Роберт Сойер - Обрести бессмертие

• Название: Обрести бессмертие
• Автор: Роберт Сойер
• Издательство: Эксмо; Домино
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-44680-3

Инспектор городской полиции Торонто Александра Фило — прирожденный сыщик. Когда ей поручают расследовать серию убийств, она быстро вычисляет возможного преступника: ведь только у этого человека, светила биомедицины и успешного бизнесмена, был мотив нарушить закон. Но когда подозреваемый является к детективу и обещает обеспечить будущее ей и ее дочери, в душу полицейского закрадывается сомнение. Но после покушения Сандра Фило прикована к больничной койке. Ей осталось жить буквально считанные часы. Для того чтобы правосудие свершилось, Александре Фило надо обрести бессмертие...

---

— Но мы редко смеемся вслух, когда остаемся одни, — заметил Саркар.

— Совершенно верно. Мне кажется, смех в обществе служит совсем другой цели, чем внутренний смех. Видишь ли, неожиданные соединения могут доставлять удовольствие, но они могут также и огорчать — мозг начинает тревожиться, все ли с ним в порядке, — так что когда рядом есть другие люди, он посылает им свой сигнал, и если этот сигнал возвращается, то мозг успокаивается; если же нет, то мозг озабочен — может, со мной что-то не так? Вот почему люди столь серьезны, когда говорят: «Ты что, не понял?» Им отчаянно хочется разъяснить шутку, и они сильно расстраиваются, когда другой человек не находит ее смешной. Именно поэтому в комедиях положений, предназначенных для показа по телевидению, приходится заранее записывать на пленку звуки хохота в определенных местах. Это делается не для того, чтобы подсказать нам, где мы должны смеяться, а чтобы заверить нас, что мы действительно смеемся там, где надо, что смеяться здесь нормально. Звуковая дорожка с записью хохота не может сделать глупое шоу хоть чуточку смешнее, но она помогает получить максимум удовольствия от смешной комедии, позволяя нам расслабиться.

— Но какое это может иметь отношение к загробной жизни? — спросил Питер.

— Самое прямое. Поиск новых ассоциаций — вот все, что мне осталось. С юных лет я каждые несколько минут думал о сексе, но теперь я не только не чувствую полового влечения, а даже не понимаю, почему был настолько всем этим озабочен. У меня также были навязчивые мысли о еде, я вечно гадал, что буду есть в следующий раз, но и это меня теперь нисколько не волнует. Единственное, что мне осталось, это искать новые связи. Единственное мое теперешнее достояние — это юмор.

— Но у многих людей почти нет чувства юмора, — заметил Саркар.

— Я теперь могу представить себе ад, — не слушая его, продолжал Дух, — только как необходимость проводить вечность, не имея возможности находить целый океан новых ассоциаций, не видя вещи в новом свете, не хихикая над абсурдностью экономики, религии, науки, искусства. Все это очень, очень смешно, стоит только хорошенько вдуматься.

— Но… но что насчет Бога?

— Бога нет, — весьма категорично заявил Дух, — по крайней мере такого, каким его описывают в воскресной школе, но, разумеется, не нужно умирать, чтобы в этом убедиться: зная, что миллионы детей в Африке умирают от голода, что двести тысяч человек погибли при Великом калифорнийском землетрясении, что повсюду людей пытают, насилуют и убивают, нетрудно сделать вывод, что никто не заботится о каждом из нас в отдельности.

— Значит, всего лишь к этому и сводится жизнь после смерти? К юмору?

— Не вижу в этом ничего плохого, — произнес Дух. — Ни боли, ни страдания, ни желаний. Только множество восхитительных новых ассоциаций. Много смеха.

Род Черчилл набрал волшебный номер и услышал, как его телефон издал знакомую серию нот.

— Спасибо, что позвонили в «Фуд Фуд», — ответил женский голос на другом конце провода. — Могу я принять ваш заказ?

Род вспомнил былые времена, когда «Фуд Фуд» и ее прародитель-пиццерия всегда начинали с того, что спрашивали номер вашего телефона, так как именно по этому номеру они индексировали записи в своей базе данных. Но с появлением автоматического определителя номера записи с адресом заказчика и его предыдущими заказами появлялись на экране оператора по приему заказов в тот момент, когда он отвечал на звонок.

— Пожалуйста, — сказал Род. — Я бы хотел получить то же самое, что и в прошлую среду.

— Ростбиф средней поджаристости, с нежирной подливкой, печеный картофель, овощное рагу и яблочный пай. Правильно, сэр?

