Владимир Мазур - Граница у трапа

• Название: Граница у трапа
• Автор: Владимир Мазур
• Издательство: Радянський письменник
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1985

В книге молодого русского советского прозаика две повести о работниках таможни. Из них читатель узнает о профессии стражей экономических рубежей нашей Родины. Главная тема произведений — борьба с контрабандой, а основной герой — наш молодой современник, самоотверженно ведущий борьбу с нарушителями законности. События и факты продиктовали автору детективно-приключенческую форму изложения и соответственно обусловили характеры персонажей.

---

Навстречу, рядом шли люди. С работы, в гости, с пляжа, по делам и так. Вдали завели знакомую мелодию. Жара спала, и на улице стало оживленней. У всех все нормально, хорошо, отлично. А у него — кошмар! Что за жизнь!

Морозов плюхнулся на скамейку трамвайной остановки, поставил увесистый портфель на колени. Надо было обдумать основной план, представить себе, как воплотить его в реальность.

Он понимал, что рано или поздно его найдут. Может, уже ищут. Найдут, и он получит за все сполна. «Вышка»? Легкий холодок пробежал по его спине. Ну, нет! Он не из тех, кто сдается. Надо идти ва-банк.

Быстро примерил новую роль. Выходило, что жить, в общем, можно. Сила и воля к победе у него есть. Сильные мира сего начинали и с меньшего. Может быть, кое в чем придется уступить, кое-что потерять, но всякое новое дело требует предварительных расходов. Там, где свирепствуют волчьи законы, он свое наверстает. Ему не привыкать, учиться не надо. Денег для начала хватит.

Подбадривая себя, видел уже солидное предприятие, поездки в другие страны. Не раз в чужих портах заходил в магазины, на вывесках которых было написано «Одесса», «Россия», «Москва». Или просто — «Здесь торгует Боря». Владельцы на чистейшем русском языке лихо ругались, хватали за полы, торговались до посинения и были рады, когда моряки выбирали из кучек тряпок нужное.

У него все будет поставлено с учетом современной экономики. Главный козырь в предстоящей операции — «Амур».

Вопрос «быть или не быть» больше не терзал Морозова. К нему он был готов давно. Только вперед! Он поднялся, вспомнил, ощутил смятение. Наташа! Что делать с ней? Там она ему здорово помогла бы. Если б с ней! Поговорить сейчас или потом? Лучше в рейсе. Если не согласится... Или, когда сойдут на берег? Поставить перед фактом. А сейчас надо наплести ей, успокоить. Кучерявый... Возвратиться, спрятать тело? Не стоит. И примета плохая, и вообще... С покойниками он обращаться не привык. Где-то в глубине души надеялся, что ошибся, что не до смерти. Придет в себя. Живучий... Надо уходить. Первым делом поменять кое-что из денег на «зелень». Брать все и много. Не торгуясь.

Как ни крути, а попасть в покойники куда хуже, чем в последний раз совершить увлекательный круиз по Средиземному морю.

 

Наташа выдернула из рук приставалы подстилку, подхватила сумочку с вещами и зашагала к выходу с пляжа.

Захмелевший от солнца и бутылки «биомицина» усатый бабник передернул тощими плечами, поднялся и, не стряхивая мокрый песок с обвисших зеленых в белый горошек трусов, направился в другую сторону искать приключения.

Сегодня должно было состояться объяснение с Юрой. Поговорят и о монетах, и о дальнейшей жизни. Наташа и хотела, и боялась предстоящего разговора. Ночью, оставшись одна в квартире, дрожала от страха, понимая, какой опасности подвергается. Страшили и Морозов, и возможная расплата за контрабанду, терзали вопросы, ответ на которые она должна получить сегодня. Как быть с Морозовым дальше? Хотела позвонить Хорунжему, но решила не спешить. Юрка влюблен в нее по-прежнему, никуда не денется. Поманит — прибежит, как миленький. Ей страстно захотелось тихой, спокойной жизни в кругу семьи, с мужем, с летним вареньем, зимними театрами, сопливыми детьми...

Дома Морозова не оказалось, и она поехала к нему на дачу.

Подойдя к калитке, остановилась, не решаясь войти. Страшила встреча с Морозовым, и в то же время хотелось увидеть его, услышать те редкие слова, которые он говорил ей в начале знакомства... Пересилила страх, толкнула калитку, вошла.

Дверь дома была заперта. Она постучала, потом заглянула в окно. Холодея от недоброго предчувствия, увидела ноги лежавшего в углу за столом человека. Не Юра. Кто? Почему лежит? Пьян?

Забарабанила в стекло. Это ни к чему не привело. Схватила лежащий у стенки камень, выбила стекло, открыла окно, влезла в комнату и, трясясь от страха, подошла...

Перед ней лежал Кучерявый, механик с «Амура».

С замершим в горле криком Наташа попятилась, увидела за ножкой стола что-то блестящее, желтое, круглое... Она не стала поднимать. Знала, что это.

 

Морозов спокойно прошел через проходную, демонстративно неся пузатый портфель.

Целый день он провел, объезжая знакомых валютчиков, платя втридорога за доллары, фунты, марки, франки. Не брезговал и другой валютой. Домой не заезжал, вещи не брал, чтобы не привлекать внимания.

