Олег Приходько - Прыжок рыси

• Название: Прыжок рыси
• Автор: Олег Приходько
• Издательство: ЗАО издательство "ЭКСМО"
• Жанр: Боевик
• Год: 1996
• ISBN: 5-85585-608-9

«Власть чаще всего держится на трех китах: нефти, наркотиках или оружии», — считает главный герой романа частный детектив Евгений Столетник.

Расследуя убийство своего недавнего знакомца, журналиста Павла Козлова, он выходит на преступников, облеченных властью. Свободная экономическая зона города Приморска, в котором происходит действие, оказывается «свободной» для мафиози и «зоной» для ее жителей.

---

Через час дядя Ивана по отцовской линии, молчаливый рыбак Василий Андреевич Кравцов, доставил его в поселок Хобров, где базировалась их артель.

В Казань Игорь прилетел в пять вечера.

Здесь еще было холодно, по приморским меркам — зима. Брошенный матерью в сумку свитер в последний момент перед отлетом оказался как нельзя кстати. Переодевшись в туалете, Игорь навел справки и немедленно отправился в театр оперы и балета; из всех данных, которыми он располагал, профессия Сони Маликовой была единственной зацепкой.

Сотруднику отдела писем областной газеты уже доставало опыта, как отыскать след человека в загсах, архивах, справочных бюро и прочих подобных заведениях, на то и призванных, чтобы разыскивать людей. Но для походов по учреждениям время было позднее, да и предоставить там могли разве что цифры и факты документальной биографии, за которыми едва ли можно было разглядеть историю, интересовавшую его.

Свидетели, живые свидетели, способные воспроизвести отношения Маликовой и Гридина более чем двадцатилетней давности — вот кто нужен был сейчас журналисту Васину. Мысленно он, конечно, чертыхался по поводу цейтнота — уплатить такие деньжищи и пронестись по историческому городу галопом, не побывав даже в Казанском кремле!.. Не говоря уж о том, что стоило воспользоваться случаем и отыскать людей, знавших губернатора Гридина — глядишь, отыщется в его биографии штришок для «жареного» материала.

Судьбе было угодно подбросить ему сенсацию. Чувствуя на себе взгляды прохожих, а затем — пассажиров автобуса (причиной которых, конечно, была не персона супержурналиста из Приморска, а его одежда не по сезону), Игорь развлекал себя фантазией, что фамилия его может вскорости стать знаменем демократической прессы: снятие с должности Гридина будто бы непременно повлечет перемены в Кремле, а они, в свою очередь, отразятся на международной жизни; великое противостояние ядерных держав приведет к тому, что Васина назначат на должность главного редактора «Губернских ведомостей», а там и до «Нью-Йорк таймс» недалеко. Шпагина он возьмет на работу в качестве уборщицы, а Полянский будет торговать карандашами в канцелярском киоске. Фантазии имели «политическую» подоплеку: от них становилось теплее…

Разыскать кого-нибудь из работавших в театре в 1973 году оказалось непросто. Дирекции не было; артисты, блиставшие в то время на подмостках, частью вымерли, частью поуходили, молодым жё фамилия Маликовой ни о чем не говорила.

Кто-то подсказал, что интересующую его информацию может предоставить Ариадна Иннокентьевна Неродимова, мимо которой якобы никто из артистов балета не проходил — она работала репетитором и сейчас натаскивала молодняк в танцклассе на втором этаже. Полчаса, оставшиеся до окончания вечерней репетиции, пришлось простоять под дверью, слушая фортепианную музыку, то и дело прерывавшуюся хлопками и непонятными тирадами. Он вышагивал по коридору, сожалея, что не взял билет обратно и теперь придется разыскивать агентство Аэрофлота в городе или ехать прямо в аэропорт, рискуя потерять сутки.

«Если что-нибудь со мной случится», — предупредил Евгений. — Что он имел в виду? — Слова, которым Игорь не придал поначалу значения, вдруг начали обретать какой-то роковой смысл. — «Ничего не записывай… ничего не фотографируй… как можно скорее… не теряй ни минуты…»

Репетиция кончилась, но артисты расходились, как назло, долго, донимая репетитора вопросами и творческими предложениями, и Игорь, улучив момент, подошел к ней, не дожидаясь, пока на него обратят внимание.

— Добрый вечер, Ариадна Иннокентьевна.

— Добрый…

— Я Васин Игорь Николаевич, корреспондент газеты «Губернские ведомости» из Приморска… вот мое удостоверение…

— Не нужно, ну что вы, — улыбнулась женщина лет пятидесяти пяти с гладко зачесанными и собранными в пучок на затылке волосами, — я вам и так верю.

— Ариадна Иннокентьевна, вы, случайно, не помните Соню Маликову, которая работала в театре в начале семидесятых годов?

— Вы ее разыскиваете?

