Густав Эмар - Твердая рука. Гамбусино

• Название: Твердая рука. Гамбусино
• Автор: Густав Эмар
• Издательство: Энергоиздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1982

Густав Эмар (1818- 1883) — французский писатель, автор большого цикла увлекательных, остросюжетных историко-приключенческих романов.

Романы «Твердая Рука» и «Гамбусино» интересны не только занимательным сюжетом: они знакомят читателя с суровым бытом и нравами индейских племен Мексики.

Перевод с французского под редакцией М. С. ГУСА

Оформление  С. М. ПОЖАРСКОГО

Рисунки художника И. А. ИЛЬИНСКОГО

Текст печатается по изданию:

Густав Эмар «ТВЕРДАЯ РУКА». «ГАМБУСИНО»

(«Библиотека приключений»), М,: Детгиз, 1958

---

Наконец сенатор кончил писать этот странный документ о преступном сообществе двух людей, документ, приковавший их друг к другу крепче любой цепи.

– Может быть, у вас имеются какие-нибудь поправки? – спросил сенатор, прочитав договор вслух.

– К черту поправки! – сердито воскликнул бандит. – Вы все равно ничего не измените. Пусть уж все остается так, как оно есть!

– Я того же мнения. Итак, подписывайте, а я тем временем отсчитаю вам сто унций золотом… чтобы позолотить пилюлю!

– В добрый час! Люблю, когда говорят о золоте! – сказал Кидд.

Взяв перо из рук сенатора, он, не задумываясь больше, приложил свою руку к документу, на котором уже красовалась подпись дона Руфино. Обещание ста золотых унций заставило его позабыть о том, что этот росчерк пера может стоить ему жизни; впрочем, Кидд был фаталистом и очень рассчитывал на счастливый случай, который скоро избавит его от этого опасного соучастника.

Сенатор, взяв у Кидда документ, взглянул на подпись и обсыпав не высохшие еще чернила золотой пудрой, сложил его вчетверо и засунул за пазуху.

– Теперь, – сказал он, извлекая из сундука горсть золота, – получите обещанную сумму.

С этими словами сенатор расставил золотые монеты стопками по столу. Кидд радостно набросился на них, и золото быстро исчезло в его карманах.

– Теперь я готов повиноваться вам. Приказывайте! – обратился он к сенатору. – И для начала возвращаю вам ваши пистолеты, они мне больше не нужны.

– Благодарю. Долго вы предполагаете пробыть еще в Ариспе?

– О нет! Я собираюсь немедленно покинуть этот город.

– Чудесное совпадение! Я как раз собирался просить вас передать письмецо дону Порфиадо.

– Как! Вы хотите послать меня в Квитовак?

– А вам не нравится этот город?

– Напротив, но мне неохота оставаться там… из-за того ночного дела.

– Ах да, убийство солдата! Смотрите, будьте осторожны.

– Я только выполню ваше поручение и сейчас же уберусь оттуда.

– Да, такая предосторожность не повредит вам. Впрочем, знаете, поразмыслив, я решил, что вам лучше совсем не заезжать в Квитовак. Я отправлю письмо с другим курьером.

– Да, так будет лучше. Что еще прикажете?

– Ничего. Располагайте собою как хотите. Но только помните, чего я жду от вас через восемь дней, и действуйте сообразно.

– Этого я, конечно, не забуду, сохрани Бог!

– В таком случае, я вас больше не задерживаю. Прощайте!

– До свиданья,сеньор!

Сенатор дернул шнурок колокольчика. Слуга появился почти мгновенно. Дон Руфино и Кидд исподлобья обменялись взглядами. Было ясно, что любопытный, как и все люди этой профессии, слуга подслушивал, стараясь узнать, о чем его господин мог так долго беседовать с подобным бродягой. Однако благодаря предосторожности, принятой Киддом, до слуги доносились только заглушенные голоса собеседников, и бедняга не выиграл ничего. Зато лицо его покрылось краской стыда, вспыхнувшей от сознания, что он изобличен в подслушивании.

– Проводите этого кабальеро, – приказал сенатор. Сообщники раскланялись, словно они были самыми лучшими в мире друзьями, и наконец расстались.

– Негодяй! – воскликнул дон Руфико, оставшись один. – Только бы представился случай отплатить тебе за все, что ты заставил меня выстрадать сегодня! Уж я его не упущу! В припадке злобы он разбил великолепную китайскую зазу, на беду подвернувшуюся ему под руку.

Но и мысли бродяги, когда он следовал за слугой по апартаментам сенаторского дома, не отличались благодушием: «Черт возьми, черт возьми, какое жаркое было дело! Кажется, следует остерегаться моего дружка… Трудно рассчитывать на сеньора сенатора, скорее жди от него всякой пакости… Я, кажется, напрасно подписал эту проклятую бумагу… А впрочем, чего же я, собственно, боюсь? Он слишком нуждается во мне, чтобы подстроить какую-нибудь ловушку… Надо все же быть начеку, это не повредит».

