Александр Пушкин - Переписка 1826-1837

• Название: Переписка 1826-1837
• Автор: Александр Пушкин
• Жанр: Публицистика

От редактора fb2 — сверка ссылок и текста по сайту feb-web.ru

---

Лучше нежели кто-либо я знаю расстояние, отделяющее меня от вас; но вы не только знатный вельможа, но и представитель нашего древнего и подлинного дворянства, к которому и я принадлежу, вы поймете, надеюсь, без труда настоятельную необходимость, заставившую меня поступить таким образом.

С уважением остаюсь Вашего сиятельства нижайший и покорнейший слуга

Александр Пушкин.

5 февраля 1836.

1314

Вы взяли на себя напрасный труд, давая мне объяснение, которого я у вас не требовал. Вы позволили себе обратиться к моей жене с не[приличными] замечаниями и хвалились, что наговорили ей дерзостей.

Обстоятельства не позволяют мне отправиться в Тверь раньше конца марта месяца. Прошу меня извинить.

1315

прочтя послание переделано из после послания

1316

в сказках переделано из ее въ

1317

животное начало.

1318

и т. п.

1319

даже лучшие переделано из лучшие из них

1320

Прошу напомнить обо мне твоей матушке и твоему батюшке. Весь твой.

1321

Тысяча извинений, милый Каверин, за то, что я не сдержу слова — непредвиденное обстоятельство заставляет меня удалиться немедленно.

1322

Переделано из начатого рад[и бога] [?]

1323

Переделано из прочитав

1324

и, к тому же, можно ему сделать уступки.

1325

Милостивый государь,

Пользуюсь [милостивый государь] верной оказией, чтобы ответить на письмо, переданное мне от вас г-ном Хлюстиным. Не отвечая на странные выражения, которыми вы пользуетесь и которые могли быть вызваны только недоразумением, я замечу лишь, милостивый государь, что не могу понять, как ваша супруга могла обидеться на такой банальный вопрос: Давно ли вы замужем? Мне кажется [также], что для нее вы как раз последнее лицо, которое могло бы принять это за оскорбление. [Не сочтите впрочем…] Что же касается дерзостей, будто бы сказанных мною, то прошу вас иметь в виду, что я слишком хорошо воспитан, милостивый государь, чтобы говорить их мужчине, и недостаточно безумен, чтобы говорить их женщине, и еще менее — чтобы ими хвалиться. Теперь, милостивый государь, я вас [и так как я вас…] ждал в течение всего февраля месяца, и так как служба моя не позволяет мне оставаться в Твери долее, я выеду в различные места назначения. Когда вам будет угодно вновь потребовать от меня удовлетворения, вы найдете меня всегда готовым принять ваш вызов. Прошу вас не отказать дать мне ответ и сказать мне решительно, продолжаете ли вы настаивать на серьезной дуэли, так как я другой не признаю, или же — не предпочтете ли вы, забыв сплетни, которые поставили ее между нами, избавить нас обоих от нелепого положения и беспричинного несчастья.

1326

Музыкант вписано.

1327

в 9 часов. Соболевский.

1328

путешествия вписано.

1329

и проч.

1330

Господину Пушкину, непременному секретарю Аполлона, в Департаменте Севера.

Милостивый государь,

Полный стыда и раскаяния прихожу я к подножию Парнаса — принести повинную в том, что изуродовал вашу прекрасную оду [На выздоровление Лукулла], пытаясь подражать ей или, скорее, ее собезьянничать французскими стихами; кроме того, чтобы придать некоторую ценность моему переводу, я поднес ее красноречивому переводчику „Распри славян“ [„Клеветникам России“] — моему благосклонному начальнику, г-ну Уварову, министру народного просвещения, дабы он мог опубликовать ее от своего имени, подобно тому, как он уже публиковал многие труды, — между прочим, и ученые комментарии профессора Грефа к древним классикам; [я был] убежден в том, что если его превосходительство удостоить оказать ту же честь моему опыту, я вскоре несмотря на мое невежество и мое помешательство, законным порядком установленные по его приказаниям, буду академиком, членом государственного совета, кавалером с орденской лентой и проч., и проч., и проч., ибо его прихоти ныне достаточно для назначения и смещения академиков, профессоров, заслуженных людей и т. п., но, увы, вскоре мои воздушные замки рассеялись как дым, — мой меценат до сих пор даже не удостоил почтить меня одним единственным ответом, хотя мое посвятительное послание было пятым письмом, мною ему адресованным: таким образом, я, повидимому, обречен до конца моих дней носить скромное звание действительного профессора Казанского университета.

