Михаил Харитонов - Между волком и собакой

• Название: Между волком и собакой
• Автор: Михаил Харитонов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Натан Аркадьевич помолчал.

- Теперь, уж прости, я отвлекусь от конкретики. Если бы тут была твоя Вика, она бы сразу всё просекла. Тебе хотя бы известно понятие отрицательного опыта?

- Ну да, - разговор пошёл о понятных вещах, и Владим почувствовал себя несколько лучше. - Положительный опыт обогащает человеческие возможности. Например, если я научусь играть на скрипке, я буду уметь играть на скрипке. Отрицательный опыт - то, что возможности сужает. Антиобучающий опыт. Например, опыт наказания, травмы...

- Во-во. Весть вопрос в том, какой опыт считать положительным, а какой - отрицательным. Например, очень многие виды опыта, которые считаются естественными и необходимыми для человека, в каком-то смысле отрицательны... Например, опыт получения удовольствия. Ты знаешь физиологический механизм?

- Ну конечно. В некоторых ситуациях вырабатываются эндорфины, от концентрации которых зависит... ой...

- Что там у него?

- Отходят ступни и пальцы ног, - пояснил врач.

- Больно ему? Может, вколоть что-нибудь?

- Да не надо. Он же десять лет ног под собой не чуял. В буквальном смысле слова. Так что теперь уж пусть привыкает.

- Ну ладно, смотри... Итак, существует несколько типов эндорфиновых цепочек. Есть простейшие - например, утоление сильного голода или жажды всегда переживается как удовольствие. Или секс. Пусть от гениталий до мозга довольно-таки короткий. Но на самом деле существует куда больше типов таких зависимостей. К тому же они конкурируют друг с другом. Среди них, однако, есть одна связка, особенно для нас интересная. Это положительная обратная связь между повышенной активностью коры головного мозга и эндорфиновым фоном. Можно назвать это "удовольствием от мышления". В зачаточном виде оно есть у животных. Даже любопытная кошка испытывает что-то подобное. У людей, однако, эта связка имеет особое значение. Собственно говоря, именно она делает человека действительно разумным существом. Думать может и собака. Человек - это существо, которое любит думать. Вот в чём весь фокус.

Владим не выдержал и заорал в голос.

- О, это кости пошли оттаивать... - отозвался доктор. - Сейчас немножко подморозим...

Он переключил что-то на пульте. Через несколько секунд Влад нашёл в себе силы замолчать, а потом даже вымученно улыбнулся.

- Ну, ну, не строй из себя страдальца. Сейчас тебе уже совсем хорошо... Вот через полчасика опять начнёт болеть, ты уж тогда потерпи, отреагировал директор. - Так ты меня слушаешь?

Влад кивнул.

- Например, проблема умственно неполноценных детей. Такое бывает даже без явных дефектов мозга. Я этим занимался ещё до интерната. Так вот, основная проблема с ними не в том, что они не могут думать. А в том, что они этого не хотят... Лежи, не дёргайся. Но ведь на этот вопрос можно посмотреть шире. В конце концов, не так уж много людей любят напрягать мозговые извилины. Почему, собственно?

Натан Аркадьевич выдержал эффектную паузу.

- Вот тут-то мы и возвращаемся к понятию отрицательного опыта. Все дети гениальны, это знает любой хороший педагог. Почему же из них получаются уроды и идиоты? Почему трёхлетний ребёнок интересуется всем на свете, а пятнадцатилетний - ничем, кроме пива, девок, и компьютерных игрушек, и компании таких же, как он, раздоблаев? Что мешает ему проводить ночи напролёт в обнимку с учебником по дифференциальным уравнениям? Исключим пока из рассмотрения всякие материальные причины, типа необходимости зарабатывать себе на жизнь. Итак, в чём дело? Отвечаю: в том, что связка "мышление - удовольствие" перебивается другими, конкурирующими. Например, удовольствием от агрессии. Ударить кого-нибудь - это приятно. Адреналин тоже конвертируется в эндорфины. Впрочем, подчинение тоже может быть приятным. Ещё приятнее стайные ощущения, свойственные человеку как коллективному виду. Быть в толпе, быть с толпой - это очень древнее... Про алкоголь, наркотики, и прочую хрень я даже и не говорю. Но не только это, конечно. Все сильные физиологические и околофизиологические эмоции легко перебивают тонкое удовольствие от удовлетворения собственной любознательности. Ну а половое созревание вообще всё накрывает медным тазом... Какой из этого следует вывод?

- Опыт нормального детства является отрицательным, - выдавил из себя Влад. Он уже всё понял, и подыскивал контраргументы.

