Лиза Уэлш - Студия пыток

• Название: Студия пыток
• Автор: Лиза Уэлш
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Триллер
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-07405-8

Случайно наткнувшись на фотографии со «снаффом», мистер Рильке решает узнать правду об их происхождении. Над ним смеются, его бьют, забирают в полицию, ему рассказывают истории. Безумцы, наркоманы, религиозные фанатики и люди, имена которых лучше не произносить вслух… Улисс из Глазго не рассуждает и не оценивает. Но невольно Рильке заглядывает в потемки чужих душ, не сразу замечая, что одна из них – его собственная.

---

Луиза Уэлш Студия пыток

Эне и Джону

1. Не ожидай слишком многого

«В прекрасном правда, в правде – красота», – вот все, что нужно помнить на земле.[1]

Джон Китс

Не ожидай слишком многого.

Старый носильщик сказал мне это в мой первый рабочий день. Мы называли его «Кошкины Ссаки». В лицо – господин Макфи, а за спиной всегда – «Кошкины Ссаки», или, сокращенно, КС.

– Не ожидай многого, сынок. Они будут уверять, что на их вонючих чердаках хранятся королевские украшения, но это треп и ничего больше. Хотя иногда – не часто, но бывает – ты попадаешь в убогое муниципальное захолустье, может, в простую многоэтажку, и находишь там сокровище. Так что держи ухо востро и отсеивай этих пустозвонов. В то же время, глядя на карту, не думай, что для нас там совсем ничего не найдется, потому что тебя в любой момент может ждать открытие. Я тут работаю уже тридцать пять лет и не перестаю удивляться тому, что мы находим и где мы это находим.

– Да, конечно, господин Макфи, – сказал я, а про себя подумал, глядя на пугающие горы мебели: «Старый хрыч, торчишь тут уже тридцать пять лет!»

Я не думал о Макфи, когда ехал на этот вызов. Вот уже двадцать пять лет – из своих сорока трех – я работаю в аукционном бизнесе. В лицо меня называют Рильке, за глаза – Трупом, Телом, Ходячим Мертвецом. Лицо у меня и правда слегка изможденное, а тело длинное и сухое, но я не воняю и не жду слишком многого.

Я ничего не ждал, направляясь к Хиндланду по Кроу-роуд. На звонок отвечал не я, а в списке обращений было написано: Маккиндлесс. Три этажа с чердаком. Смерть владельца. Оценка и распродажа имущества. Мне и не нужно знать больше. Только адрес и это сообщение в кармане.

Я ненавижу Хиндланд. В любом большом городе найдешь его подобие: зеленые пушистые окраины, две машины на дороге, общеобразовательные школы и скука, скука, скука.

Показная респектабельность снаружи и замысловатая грубость за дверьми. Большинство городских домов перепланированы в многоквартирные. Дом Маккиндлесса – самый большой на этой улице, и до сих пор стоит нетронутым. Я остановил машину и посидел еще немного, разглядывая его. Дом выделялся среди остальных зданий – темный, строгий фасад, три ряда затемненных окон. Неизвестно, что там, внутри, ясно одно – в доме есть что-то дорогое. С покатой крыши чердака за мной наблюдали маленькие оконца со створками. Да еще чердак и цоколь – больше похоже на пять этажей. Если нам повезет и душеприказчик умершего хозяина примет наше предложение, один этот дом обеспечит нам целую распродажу. Но что-то я размечтался – там, в доме, могло ничего и не оказаться, хотя все шансы имелись. Я развернул фургон и увидел то, что когда-то было садом. Длинная трава теснила прошлогодние крокусы. Кто бы тут ни жил, прошлой весной он был еще в состоянии разбить сад, а этой весной посадил цветы.

Никогда не ожидай слишком многого.

А КС добавил бы: «Но будь готов: все, что угодно, может случиться».

Я отбросил челку со лба, пригладил волосы ведем оценку, эта старая ворона сделает выбор в пользу каких-нибудь крупных мальчиков.

– Пройдемте на кухню, в этом мавзолее кухня – единственное место, где я чувствую себя более-менее уютно.

Она повела меня по коридору к лестнице со стертыми посередине ступенями. Их, видимо, топтали целые поколения Маккиндлессов. Она подволакивала левую ногу. «Уж не протез ли, – подумал я, – и зачем она усложняет себе жизнь, взбираясь по лестнице, когда в доме столько места и есть из чего выбирать?» Кухня была двухуровневая: на нижнем – буфетная, – и там же я заметил открытую дверь в сад. На огромном кухонном столе уже стоял термос с кофе, несколько кружек и тарелка с печеньем.

– Это горничная моего брата накрыла на стол. Кроме. всего прочего, у меня артрит и вечная ангина, поэтому стараюсь экономить силы для дел снаружи.

– Очень разумно.

Из сада потянуло дымом. Я подошел к двери и увидел ухоженную лужайку, на другом конце которой горел костер. Старичок-садовник ворошил пламя длинной палкой. Он заметил меня и поднял свободную руку, словно защищаясь от удара. Потом надвинул кепку на глаза и подбросил в костер какие-то бумаги из черного пакета для мусора. Голос Маделейн Маккиндлесс вернул меня к столу.