Сутулый, с хитрыми глазками, вертлявый охранник проверял вещи только у тех, кто шел в город.

Морозов уверенным шагом шел по дороге, ведущей к причалам, где был отшвартован «Амур». С болезненным любопытством смотрел на работающих, на крутые склоны берега, на такие знакомые картины, с которыми прощался если не навсегда, то надолго. Кто знает, под чьей фамилией и когда придется побывать здесь вновь! Как ни жаль, а уезжать надо.

Он свернул за угол огромного складского здания и остановился, словно громом пораженный — «Амур» исчез. Пусто! Нет! Дырка! Причал сквозил пустотой. Впереди — ничего, кроме синей черты горизонта.

Морозов побежал вдоль причала, проскочил между штабелями грузов к стенке, остановился у самой кромки, шарил взглядом по акватории, разыскивая свое спасение, надежду.

— «Амур» не видел? — хрипло спросил у проходившего швартовщика.

Дядя Миша остановился, понимающе посмотрел на элегантного моряка с пузатым портфелем.

— Загулял, молодой? На доску объявлений не смотришь...

— Где «Амур»?

— Его ж час назад перешвартовали на двадцать первый. Ты объявления читай. Я и то все знаю...

Морозов ругнул швартовщика и сломя голову побежал на двадцать первый, проклиная свою рассеянность. Вчера был так поглощен батарейками, что пропустил мимо ушей объявление. Сходя на берег, не посмотрел на доску с напоминаниями. Рассеянность могла дорого обойтись. Надо же быть таким идиотом! В его профессии такие ошибки стоят дорого. Очень дорого!

У поднятого трапа стоял молодой пограничник со сдвинутой на затылок фуражкой. На одном боку тяжело висел пистолет в кобуре, на другом — фляга в чехле. Вечернее солнце не припекало, но пограничнику было жарко в полушерстяной форме. Чтобы хоть немного остудиться и охладить гудящие ноги, солдат отошел на метр от трапа и стоял в луже, оставшейся после недавней мойки причала.

Загнанно дыша, Морозов спросил:

— Досматриваете?

Пограничник осмотрел его с ног до головы, помолчал и спросил в свою очередь:

— В чем дело?

— Да я плавал... плаваю на нем. Опоздал.

— Опоздавших не пускаем, — бездушно ответил солдат. — Прошу отойти от трапа. Запретная зона.

— Друг! Будь другом! — взвыл Морозов. — Пропусти! Или вызови старшего! Мне вот так в рейс надо! Я тебя по приходу так отблагодарю — век помнить будешь!

— Не положено, — насупился пограничник. — Проходите, гражданин!

Слезы, навернувшиеся на выпуклые глаза Морозова, тронули сердце первогодка.

— Ладно. Вызову капитана. А то — отблагодарю... Сильно надо.

Прошло несколько минут, прежде чем часовой у трапа заметил своих, досматривавших судно.

— Мелешкевич! — позвал он. — Серега! Вызови капитана. Тут один опоздал.

— Пожалуйста, — подвыл Морозов. — Умоляю!

Через пару минут над бортом появилось недовольное лицо капитана погранвойск.

— Кто звал?

— Товарищ капитан, — козырнул часовой. — Вас просили. Опоздал...

— Товарищ капитан, — чуть ли не рыдая, просил Морозов, — я — бармен. Морозов моя фамилия. Мне в рейс надо. Без меня там никто не справится, никто не знает, что где... Я товар никому не передавал, выручка в кассе. Что хотите, делайте, но пустите в рейс. Умоляю! Судно не может без бармена! Вы ж меня помните! Капитан долго рассматривал его, потом приказал:

— Пропустить!

И тут же скрылся.

— Мелешкевич! — позвал часовой. — Смайнай трап!

— Сам не знаю, как получилось, — обрадованно оправдывался Морозов перед часовым. — Объявление проморгал. А там — по базам, по делам...

Трап смайнали, и Морозов взбежал на палубу. Еще сутки-полтора, и он будет вне пределов. Вне досягаемости. Вне прошлого. Вне! И никакие Соввласти его не достанут! Потому что он будет — вне

Закоулками, кратчайшим путем прошмыгнул в бар.

Здесь находился самый надежный тайник, в который можно было прятать так же спокойно, как в сейф Швейцарского национального банка.

По пути встречал ребят, девушек из обслуживающего персонала. Они стояли на переходах, следили за тем, чтобы никто из посторонних не прошел незамеченным. Сочувственно посмеивались, пропускали разнесчастного Юрку Морозова, не требовали объяснений.

Морозов хмыкал, вспоминая их плебейские рожи, вскрывал тайник и все больше верил в свою удачу.

По судовой трансляции объявили:

— Внимание! Бармену Морозову срочно зайти в кают-компанию! Повторяю — бармену Морозову срочно зайти в кают-компанию!

Морозов застыл, прошибленный холодным потом, руки задрожали, ноги стали ватными. Неужели все стало известно, и его ищут? Дверь на даче он закрыл? Наташку не видел? Нет. Кучерявого нашли? Ильяшенко раскололся? Кто? Как?