Дик & Феликс Фрэнсис - Ноздря в ноздрю

• Название: Ноздря в ноздрю
• Автор: Дик & Феликс Фрэнсис
• Издательство: ООО «Издательство «Эксмо»
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-38345-0

Отравить на банкете две сотни гостей, а затем взорвать на трибуне ипподрома без малого двадцать человек ради уничтожения одного-единственного — какой безумец мог решиться на такое злодеяние? И кто упорно пытается отправить на тот свет ресторатора Макса Мортона, попытавшегося разобраться в этой кровавой истории? Ресторанные интриги, мошенничество на скачках, лошади из Южной Америки, какие-то загадочные металлические шары... Постепенно, шаг за шагом, Мортон приближается к разгадке. Вот только любой из этих шагов легко может стать последним...

---

Брайан и Джун оставили четверых взрослых де­тей, но не общих, потому что для них этот брак был вторым. Как Джун частенько говорила мне за порт­вейном в обеденном зале моего ресторана, с детьми особой близости у них не было, потому что оба раз­вода были скандальными, и дети брали сторону ее первого мужа и первой жены Брайана. Соответст­венно, их совместные похороны в церкви Всех Свя­тых прошли более спокойно и без всплеска эмоций. Многие из тех, кого я видел в католической церкви на Эксетер-стрит на похоронах Элизабет Джен­нингс, включая Джорджа Кейли, собрались и в анг­ликанской церкви, чтобы попрощаться с Уолтерсами. Наверное, я поступил бестактно, задавшись во­просом, сколь многие из них провели часы, разде­лявшие похороны, в баре отеля «Ратленд армс», который находился аккурат на полпути между двумя церквами.

После службы я решил не присоединяться к кор­тежу, двинувшемуся в сторону кладбища. Вместо этого проехал пятнадцать миль, отделявшие церковь в Ньюмаркете от железнодорожной станции в Кем­бридже. И к тому времени, когда садился в поезд, отправлявшийся без десяти семь в Лондон, пришел к выводу, что весь день провел в тени смерти. Зака­зал джин с тоником и привалился к спинке сиденья купе первого класса. Я отдал долг мертвым, и при­шла пора возвращаться к живым.

Сидел, мелкими глотками пил джин с тоником, размышлял о событиях прошедшей недели. Она вы­далась куда длиннее, чем я мог себе представить, ко­гда готовил званый обед на ипподроме в прошлую пятницу.

Как семь дней могут изменить жизнь человека! Тогда я был уверенным в себе бизнесменом. Много работал, пользовался заслуженным уважением, по­лучал прибыль, спал, как младенец. Был счастливым и всем довольным. Теперь же, за какую-то неделю, от всего этого не осталось и следа: я не знал, что предпринять, меня обвиняли в массовом отравлении и считали лжецом, впереди маячили возможное бан­кротство и, возможно, до конца жизни, кошмарные сны с безногой женщиной. Но одновременно я по­думывал о том, чтобы покинуть тихую гавань патри­архального Ньюмаркета и броситься в бурные воды Лондона. Может, действительно сходил с ума.

Поезд прибыл на вокзал Кингс-Кросс без чет­верти восемь. Наверное, мне следовало с нетерпени­ем ждать встречи с Марком. Но я ехал на нее, как на каторгу.

* * *

—  Будь выше этого, — сказал мне за обедом Марк. — Верь в себя и плюй на то, что думают люди.

—  Но я должен привлекать посетителей. Конеч­но же, это важно, что они думают.

—  Гордон Рэмси ругается на всех, а его за это только любят.

—   Поверь мне, в Ньюмаркете не полюбили бы, — ответил я. — Вроде бы в скаковом мире руга­тельства в большом ходу, но все имеет свои преде­лы. Тренеры могут крыть почем зря своих конюхов, но у них не возникнет и мысли обругать владельца лошади. Иначе лошадь исчезнет быстрее, чем ты произнесешь: «Абракадабра».

—  Но я говорю не о Ньюмаркете. — Марк под­вел меня к главной на текущий момент теме. — Тебе пора перебираться в Лондон и руководить таким вот заведением. Пора сделать себе имя.

Мы сидели в ресторане в «ОКСО-Тауэр», на восьмом этаже, глядя на Большой Лондон. Этот рес­торан был одним из моих любимых, и действитель­но, если бы мне предстояло стать ресторатором в мегаполисе, я бы создал нечто подобное, аналогич­ную смесь утонченности и веселья. Это привлекает клиентов, а что еще нужно ресторатору? Согласно краткой исторической справке, напечатанной в ме­ню, ресторан располагался на крыше склада, по­строенного в 1920-х годах «Лайбиг экстракт оф мит компани», которая производила бульонные кубики «Оксо». Когда компания отказалась от световой вы­вески «ОКСО» на фронтоне здания, чтобы ее было видно и с другого берега Темзы, архитектор «врисовал» это слово в окна на всех четырех сторонах баш­ни, которая возвышалась над складом. Мясная ком­пания давно покинула склад, в котором теперь рас­полагались бутики и жилые квартиры, плюс четыре различных кафе и ресторана, но башня осталась, с окнами «ОКСО»[14]. Отсюда и название здания.

