Леонид Словин - Искатель. 1974. Выпуск №1

• Название: Искатель. 1974. Выпуск №1
• Автор: Леонид Словин
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1974

На 1-й и 4-й стр. обложки — рисунок А. ГУСЕВА.

На 2-й стр. обложки — рисунок П. ПАВЛИНОВА к повести Глеба Голубева «Секрет «Лолиты».

На 3-й стр. обложки — рисунок В. КОЛТУНОВА к рассказу А. С. Табба «Бессменная вахта».

---

Однако вид у Ивана Андреевича при этом был хитрющий, а смирение явно напускным. И вдобавок он тут же, ухмыляясь, начал что-то записывать в блокнот.

— Ну что же, — сказал Волошин, — Владимир Васильевич, очередь за вами. Прошу.

— Я буду краток, — сказал секонд, доставая из кармана несколько смятых листочков бумаги и нервно разглаживая их, — Я не литератор, больше привык докладные писать. Прошу учесть.

— Ладно, ладно, бросьте нас запугивать, — подбодрил его Волошин. — Послушаем вашу «докладную».

— «Парусно-моторная шхуна «Лолита» возвращалась в Папеэте из очередного рейса к островам архипелага Россиян и Мангарева, — осипшим от волнения голосом начал секонд. — Мотор у нее был старый, давно не ремонтировался, тянул плохо. Ветер свежел. Чтобы помочь мотору, поставили грот, и шхуна ходко бежала курсом галфвинд правого галса.[7] Правда, небрежная постановка лишь одного паруса заставляла шхуну рыскать, но это никого особенно не беспокоило. Порядка на «Лолите» всегда было мало.

Матросы играли в карты на баке. Развлекая их, капитан Френэ пиликал на аккордеоне, а суперкарго бренчал на гитаре. Настроение у всех было отличное. Им удалось выгодно купить большую партию копры, подработать на доставке пассажиров. И скоро они будут дома, в Папеэте. Оставалось лишь забежать на острова Дюк-оф-Глостер, куда капитан обещал привезти несколько бочонков контрабандного спирта. Они тоже предвещали хорошую прибыль.

За обедом капитан расщедрился до того, что разрешил отлить спирта из одного бочонка, и все изрядно выпили. Крышку люка кормового трюма даже не удосужились закрыть. Все знали, что капитан ругаться не станет. А приоткрытая крышка люка, вполне возможно, подскажет ему, что неплохо бы выпить еще.

Из своего закутка, заменявшего камбуз, выглянул заспанный кок. Выбросил за борт мусор и с ведром в руках подошел к игрокам. Некоторое время он наблюдал за игрой, давая насмешливые советы, потом лениво направился было к себе на камбуз готовить обед, как вдруг остановился и воскликнул:

«Эй, ребята, кажется, бог послал нам кальмара! Попал в чьи-то сети, порвал их, да застрял и теперь плывет к нам. Надо подцепить его багром. Я приготовлю вам роскошный ужин».

Никто из игроков в карты не обратил внимания на его слова. Капитан Френэ, не отрываясь от аккордеона, сказал:

«Неплохая мысль. Возьми багор и подцепи его».

«Да он плывет в стороне, не дотянуться».

«Скажи Джону, чтобы выключил мотор и подвернул к нему».

Кок подошел к рулевому и сказал:

«Видишь, там, правее, плывет кальмар, запутавшийся в сети? Выключи мотор, подверни к нему, а я подцеплю его багром. Будет знатный ужин».

Рулевой остановил мотор, лениво переложил штурвал. Кок с багром в руках направился на нос, чтобы подцепить посланную небесами неожиданную добычу. И вдруг, швырнув багор в воду, кинулся бежать на корму с диким криком:

«Левее! Бери скорее левее!»

Игроки вскочили, побросав и карты, и гитару, и аккордеон.

«Что случилось?» — заорал капитан, бросаясь к штирборту.

И тут же отшатнулся, тоже бросился бежать на корму, выкрикивая на бегу:

«Идиот! Какой кальмар, это же мина! Лево руля!»

Но было уже поздно. Запутавшаяся в обрывке капроновых рыбачьих сетей черная рогатая мина, принятая коком за кальмара, неуклонно приближалась к форштевню шхуны. Видимо, она где-то застряла в сети, но рыбаки сумели вовремя заметить ее, обрезать кусок сети и спастись от рогатой смерти. Теперь она угрожала «Лолите».

Капитан сам навалился на штурвал. Но было поздно.

Правда, ему все же удалось в последний момент отвернуть шхуну так, что мина не ударилась о форштевень, а лишь легонько коснулась его.

Взрыва не последовало. Но он мог произойти в любую минуту, потому что обрывок сети зацепился за форштевень шхуны, на котором частые столкновения с рифами оставили три глубокие зазубрины.

Любая волна, ударив чуть посильнее, могла бы стукнуть мину о борт «Лолиты» — и тогда шхуну разнесло бы в клочья.