Вы видите, милостивый государь, что, переводя вашу оду, я не стремился к другой цели, как только к славе моего знаменитого начальника (который уже давно летит за венцом… бессмертия) и к собственному моему преуспеянию на стезе науки и почестей; и так, смею надеяться, что, приняв во внимание эти побуждения, вы не откажете мне в прощении, о котором я молю.

Впрочем, чтобы доказать вам искренность моего раскаяния, посылаю вам все вещественные доказательства преступления и выдаю их вам, связав по рукам и ногам, — предмет, оригинал и черновик, равно как и мое посвятительное послание, уполномочивая вас, милостивый государь, сделать из этого чудовищного целого публичное и торжественное ауто-да-фе, а от вашего великодушия я ожидаю милостивого манифеста, который бы успокоил мою напуганную совесть.

Примите, милостивый государь, выражение чувств уважения и восхищения, которые питает к вам нижайший и покорнейший слуга

Альфонс Жобар

Москва, 16 марта 1836.

На Рождественке, в доме Жоли.

1331

В подлиннике Препровождая

1332

Милостивый государь.

С истинным удовольствием получил я ваш прелестный перевод Оды к Лукуллу и столь лестное письмо, ее сопровождающее. Ваши стихи столько же милы, сколько язвительны, а этим многое сказано. Если правда, как вы говорите в вашем письме, что хотели законным порядком признать вас потерявшим рассудок, то нужно согласиться, что с тех пор вы его чертовски приобрели.

Расположение, которое вы, повидимому, ко мне питаете и которым я горжусь, дает мне право говорить с полным доверием. В вашем письме к г-ну министру народного просвещения вы, кажется, высказываете намерение напечатать ваш перевод в Бельгии, присоединив к нему несколько примечаний, необходимых, говорите вы, для понимания текста; осмеливаюсь умолять вас, милостивый государь, отнюдь этого не делать. Мне самому досадно, что я напечатал пьесу, написанную в минуту дурного расположения духа. Ее опубликование навлекло на меня неудовольствие одного лица мнением которого я дорожу и пренебречь которым не могу, не оказавшись неблагодарным и безрассудным. Будьте настолько добры пожертвовать удовольствием гласности ради мысли оказать услугу собрату. Не воскрешайте с помощью вашего таланта произведения, которое без этого впадет в заслуженное им забвение. Смею надеяться, что вы не откажете мне в любезности, о которой я прошу; вместе с тем покорно прошу вас принять уверения в моем совершенном уважении.

Имею честь быть, милостивый государь, ваш покорнейший и нижайший слуга А. Пушкин

24 марта 1836. С.-Петербург.

1333

Ф[ердинан]д Беллизар и К°

Книгопродавцы — издатели — комиссионеры.

В С.-Петербурге, в доме голландской церкви, близ Полицейского моста.

В Париже, улица Верней, № 1 бис.

Милостивый государь.

Так как просьбы, с которыми мы обращались к вам много раз, неизменно оставались без результата, мы вынуждены повторить шаг, который не может быть вам более докучен, чем он нам неприятен.

При настоящем письме вы найдете общую выписку из нашего счета, откуда следует, что вы нам должны еще 1100 р. за книги, отпущенные в 1834 г.! и, без малого, такую же сумму за отпущенные в 1835 г. — Лишь в ноябре прошлого года мы получили 466 р. 38 к. в счет долга 1834 года. — Если подобного способа уплаты придерживаться и впредь, то наши счета будут погашаться спустя более трех лет после отпуска товара, т. е. в таком случае одно лишь накопление процентов причинило бы нам убыток.

Мы не пренебрегаем ничем, чтобы удовлетворить лиц, благоволящих обращаться к нам, но, с другой стороны, все признают справедливым рассчитываться в первой четверти следующего года по счетам, поданным в только что истекшем году.

Будучи на сей день должником по отношению к нам в сумме Р. 2172.90 к., вы, милостивый государь, решите, надлежит ли вам ныне уплатить по счету, который мы вам представляем.