Очутившись в передней, бродяга надвинул на глаза поля своей поношенной шляпы, тщательно завернулся в плащ и вышел, провожаемый почтительным поклоном слуги. Перспектива попасться на глаза полицейским мало улыбалась Кидду, поэтому, возвращаясь в таверну, он принимал все те же меры предосторожности, к которым прибегнул, направляясь к сенатору.

Кидд еще издали заметил содержателя таверны, который, закинув руки за спину и расставив ноги, стоял на пороге и внимательно наблюдал за всем, что творилось вокруг его дома.

– А-а! – воскликнул хозяин, кланяясь Кидду. – Уже вернулись?

– Как видите, приятель. Приготовьте мне поскорее завтрак, я очень занят сегодня.

– Неужели собираетесь покинуть нас?

– Я еще не знаю. Ну же, поспешите с завтраком! Кабатчик вынужден был молча прислуживать своему гостю. А Кидд, поев с аппетитом и щедро расплатившись с хозяином, чтобы как-нибудь вознаградить его за свое нелюбез ное обхождение, оседлал коня и уехал, так и не сказав, вернется он или нет.

Четверть часа спустя он уже мчался в поле, с бесконечным наслаждением вдыхая свежий и ароматный степной ветерок.

Глава XXXVI. АСИЕНДА ДЕЛЬ ТОРО

Теперь, читатель, мы забежим на пятнадцать дней вперед и вернемся в асиенду дель Торо. Но прежде чем продолжать наш рассказ, мы дадим краткое изложение событий, которые произошли за эти пятнадцать дней. Без такого изложения читателю трудно будет понять, благодаря какому странному стечению обстоятельств судьба свела лицом к лицу всех действующих лиц нашего повествования и как от столкновения их друг с другом возникла неожиданная развязка. Донья Марианна, очарованная доньей Эсперансой, а может быть, просто и безотчетно поддавшись тайному влечению сердца, согласилась пробыть в лагере охотников еще два дня. За эти дни, прошедшие в теплых и дружеских беседах, девушка сама того не сознавая выдала свою сокровенную сердечную тайну.

Донья Эсперанса счастливо улыбнулась, услышав это наивное признание. Она давно уже догадывалась о чувствах девушки и была готова всячески поощрить их.

Со своей стороны и Твердая Рука не противился магической власти над ним доньи Марианны; от сознания, что он любим, его холодная замкнутость растаяла и уступила место открытому восхищению. Увлеченный страстью, он приоткрыл душу, обнажив благородные и хорошие черты своего немного дикого характера. Но в этой дикости были прямота и сила, которые так прельщают женщин, внушая им тайное желание обуздать и покорить себе эти бунтарские натуры. За все эти два дня между молодыми людьми не было произнесено ни слова о любви, но они отлично поняли друг друга и не сомневались в своих взаимных чувствах.

Пора было, однако, подумать о возвращении в асиенду. Было решено, что донья Марианна сообщит отцу обо всем, что она узнала от доньи Эсперансы; что она не откажет наотрез дону Руфино, а будет спокойно выжидать дальнейшего хода событий.

– Помните, – сказала донья Марианна, протягивая на прощанье руку охотнику, – вся моя надежда на вас. Если ващи планы не осуществятся, я останусь одна, некому будет защитить меня, и мне останется только умереть… Я не переживу крушения всех моих надежд!

– Надейтесь на меня, донья Марианна! Я поставил на карту свою жизнь и свое счастье и выиграю эту роковую партию, я в этом убежден!

Вот те несколько слов, которыми обменялись молодые люди при расставании. Эти слова стоили любых клятв в верности.

– Помните о легенде, – сказала донья Эсперанса, нежно обнимая на прощание девушку.

Донья Марианна ответила ей улыбкой. Тигреро держал поводья двух коней, а Твердая Рука с группой охотников собрались охранять путешественников, издали следуя за ними.

Двинулись в путь. Путешествие проходило в молчании. Донья Марианна была всецело поглощена своими мыслями после всего пережитого в лагере охотников, а Мариано был так ошеломлен приемом в лагере, его роскошью и комфортом, невиданными в прерии, что не мог прийти в себя от изумления. По желанию доньи Марианны, торопившейся вернуться домой, тигреро избрал кратчайший путь, ведущий прямо в асиенду дель Торо, минуя ранчо. Когда путники достигли ворот замка, позади них раздался выстрел. Девушка оглянулась и увидела клубок белого дыма, расстилавшийся вдали над группой всадников. Донья Марианна догадалась, кто это стрелял, и помахала на прощание своим платочком. Новый выстрел дал ей понять, что ее сигнал принят; вслед за тем охотники повернули коней и скрылись в лесной чаще. Первым человеком, которого встретила в асиенде донья Марианна, был Паредес.

– Боже милостивый, нинья, – воскликнул управитель, – где вы пропадали? Сеньор маркиз вне себя от беспокойства.

– Разве моему отцу неизвестно, что я поехала погостить к моей кормилице?

– Дон Руис говорил ему об этом. Но ваше отсутствие было столь продолжительным, что сеньор маркиз стал опасаться не случилось ли с вами какой беды.