— Нет, ее разыскивать уже не нужно, она погибла в 1979 году в железнодорожной катастрофе.

— Помню, — сказала Неродимова.

Она опустилась на низенькую скамейку у зеркала, жестом пригласила занять место рядом.

— Соня работала в кордебалете, — начала она рассказывать негромко. — Очень недолго, года полтора. Мечтала стать солисткой, работала самоотверженно, обладала неплохими данными. Окончила Пермское хореографическое училище. Потом в ее личной жизни что-то произошло. Какая-то трагедия, неразделенная любовь… Так случается нередко, увы. Влюбилась, забеременела. Естественно, ушла из театра и куда-то уехала… Ходили слухи, будто бы собиралась даже покончить с собой…

— И все?

— Что все?

— Больше вы о ней ничего не можете сказать?

— Нет. А разве этого мало?.. Что вас, собственно, конкретно интересует?

— Подробности.

— К сожалению… Прошло четверть века. Да я и тогда не очень интересовалась личной жизнью танцовщиц кордебалета.

— А кто-то может помнить о ней? Были же у нее подруги?.. Не так уж все-таки много времени прошло, — словно уговаривал ее Васин, сраженный неадекватностью информации проделанному пути. — Правда, меня тогда еще не было на свете…

Она засмеялась.

— Попробуйте поговорить с Камиллой Булатовой. По-моему, она должна помнить Соню лучше других, они начинали вместе.

— Как мне ее разыскать?

— Она уже не работает, но я могу вам дать ее домашний телефон.

Неродимова порылась в сумке, нашла потрепанную записную книжку и продиктовала телефон Булатовой.

— Спасибо большое.

— Не за что. А почему, если не секрет, ею интересуется приморская газета?

— Да газету, собственно, интересует не она, — разоткровенничался было Игорь, — а ее дочь…

Потом спохватился и, упреждая расспросы о дочери, поспешил откланяться.

Через час он сидел в гостиной народной артистки Татарстана Камиллы Зеноновны Булатовой. Она жила в центре города вместе с мужем, сыном, снохой и двумя трехлетними внуками-близнецами, которые то и дело пробегали с криком и визгом по проходной комнате невероятных размеров, и Игорю стоило больших усилий не отвлекаться от разговора.

— Тише, Зияд! — одергивала внуков располневшая сорокашестилетняя балерина. — Отдай Мише машинку!.. Извините… На чем я остановилась?

— На корреспонденте из Приморска.

— Ах да, я рассказала ему все, что знала о Соне.

Игорь вернул ей визитную карточку Павла.

— Камилла Зеноновна, дело в том, что Павел Сергеевич умер, — понял он, что от этой информации уйти не удастся. — Вы не обратили внимания, в программе «Время» и в газетах сообщали о его смерти. Насильственной смерти.

Она театрально закрыла рот ладонью и округлила глаза.

— Боже мой!.. Он же совсем молодым был!..

— Мы проводим журналистское расследование. Из его записей мы узнали, что в последнее время его интересовала Соня Маликова. Но больше никаких подробностей.

— Какой ужас! — страдальчески покачала она головой. — Миша, прекрати!.. Отдай крокодила Зияду, слышишь?.. Извините. Мы газет не выписываем, а телевизор смотрим редко. Только про Хрюшу и Степашу.

— Я понимаю, — улыбнулся Игорь. — Вы не помните, чем мотивировал свой интерес к Соне Маликовой Козлов?

Муж Камиллы Зеноновны Шамиль Зиннурович — рослый татарин в расшитом золотом халате — поставил на журнальный столик поднос с пиалами и пастилой в хрустальной вазочке.

— Пара щаю папить, — показал он золотые коронки на обеих челюстях. — Шай, примешай, куда шайки летят, да?

Все стены в гостиной — от потолка до самого пола — были увешаны театральными портретами артистической четы Булатовых; на полках стояли статуэтки и призы, за стеклами в рамках из золоченых багетов висели дипломы и грамоты. Все это множилось в зеркалах и черных стеклах дорогого серванта и вместе с саблями в инкрустированных ножнах на текинском ковре, люстрой «каскад», лепниной на потолке, французскими занавесками на высоких окнах создавало впечатление музейной роскоши и благополучия.

— Спасибо.

— Не буду мешать, — улыбнулся хозяин и бесшумно исчез.

«Не иначе, решил, что корреспондент прилетел из Приморска, чтобы взять интервью у его отставной балерины», — догадался Игорь.

— Чем мотивировал? — наморщила Булатова лоб. — Он разыскивал ее дочь Неллочку. Но я, к сожалению, ничего не знаю о ней. Вскоре после того, как они уехали из Казани, связь наша прервалась.

— Простите, куда уехали?

— К Сониной маме в Набережные Челны. Мама ее болела, а в Казани не захотела жить… Это сложная длинная история. У Сони была драма в личной жизни, из которой она сделала трагедию.