—  Ну? — спросил Марк. — Проглотил язык?

— Я думаю. Перемена очень серьезная.

—  Ты же хочешь сделать себе имя, не так ли?

— Да, абсолютно. Но сейчас меня больше забо­тит другое: как бы таблоиды не прославили меня массовым отравителем.

—  Через неделю все забудут, о чем речь. Будут помнить только твою фамилию, а это скорее плюс, чем минус.

Я надеялся, что он знает, о чем говорит.

— А как насчет девушки, которая подает на меня в суд?

—  Об этом не беспокойся. Реши все вне суда, и об этом никто не узнает. Дай ей сотню фунтов за ее хлопоты и двигайся дальше. Глупая это идея. Пода­вать в суд из-за пищевого отравления! Что она наде­ется получить? Компенсацию заработка за вечер? Но речь же идет не о возможном выигрыше в кази­но! — Он рассмеялся своей шутке, и я немного рас­слабился.

Мы сидели на обитых синей кожей, с полу­круглыми спинками стульях ресторана «ОКСО», и я блаженствовал, потому что готовить сегодня прихо­дилось кому-то еще. На закуску выбрал гусиную пе­чень с кисло-сладкой фруктовой приправой и брио­шью, далее — каре барашка с хлебными палочками. Марк остановился на лобстере и шетлендской трес­ке. Несмотря на рыбный выбор, пил Марк красное вино, так что мы наслаждались изумительным буке­том и вкусом «Шато Латур» урожая 1990 года.

—  А теперь, — сказал он после того, как перед нами поставили закуски, — где будет расположен этот ресторан и какому стилю мы отдадим предпоч­тение?

Почему от этих вопросов у меня в голове зазве­нели колокольчики тревоги? С «Торбой» Марк сде­лал все, как и обещал. Обеспечил финансирование, но предоставил мне полную свободу во всем осталь­ном: местоположении, интерьере, меню, карте вин, сотрудниках и так далее. В тот раз я попросил его назвать первоначальный бюджет на обустройство и первый год работы. «Больше полумиллиона, меньше миллиона», — последовал ответ. «А гарантии?» — спросил я. «Право собственности на недвижимость и джентльменское соглашение, что ты проработаешь в ресторане десять лет, если мы оба не решим что-то изменить по взаимному согласию». В результате я потратил чуть ли не весь его миллион, но положен­ные ему пятьдесят процентов прибыли за пять лет сложились в большую половину этой суммы, и он оставался собственником здания. За десять лет, если бы выручка оставалась такой же, как до массового отравления, «Торба» обеспечила бы Марку не только возвращение вложенного капитала, но и приличный навар. Я, разумеется, радовался и гордился, что на­ше маленькое предприятие в Ньюмаркете оказалось таким успешным как в смысле финансов, так и пре­стижа в масштабе города. Однако более всего я це­нил собственную независимость. Да, для обустрой­ства я использовал деньги Марка, и здание принад­лежало ему, но это был мой ресторан, и все решения я принимал сам.

Уловил ли я в вопросе Марка желание играть бо­лее активную роль в нашем лондонском проекте? Или я поспешил с выводами? Он употребил «мы», подразумевая «ты»? Я решил, что сейчас лучше не уточнять.

—  Я бы хотел, чтобы ресторан был таким же, как этот. Традиционный, но с элементами модерна.

—  Одно с другим не совместить, — возразил Марк.

—   Очень даже можно. Этот ресторан традиционен в части белых скатертей, хорошего обслужива­ния, отличной еды и вина и в определенной степени уединения, доступного посетителям. А вот интерь­ер — чистой воды модерн, и в блюдах чувствуется средиземноморское и азиатское влияние. В Нью­маркете обеденный зал более всего, и это сделано сознательно, похож на столовую в частном доме, еда у меня очень хороша, но новаций в ней меньше, чем я использовал бы в Лондоне. И не потому, что мои клиенты менее утонченные, чем лондонцы. Это не так. Просто выбор ресторанов у них гораздо уже, и многие часто приходят в «Торбу», некоторые каж­дую неделю. Постоянство клиентуры предполагает и неизменность меню. Эти люди склонны заказывать то, к чему привыкли, не экспериментировать над собой.

—  Разве не все такие? — спросил Марк. — Я за­казываю треску. Конечно же, это предсказуемо.

—   Подожди — и все увидишь сам, — со смехом ответил я. — Готов спорить, ты будешь долго смот­реть на тарелку и спрашивать себя, твой ли это за­каз. Это тебе не кусок рыбы с чипсами, который ты можешь получить завернутым в газету в местной за­бегаловке. Треску тебе подадут с тушеной белой фа­солью и пюре из иерусалимских артишоков[15]. Ты знаешь, как выглядит иерусалимский артишок? Ка­кой он на вкус?

—  Это у него сочные листья, которые сосут?

—   Нет, это просто артишок. Иерусалимский ар­тишок похож на подсолнечник, а едят у него клубни, которые напоминают картофелины.

—  Из Иерусалима, как я понимаю.

—   Нет. — Я вновь рассмеялся. — Не спрашивай, почему он называется иерусалимским артишоком. Я не знаю. Но он определенно не имеет никакого отношения к городу Иерусалиму.