и безопасно вынимать сердца из груди! Для этого тебе нужно было бы уметь колдовать.

- Уверяю тебя, - раздраженно, воскликнул Михель, - что и у Эцехиля, и у всех богатых людей, которые имели дело со мной, такое же холодное сердце, как у тебя, а настоящие ваши сердца я храню вот в этой комнате!

- Ну и здоров же ты врать! - засмеялся Петер. - Рассказывай это кому-нибудь другому! Думаешь, я не насмотрелся таких фокусов, когда ездил по свету? Эти сердца, что у тебя там, в комнате, - подделки из воска. Ты богач, это я признаю, но колдовать ты не умеешь.

Тут великан рассвирепел и распахнул дверь соседней комнаты.

- Войди и перечитай все ярлыки! Вон там, погляди, сердце Петера Мунка. Видишь, как оно трепещет? Можно ли сделать такое из воска?

- И все-таки оно из воска, - отвечал Петер. - Настоящее сердце бьется не так, и мое пока еще у меня в груди. Нет, колдовать ты не умеешь!

- Ну так я тебе докажу! - воскликнул тот сердито. - Ты сейчас сам почувствуешь, что это твое сердце.

Он взял сердце из склянки, распахнул на Петере куртку, вынул из его груди камень и показал ему. Затем он подышал на настоящее сердце и осторожно вставил его куда нужно, и Петер сразу почувствовал, как оно бьется, и снова смог этому обрадоваться.

- Ну, как? - спросил, усмехаясь, Михель.

- В самом деле, ты был прав, - отвечал Петер, осторожно вынимая из кармана свой крестик. - Вот уж не думал, что можно делать такие вещи.

- Верно?! И колдовать я, видишь, умею. А теперь, давай-ка, я снова вставлю камень.

- Погоди, господин Михель! - воскликнул Петер, отошел на шаг назад и протянул вперед руку с крестиком. - Ты попался на удочку, и на этот раз в дураках оказался ты.

И он принялся читать молитвы, какие только приходили ему на ум.

Тут Михель стал уменьшаться, делаясь все ниже и ниже. Он упал, он извивался, как червь, он стонал и охал, а все сердца кругом забились и застучали, наполнив комнату звуками часовой мастерской. Петер испугался, ему стало жутко, он выбежал из комнаты и из дома и вне себя от страха стал карабкаться по отвесной скале, ибо услышал, что Михель вскочил, затопал ногами, заметался и стал посылать ему вслед чудовищные проклятия. Взобравшись наверх, он побежал к пригорку. Тут разразилась ужасная гроза, молнии ударяли рядом с ним слева и справа, валя и раскалывая деревья, но он благополучно добрался до владений Стекляшничка.

Сердце его радостно билось, и только потому, что оно билось. Но потом он с ужасом оглянулся на свою жизнь, как на грозу, валившую позади него справа и слева прекрасный лес. Он вспомнил о Лизбет, о своей прекрасной, доброй жене, которую убил из жадности. Он показался себе извергом рода человеческого и горько заплакал, когда подошел к холму Стекляшничка.

Хранитель кладов уже сидел под елью и курил свою трубочку, но вид у него был веселее, чем прежде.

- Почему ты плачешь, Петер-угольщик? - спросил он. - Ты не получил своего сердца? В груди у тебя так и осталось каменное?

- Ах, сударь! - вздохнул Петер. - Когда я жил с холодным каменным сердцем, я никогда не плакал, глаза мои были сухие, как земля в июле. А теперь старое мое сердце прямо-таки разрывается, как подумаю, что я натворил! Своих должников я вверг в нищету, больных и бедных травил собаками, и... вы же сами помните, как мой кнут ударил по ее прекрасному лбу!

- Петер, ты был великим грешником! - сказал лесовичок. - Деньги и праздность растлили тебя, и сердце твое превратилось в камень и уже не знало ни радости, ни горя, ни раскаяния, ни сострадания. Но раскаяние смягчает гнев, и если бы я только знал, что ты по-настоящему сожалеешь о своей жизни, я бы уж сумел кое-что для тебя сделать.

- Я ничего больше не хочу, - ответил Петер и печально опустил голову. - Я человек конченый, жизнь мне уже не в радость. Что мне теперь одному делать на свете? Моя мать никогда не простит мне обиды, которую я ей нанес, и, может быть, я, чудовище, уже свел ее в могилу! А Лизбет, моя жена! Лучше убейте и меня, господин кладохранитель, тогда уж сразу кончится моя несчастная жизнь.

- Ладно, - отвечал человечек, - если ты ничего другого не хочешь, то так и быть. Мой топор у меня под рукой.

Он спокойно вынул трубочку изо рта, выколотил ее и спрятал в карман. Затем он медленно встал и ушел за ели. А Петер, плача, сел на траву. Жизнь уже ничего для него не значила, и он терпеливо ждал смертельного удара. Через некоторое время он услыхал за спиной у себя тихие шаги и подумал: "Ну, вот и все".

- Оглянись еще раз, Петер Мунк! - воскликнул человечек.

Петер вытер глаза, оглянулся и увидел... свою мать и свою жену Лизбет, ласково на него глядевших. Он радостно вскочил на ноги.

- Так ты, значит, не умерла, Лизбет! И вы, матушка, тоже здесь и простили меня?

- Они простят тебя, - сказал Стекляшничек, - потому что твое раскаяние искренне. Все будет забыто. Ступай домой, в хижину своего отца, и будь угольщиком, как прежде. Если ты будешь честен и добросовестен, ты научишься чтить свое ремесло, а твои соседи будут любить и уважать тебя больше, чем если бы у тебя было десять бочек золота.

Сказав это, Стекляшничек простился с ними. Они восхвалили и благословили его и пошли домой. Роскошного дома богатого Петера как не бывало. Молния подожгла его и сожгла со всем добром. Но до отцовской хижины было недалеко. Туда они и направились, и эта большая потеря их не огорчила.

Но каково было их удивление, когда они подошли к хижине! Она превратилась в отличный крестьянский дом, и все в нем было просто, но добротно и опрятно.

- Это сделал добрый Стекляшничек! - воскликнул Петер.

- Как славно! - сказала Лизбет. - Здесь гораздо уютнее, чем в большом доме со множеством батраков.

С этих пор Петер Мунк стал прилежным и честным человеком. Он был доволен тем, что имел, делал, не унывая, свое дело и в конце концов собственными силами добился достатка и снискал уважение и любовь во всем Шварцвальде. Он больше не ссорился с Лизбет, чтил свою мать и подавал бедным, стучавшимся в его дверь. Когда через некоторое время Лизбет родила славного мальчугана, Петер пошел на известный пригорок и произнес свое заклинание. Но Стекляшничек не вышел к нему.