Фрэнк Броутон - История диджеев

• Название: История диджеев
• Автор: Фрэнк Броутон
• Издательство: Ультра. Культура
• Жанр: Культурология
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9681-0125-9

Диджей был в центре популярной музыки с момента первого проигрывания пластинки на радио в 1906 году до современного состояния клубной индустрии, приносящей доход в три миллиона долларов в одном только Нью-Йорке. В этой книге профессиональные журналисты Брюстер и Броутон представляют первую полную историю профессии загадочного и харизматичного человека за вертушками, который является одновременно и собирателем записей, и психологом, способным управлять веселящейся толпой. Основанная на интервью с диджеями, критиками, музыкантами, представителями звукозаписывающих компаний и обычными тусовщиками, «История диджеев» заслуживает звания официальной истории танцевальной музыки.

---

«Большинство диджеев ничего не подрывают. Они жутко консервативны, потому что истэблишмент ассимилировал их ремело, как и все остальное, и превратил его в инструмент», — утверждает Джонатан Мор из Coldcut.

Итак, хотя диджеинг имеет богатую историю подрывной деятельности, многое тянет человека за пультом в другую сторону. Некоторые из самых пламенных революционеров от музыки в конце концов становятся скучными старыми хрычами. Вкус успеха заставляет их отдаться мейнстриму, который упакует их в массовую обертку.

С этим согласен бывший редактор Mixmag Дом Филлипс: «Они с удовольствием идут рука об руку с рекорд-компаниями и клубами, потому что это их бизнес». Он замечает, что даже преступники от культуры, коими являются лучшие диджеи, перестают бунтовать, когда речь заходит о деньгах. «Вся история танцевальной музыки пронизана жестоким оппортунизмом, предпринимательством и капитализмом. Всегда все решалось деньгами».

«Можете вступить в клуб или остаться снаружи и показать им палец, — добавляет Мор. — Все зависит от того, каким диджеем вы хотите быть».

15. Диджей как суперзвезда

Бог — диджей

В гетто диджей казался мне буквально богом. Взрослеть в то время, когда он считался звездой такой величины, было потрясающе. Это повлияло на всю мою жизнь. Помню, как смотрел на большую стойку колонок и думал: «Да это прямо алтарь какой-то!»

Fab 5 Freddy

Гитара — круче ведь не бывает.

Фрэнк Скиннер (Frank Skinner)

Сейчас самые крутые — диджеи.

Эрик Клэптон

Когда в клубе играет Пол Оукенфолд, все на танцполе поворачиваются к нему лицом, как если бы на сцене находилась рок-группа. Увидят они, правда, немного: возможно, бейсболку, обрамленную наушниками сосредоточенную физиономию, минимальные движения рук, сводящих безупречный микс. Иногда он может воодушевленно поднять руки, улыбнуться, ставя особенно заводной трек, или перемигнуться с бойким фанатом. Тогда по залу прокатывается волна машущих рук и улыбок, ведь танцующее море людей отзывается на каждый его жест.

Ибо он — суперзвезда.

Когда он выходит на сцену или, точнее, встает за пульт, то не продолжает сет игравшего «на разогреве». Вместо этого он выключает питание, чтобы пластика другого парня с шумом остановилась. Затем выдерживает паузу. Тишину нарушает оглушительное приветствие тысяч клабберов, понявших, кто поставит следующую пластинку.

«Когда я диджействую, я играю, — сдержанно и серьезно говорит он. — Я перестаю быть собой и вживаюсь в характер».

Недавно читатели журнала DJ назвали Оукенфолда лучшим диск-жокеем в мире. В книге рекордов Гиннесса он значится самым успешным в мире представителем своей профессии. Он беспрестанно путешествует, летая то в Аргентину, то в Гонконг, то в Японию, устраивает изнурительные турне по городам Америки, чтобы поддержать свой лейбл Perfecto и проповедовать евангелие от британской клубной культуры.

«Диджей — это современный эстрадный артист, — подчеркивает он. — Нет никакой разницы между диджеем и группой. Люди платят за мое выступление пятнадцать фунтов, чтобы провести лучшую ночь в своей жизни. Вот почему я должен войти в образ. Я мысленно собираюсь с силами. Если у меня похмелье или недомогание, они не хотят этого знать. Им не нужен кто-то, кто просто будет стоять и сводить пластинки. Когда я выступаю, они смотрят прямо на меня и следят за каждым движением. Они хотят, чтобы я произвел на них впечатление».

Он говорит, что научился вести себя как подобает звезде во время турне с U2. «Ты наблюдаешь за поведением группы и думаешь: «А что, я мог бы использовать кое-что из этого»».

За трехчасовой концерт Оуки уверенно зарабатывает четырехзначные суммы.

Рождение звезды

В Великобритании в девяностые годы диджей стал суперзвездой. В клубе он и раньше имел некоторую власть над танцующими, потому что дарил им массу удовольствия, однако за пределами своей вотчины оставался почти неизвестным. И вдруг его статус вырос тысячекратно — до уровня рок-божества или поп-идола. Диск-жокеи получили возможность играть не только в родном городе, но даже за рубежом, собирая огромные толпы. Журналы брали у них интервью, а клабберы узнали, как они выглядят. Более того, любители музыки начали описывать свои предпочтения не в жанровых терминах, а ссылаясь на того или иного диджея.