– У вас хорошие рекомендации, мистер Рильке.

– Приятно слышать – мы почти сотню лет занимаемся этим делом в Глазго.

Она сфотографировала меня взглядом с головы до ног. Еле заметная улыбка.

– Я вам верю. Мой брат Родди умер три недели назад, ни я, ни он не состоим в браке, так что мне одной досталось это бремя. Вы, вероятно, удивились, что я обратилась к вам: ваша фирма, безусловно, пользуется уважением, но слишком мала, а для меня было бы разумнее обратиться в одну из больших английских компаний.

– Да, это очевидный вопрос.

– Я хочу, чтобы все было сделано быстро.

– Я хочу, чтобы все было сделано быстро.

Ее голубые глаза, слегка обесцвеченные временем, смотрели на меня в упор. Мне хотелось сразу спросить ее, почему так быстро, но в уме я уже просчитывал наши возможности, время, деньги и рабочих, которых мгновенно можно будет подключить к делу. И она это прекрасно знала.

– Мне хотелось бы взглянуть на дом, перед тем как я смогу сказать вам, сколько времени это может занять. К концу недели я смогу сделать предварительную оценку.

– А мне нужно, чтобы дом был очищен к следующей среде. Времени достаточно, чтобы упаковать и отвезти вещи на склад. Дом должен быть пустым. Если вы не сможете сделать это за неделю, скажите сразу. Я выбрала вас, мистер Рильке, но есть и другие желающие.

Я поверил ей. Правда, слабо настаивал на своем, объясняя, что за неделю может случиться многое и мы не можем быть полностью уверены в том, что уложимся в срок, но мы оба знали, что это я впустую теряю время.

– Я слишком стара, чтобы обсуждать все это, мистер Рильке. Либо вы работаете, либо нет. Понимаю, что работы много, потому обещаю вам лично комиссионные сверх платы за аукцион, в знак моего расположения к вам – но только если вы уложитесь в срок.

Она меня сделала.

– Я позвоню в офис и вызову людей, чтобы начать оценку имущества сегодня же, после обеда. Вы, конечно, понимаете, что нам придется работать и по ночам, возможно, всю эту неделю.

– Делайте что хотите, я предоставлю вам неограниченный доступ.

Она бросила мне через стол связку ключей:

– Приходите и уходите в любое время. Я доверяю вам сохранность дома.

– Хорошо, раз мы договорились, я могу начинать. Возможно, есть личные вещи, документы, письма, которые вы хотели бы забрать. Вы с кем-то их уже разбирали?

– Рабочий кабинет брата на первом этаже. Я сама им займусь.

– Замечательно. Если нам попадется нечто, что может быть интересно вам, я принесу это в кабинет.

Я повернулся, чтобы уйти. Мне не хотелось звонить в офис сейчас. Трехнедельная работа за одну неделю, и потом лишь три дня спустя – распродажа…

– Мистер Рильке.

Я задержался; держа руку на ручке двери. Она пристально смотрела на меня, словно не решаясь что-то сказать.

– У моего брата есть еще один кабинет наверху. Это переоборудованный чердак. Он работал там, когда хотел полного покоя. Туда можно попасть лишь по складной лестнице, а это для меня слишком… я была бы вам очень признательна, если бы вы смогли взять это на себя. Не думаю, что там окажется что-то интересное, – скорее всего дополнительное топливо для костра, но все же я высоко оценю ваше благоразумие в этом вопросе.

– Обещаю вам!

Я подарил ей свою лучшую, искрящуюся улыбку и пошел к лестнице.

Ненавижу смерть.

Особенно недавнюю смерть и свежее горе… и свежую жадность.

Ужасная нервотрепка – работать с осиротевшими родственниками. Как сказал один человек, никогда не знаешь, что они могут выкинуть. Бывало, дочери смотрели на меня и плакали, пока я паковал жизнь их отцов. А я, бывало, наблюдал, как отпрыски дерутся из-за каких-то мелочей, когда тела их родителей еще не остыли. Что до мисс Маккиндлесс – невозможно было определить, что она чувствовала, потеряв брата.

Я все-таки позвонил. Разговор прошел именно так, как я предполагал. Пообещал прийти в пять и все объяснить. Остаток вечера будет посвящен выносу мебели, в первую очередь – картин и других предметов искусства. Правило гласит: лучшие вещи нужно выносить первыми. Так ты не упустишь и не испортишь ничего, и, даже если сделка окажется неудачной, у тебя есть шанс с чем-то остаться.

Команда прибыла в два, в мятежном настроении от перспективы работать с двойной нагрузкой. Я приветствовал их весело – уверил, что работы хватит всем. Я легко мог представить, что к концу недели их начнет тошнить от работы в таком темпе. Но, войдя в дом, они успокоились. Работы было действительно много. Давно у нас не было целого загородного дома в такие короткие сроки, а значит, понадобятся дополнительные руки – чьи-то безработные сыновья, братья и двоюродные братья, которых вытащат из постелей, оторвут от дневных мыльных опер и заплатят наличными.