— Да, — ответил Род. Перед тем как начать заказывать у них ужин, он тщательно просмотрел по сети список ингредиентов, используемых в «Фуд Фуд», выбирая только такие блюда, которые были совместимы с принимаемым им лекарством.

— Нет проблем, сэр, — сказала приемщица. — Что-нибудь еще будете брать?

— Нет, спасибо, это все.

— Всего с вас 72 доллара 50 центов. Платить будете наличными или по кредитной карточке?

— По моей карточке «Виза», пожалуйста.

— Номер карточки?

Род знал, что она видит этот номер перед собой на экране, а проверка является просто мерой предосторожности. Он продиктовал цифры и, не дожидаясь следующего вопроса, сообщил срок действия карточки.

— Хорошо, сэр. Сейчас 6:18. Ваш ужин будет доставлен не позднее чем через полчаса, в противном случае вы получите его бесплатно. Спасибо, что позвонили в «Фуд Фуд».

Питер и Саркар сидели в буфете «Зеркального отражения». Питер потягивал из банки диетическую колу; Саркар пил настоящую колу — только когда им с Питером приходилось пользоваться одним кувшином, Саркар довольствовался низкокалорийными напитками.

— Много смеха, — задумчиво произнес Саркар. — Какое странное определение смерти. — Пауза. — Может, нам лучше отныне называть его «Бренность», а не «Дух» — в конце концов, он теперь юморист.

Питер улыбнулся.

— А ты заметил, как он разговаривает?

— Кто? Дух?

— Да.

— Я не заметил ничего необычного, — пожал плечами Саркар.

— Он очень многословен.

— Ха, Питер, тогда у меня есть для тебя новость. Ты тоже.

Питер хмыкнул.

— Я имею в виду, он говорит невероятно длинными фразами. Очень сложными, с массой придаточных предложений и причастных оборотов.

— Да, действительно.

— Ты когда-нибудь беседовал с ним раньше?

— Да.

— Мы можем получить тексты этих бесед?

— Конечно. — Они прихватили с собой напитки и вернулись в лабораторию. Саркар нажал нужные клавиши, и принтер выплюнул несколько десятков тоненьких страничек.

Питер взглянул на текст.

— У тебя есть программа грамматического контроля?

— У нас есть кое-что получше: Вычитчик, одна из наших экспертных систем.

— Ты можешь пропустить через нее этот текст?

Саркар ввел в компьютер несколько команд.

Анализ реплик Духа из различных бесед появился на экране.

— Поразительно, — изумился Саркар. Он показал на одну из цифр. — Если отбросить простые междометия, Дух в среднем использовал тридцать два слова в каждом предложении, а в некоторых местах ухитрялся составить предложения более чем из трехсот слов в каждом. Нормальная средняя цифра составляет всего около десятка слов в одном предложении.

— Может твой Вычитчик выправить все эти протоколы?

— Конечно.

— Ну так прямо сейчас и займись этим.

Саркар ввел еще несколько команд.

— Невероятно, — воскликнул он, как только результаты появились на экране. — Здесь почти нечего было править. Дух полностью справляется с синтаксисом своих длиннющих предложений и никогда не теряет нить разговора.

— Потрясающе, — восхищенно сказал Питер. — Это может быть какой-нибудь программный глюк?

Саркар провел ладонью по волосам.

— Ты видел, чтобы Контроль или Амбротос делали что-нибудь подобное?

— Нет.

— Тогда я бы сказал, что это не глюк, а скорее всего побочный эффект внесенных нами изменений. Дух — это имитация жизни после смерти, бестелесного интеллекта. Я думаю, что этот эффект может быть следствием удаления некоторых связей между нейронными сетями, посредством которого и была создана такая модель.

— О Боже! — воскликнул Питер. — Ну конечно же! Для других двойников ты по-прежнему имитировал дыхание. Но у Духа нет тела, поэтому ему, когда он разговаривает, не приходится останавливаться, чтобы вздохнуть. Дыхательные паузы, возможно, и заставляют людей выражаться короткими фразами.

— Интересная мысль, — согласился Саркар. — Пожалуй, избавившись от необходимости дышать, можно было бы в одном предложении выразить более сложную мысль. Но от этого ведь не поумнеешь. Важно не как ты говоришь, а как ты думаешь.

— Это верно, но, хм, я заметил, что Дух склонен выражаться несколько уклончиво.

— Я тоже обратил на это внимание, — подтвердил Саркар. — Ну и что?

— А что, если это не уклончивость? Что, если он — мне даже страшно подумать, — что, если он просто говорит нечто превосходящее наше понимание? Что, если не только его манера говорить, но и сами его мысли сложнее моих собственных?