Толстый слой пенок с этой перемены сняли промоутеры, которые, собственно говоря, ей и поспособствовали. Они боролись за самые впечатляющие составы, часто подавая гостей как каких-то небожителей. Вскоре дошло до того, что от имени на флайере могла зависеть судьба заведения. Соответственно взлетели и гонорары диджеев.

«Когда я только начинал, диджей в клубной иерархии считался ниже уборщика посуды, — вспоминает Норман Кук. — Вы были всего лишь парнем, который стоял в углу и включал пластинки». Сегодня же, благодаря успеху своего проекта Fatboy Slim, Кук настолько популярен, что промоутеры зачастую не вписывают его имя во флайеры, опасаясь чрезмерного для их клуба притока посетителей. И он знает, что горячий прием клабберов ему обеспечивают не только мастерство, но и слава. «Народ начинает беситься прежде, чем я успеваю это заслужить, — говорит он. — Тебе остается надеяться, что ты оправдаешь их ожидания».

Спрос на него столь велик, что ему регулярно предлагают за выступление, как он сам выражается, «дурные деньги» — суммы, от которых трудно отказаться.

«Иногда, когда мне платят так много, я думаю: «Черт, да это просто глупо». Я, конечно, стою каких-то денег, я годами шел к этому положению, но если какому-то диджею платят пятьдесят фунтов, а мне — пять кусков, то разве я во сто крат лучше него? Наверное, я действительно лучше, может быть, даже вдвое, но уж никак не в сто раз».

Подготовка к вечеринке Millennium Eve[212] показала, «как все запущено»: диск-жокеи высшего ранга запрашивали пяти-, а то и шестизначные суммы за единственное выступление. Родоначальники профессии о таком даже и не мечтали: им в неделю платили меньше, чем бармену. Когда Фрэнсису Грассо сказали, что в наши дни диджею выше среднего платят около тысячи, он, смутившись, спросил: «Это как… в месяц?»

Проигрывание пластинок в ночном клубе, подобно игре на гитаре, помещает вас в центр внимания. Как бы диск-жокей не старался замаскировать свое эго и стереть границу между артистом и аудиторией, он всегда фокусирует на себе воодушевление танцующих людей. Клабберы, потерянные в мире тел, музыки и, возможно, изменяющих сознание химикатов, не могут не проецировать свои интенсивные переживания на фигуру за пультом. А если диджей особенно умело управляет наполняющими зал эмоциями, то в его сторону могут быть направлены самые разные сильные чувства.

Дэнни Рэмплинг, ныне важная персона на Radio 1, вспоминает, как сильно это проявилось на его первой эсид-хаус-вечеринке в клубе Shoom. Тусовщики там наслаждались очень мощными свежими впечатлениями от наркотиков, музыки и ощущения общности. Благодаря роли диджея Рэмплинг оказался в эпицентре событий.

«На протяжении какого-то времени в Shoom люди пытались провозгласить меня чуть ли не новым спасителем. Это пугало меня своей остротой. Один парень открыл страницу в Библии, на которой упоминалось мое имя — Даниил. Он сказал: «Это про тебя! Это ты! Сейчас происходит то же самое!» Это меня ошарашило».

Диджеев редко возносят до такой мессианской высоты, но большинство из них могут поведать немало историй о том, как абсурдно ведут себя фанаты, демонстрирующие свою любовь. Как-то раз Дэвид Моралес играл в одном из крупнейших клубов Токио — Yellow. В диджейскую кабину набились люди, наблюдавшие за каждым его движением и, казалось, старавшиеся уловить источник его магии. Он помнит, что был слегка смущен таким благоговением. Ему хотелось приглушить его, сказать им: «Я просто ставлю пластинки. В этом нет ничего особенного, вы тоже так можете». Позднее той же ночью происходили еще более удивительные вещи. Энергия так переполнила танцующих, что они начали карабкаться на высокую стену перед рубкой диджея: «Они буквально хотели подняться ко мне по стенам. Это было поразительно».

Многие могут похвастаться тем, что успехи за пультом резко увеличили их сексуальную притягательность. Не отличавшиеся миловидностью диджеи с радостью вжились в неожиданно доставшуюся им роль секс-символов. Пусть они и не повторяют подвигов гигантов рока вроде Дэвида Ли Рота (David Lee Roth) из группы Van Halen (который, будучи в зените славы, разделил ложе разом с семнадцатью женщинами), групповухи у них случаются. В середине девяностых на пике диджей-мании нормой стало то, что под утро парочка полуголых клубных «лисичек» провожает своего кумира в гостиницу, неся его пластинки. Некоторые из них весьма серьезно относились к своим трофеям. Один наш друг рассказал, как провел страстную ночь с англичанкой в номере нью-йоркского отеля. Утром, пока она принимала душ, он наткнулся на номер журнала Mixmag, открытый на странице с его сияющей физиономией, обведенной фломастером. Но особенно его расстроило то, что там же был рукописный перечень британских диск-жокеев, в котором его имя значилось последним.