- Бери уж шире - опыт так называемой нормальной жизни является отрицательным, - ответил директор. Но ты прав: детский опыт - самый важный. Основные вещи всё-таки закладываются до двадцати лет... Выходом из положения является изоляция ребёнка. Однако, тут есть своя закавыка. Во-первых, сами по себе желания никуда не деваются. Он всё равно хочет бегать, драться, его интересует, что там у девочек под юбкой... Во-вторых, умный ребёнок быстро понимает, что взрослые сознательно препятствуют удовлетворению его желаний, и начинает их ненавидеть. И эта ненависть весьма легко распространяется на весь процесс обучения, и всё что с ним связано. В-третьих, изолированный ребёнок лишается крайне ценного опыта существования в коллективе...

- Понятно, - Владим опять ощутил приближение эрекции, и сжал зубы.

- Но ведь изоляция бывает не только внешней, но и внутренней. Интересен в связи с этим опыт физически ущербных детей. Иногда они здорово опережают своих сверстников по уровню развития. Не потому, что они умнее, а потому, что они лишены тех удовольствий, которыми наслаждаются здоровые. Даже пива попить - и то врачи запрещают. Единственная отрада - книжки и компьютер. Однако, из инвалидов редко вырастают по-настоящему талантливые люди. Потому что где-то после окончания пубертатного периода опыт инвалидности становится отрицательным. Для того, чтобы реализовать свои знания и способности, надо успешно функционировать в рамках существующего общества, конкурировать, и так далее. Желание-то у них есть, а физические возможности подводят. Грубо говоря, здоровье не позволяет развернуться. Некоторые выбираются, но какой ценой... Так что ездить на кресле-каталке хорошо, да в меру. Лучше, чтобы после определённого возраста все хвори чудесным образом исчезали. Ну, так ведь на то и современная медицина, чтобы творить чудеса. Можно я всё-таки закурю? - умоляюще обратился он к доктору. Тот покачал головой.

- Какие всё же садисты эти медикусы... Остальное ты можешь додумать самостоятельно, не ошибёшься. Разумеется, виды физических дефектов мы подбираем, исходя из психотипа и личных склонностей учеников. Например...

- Вика... была бы симпатичная? - перебил его Влад.

- Очень, - вздохнул директор. - Мы уж постарались её изуродовать как только могли. Ну, и отключили генитальную чувствительность. А так она очень красивая. И очень, э-э, секси. Если ещё учесть известную извращённость её психики... Думаю, что к этому возрасту её или зарезали бы, или она сейчас ходила бы, увешанная бриллиантами, как новогодняя ёлка, и доламывала жизнь очередного богатого мужика. В любом случае ничего хорошего. Да ты за неё не беспокойся. Выйдет она отсюда раскрасавицей. С нежной белой кожей и косой до попы. И с так называемой интимной жизнью, - он скорчил гримасу, - у неё будет всё в порядке. Просто это не будет главным её занятием. Надеюсь только, она не увлечётся неофрейдизмом, он сейчас опять в моде. Гуманитарный склад ума, блин. Она тебя, кстати, искать будет, - добавил он.

- Я этого не хочу, - сказал Влад, попутно удивившись тому, что это было правдой. Он действительно больше не хотел этого... всего того, что было связано с Никой, и с этой сладкой болью.

- Вот, кстати, ещё одна паразитная эндорфиновая связь, - менторским тоном сообщил директор, откровенно за Владом наблюдавший. - Ты понимаешь, о чём я?

Владим кивнул. Ему было стыдно.

- К сожалению, наши методы тоже не идеальны. Поэтому мы тебя и убираем отсюда, собственно... Аттестат ты получишь, уж извини, неполный. Всё-таки два года осталось, как-никак. Ну да ничего, перебьёшься. Да, ещё. Вот это от нас подарок.

Он протянул Владу какую-то жёлтую книжечку.

- Билеты в хороший спортзал. Качать мышцы надо правильно. Там наши тренера, они всю специфику знают. И последнее: у тебя на счету есть немного денег. Если жить в Москве, хватит месяца на два скромной жизни. За это время, уж будь любезен, поступи куда-нибудь, где дают приличную стипендию. Сейчас не сезон, конечно, но от нас обычно всех берут. В Университет не рекомендую - там тебе скучно будет, как в детском саду. Ладно, сам разберёшься. Поддерживай связь с ребятами... это я уже говорил. Про неразглашение особенностей нашего обучения ты, наверное, всё понял? И не спрашивай, что с тобой случится, если ты сболтнёшь лишнего. Ты мальчик сознательный, а у нас в стране, слава богу, не демократия какая-нибудь. Хотя где сейчас демократия? Ладно, лежи. Я к тебе ещё зайду. Не прощаюсь, и он вышел, на ходу выпрастывая из кармана курево.

Врач подошёл, вытащил иглу из вены. Владим попытался лечь поудобнее. Кости ног ныли, в паху разливалась тягучая боль, но, в общем, это было сносно. Он попробовал согнуть ногу в колене, и, не рассчитав, сбросил с себя покрывало.