Это было ясно всем. И все, не сговариваясь, кинулись спускать шлюпку, попрыгали в нее и навалились на весла…»

Тут я вдруг с изумлением заметил, что капитан, как и вчера, незаметно присоединился к слушателям, присел опять в сторонке и даже делает какие-то пометки в записной книжке, с явным неодобрением покачивая головой. Какие неувязки подметил он в рассказе второго штурмана?

— «Они хотели отойти на всякий случай на безопасное расстояние, но недалеко, — продолжал Володя. — Ведь шхуна все продолжает отвертывать влево. Вполне возможно, волна отцепит от форштевня сеть с застрявшей в ней миной. Взрыва не произойдет. Мина скользнет вдоль борта шхуны, и они спокойно вернутся на «Лолиту». Так ведь вполне может случиться…

Казалось, бог услышал их мольбы. Им повезло. Так и вышло, как они надеялись. Да не совсем так…

Они увидели, как обрывок сети с застрявшей миной действительно легким всплеском волны оторвало от борта шхуны. Все радостно закричали.

Но тут же смолкли, увидев, что рогатую смерть теперь несет ветром и течением прямо на шлюпку!

«Греби, ребята! Греби! Навались!» — закричал капитан, сидевший на руле.

В несколько гребков они отошли на безопасное расстояние. Медленно покачиваясь на волнах, мина проплыла мимо…

Все облегченно вздохнули, начали переговариваться, подшучивать друг над другом. Но вдруг суперкарго воскликнул:

«Смотрите, а шхуна?!»

Они увидели, что «Лолита», о которой все забыли, спасаясь от мины, уже ушла довольно далеко. До нее было не меньше трех кабельтовых. Ветер свежел, и шла она теперь ходко полным курсом фордевинд.[8]

Все они были опытными моряками и хорошо понимали: догнать «Лолиту» на тяжелой, с широкими обводами самодельной шлюпке немыслимо.

Им оставалось лишь молча провожать шхуну взглядами, оставшись в океане без пищи и пресной воды…»

Кончив читать, секонд сложил листочки, нервно сунул их в карман и, не поднимая от смущения головы, глуховато сказал:

— Ну, всякие мелочи, вроде топора и кинжала, валяющихся на грязной палубе, незакрытой крышки люка, дырок в иллюминаторе и двери каюты, остатков еды в грязных тарелках, повреждений нактоуза и следов взлома денежного ящика — это, по-моему, как уже отмечалось, просто признаки разгильдяйства и недисциплинированности, явно царивших на шхуне. Что касается доказательств моей гипотезы, то напомню: при осмотре форштевня шхуны я обнаружил, как указано в акте, три довольно глубокие зазубрины, полученные, видимо, при нередких в здешних водах столкновениях с рифами. Причем в самой глубокой зазубрине, расположенной на ватерлинии, застряли обрывки капроновой сети, болтающиеся по обеим сторонам форштевня. Ну а относительно того, что в рыбачьи сети могут запутываться мины, сошлюсь на собственный опыт. Мне довелось проводить несколько операций по обезвреживанию таких мин.

— Где? На Балтике? — вдруг спросил капитан, разжигая погасшую трубку.

— На Балтике, — ответил секонд.

— Вы когда там служили?

— В пятьдесят пятом — пятьдесят шестом, Аркадий Платонович.

Капитан удовлетворенно кивнул.

— Ну что же, поблагодарим Владимира Васильевича за интересный рассказ и закроем заседание, — сказал, вставая, Волошин. — И, похоже, оно было последним. Завтра мы, видимо, встретимся с буксиром, передадим ему «Лолиту» с ее загадками, и можно будет подводить итоги конкурса. А сейчас: спокойной ночи!

Все стали расходиться. А я опять задержался, чтобы выкурить на корме последнюю сигарету, любуясь огоньками «Лолиты», плавно раскачивающимися над темной водой.

Что же на ней все-таки произошло? После выслушанных нами историй загадка покинутой шхуны не разъяснилась, а стала еще томительней.

Какому из четырех рассказов отдать предпочтение? И какой из них ближе к истине? Оригинальны и занимательны они все. Даже история, рассказанная секондом, пожалуй, не уступит другим, хотя не было в ней ни сумасшедших коков, ни шаровых молний и миражей.

Но и в ней была неожиданная выдумка. И кроме того, она привлекала неподдельным драматизмом. Бывает, простая житейская история порой захватывает и увлекает сильнее красочной сказочки, придуманной опытным рассказчиком.

А вот Волошин схитрил. Раскопал такую занимательную историю, что ему действительно почти ничего не пришлось к ней прибавить, только по-новому наметил характер капитана-святоши. Словчил Сергей Сергеевич!

И вдруг я понял, почему он так поступил: даже его богатое воображение никак не могло представить, что же произошло на «Лолите».

И тут, словно дух, которого я вызвал этими мыслями, как заклинанием, Сергей Сергеевич подошел ко мне и спросил:

— О чем опять философствуете на корме, Николаевич?

— На сей раз я думал о вас, Сергей Сергеевич. О том, что вы словчили, отделались занимательной сказочкой, а сами, конечно, в нее ни на миг не поверили. И кажется, я понял почему.