Роберт Хайнлайн - Пасынки Вселенной

• Название: Пасынки Вселенной
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 5-699-16479-0, 5-7921-0691-6

Этот роман Хайнлайна поначалу представлял собой две отдельные повести — «Вселенная» («Universe») и «Здравый смысл» («Common Sense»). Их журнальный вариант появился в 1941 году. В 1963 году автор объединил эти повести в одну книгу под общим заглавием «Oxphans of the Sky». Наиболее правильно было бы переводить это название как «Сироты небесные», с явной отсылкой на библейские темы, но с легкой руки Юрия Зараховича, который в 1977 г. осуществил сокращенный перевод романа на русский язык, он стал известен в России как «Пасынки Вселенной». Предлагаемый читателям уточненный перевод сделан переводчиками Александром Митюшкиным и Еленой Беляевой.

---

Роберт Хайнлайн «Пасынки Вселенной»

Экспедиция к Проксиме Центавра,[1] спонсированная Фондом Джордана[2] и стартовавшая в 2119 году, была первой документально зафиксированной попыткой достичь ближайших звезд нашей Галактики. О несчастной судьбе экспедиции мы можем только гадать…

Из книги Франклина Бака «Романтика современной астрографии»

Часть 1 Вселенная

— Берегись! Мут!

От этого вскрика Хью Хойланд резко, не теряя ни секунды, наклонился.

В переборку над его головой грянула железяка размером с яйцо. Запросто разнесло бы череп.

Инерция движения, сделанного Хойландом, привела к тому, что ноги оторвались от пола. Прежде чем его тело опустилось на палубу, Хью дотянулся ступней до переборки и оттолкнулся от нее. Длинным, плавным прыжком он пересек проход, держа нож наготове.

Сгруппировавшись в полете, он перевернулся в воздухе, затормозил движение, коснувшись противоположной стены, и медленно опустился на ноги. Теперь он находился в углу прохода, куда скрылся мут. Коридор был пуст. Двое товарищей приблизились к нему, неловко скользя по полу.

— Ушел? — спросил Алан Махони.

— Да, — ответил Хойланд. — Похоже, это была самка. И я, кажется, видел четыре ноги.

— Две ноги или четыре, все равно уже не поймаем, — заметил третий юноша.

— А на кой Хафф его ловить? — возразил Махони. — Я не собираюсь.

— А я собираюсь, — сказал Хойланд. — И Джордан меня побери, возьми он дюйма на два выше, я был бы уже массой для Конвертора.

— Вы можете хоть два слова связать без ругани? — упрекнул третий. — Слышал бы вас Капитан! — С этими словами он почтительно коснулся лба.

— Ох, ради Джордана, — отрезал Хойланд, — не будь таким занудой, Морт Тайлер. Ты ведь еще не ученый. Думаю, во мне не меньше благочестия, чем в тебе, а дать иногда волю чувствам — это не смертный грех. Так даже ученые поступают. Я слышал.

Тайлер открыл было рот, чтобы возразить, но, очевидно, передумал.

Махони тронул Хойланда за руку.

— Слушай, Хью, — взмолился он, — давай выбираться отсюда. Мы еще никогда так высоко не забирались. Меня так и мотает во все стороны, — хочу вниз, почувствовать сколько-нибудь веса в ногах.

Хойланд, крепко сжимая нож, с тоской поглядел на люк, в котором скрылся противник, и повернулся к Махони.

— Ладно, малыш. Все равно еще спускаться и спускаться.

Он повернулся и заскользил к люку, через который они попали на этот уровень. Двое остальных следовали за ним. Не обращая внимания на лестницу, он шагнул в проем и стал медленно опускаться на палубу в пятнадцати футах внизу. Тайлер и Махони падали рядом. Через следующий люк, в нескольких футах от предыдущего, они попали на другую палубу. Вниз, вниз, вниз, они падали все ниже и ниже, через десятки палуб, каждая из который была тиха, тускло освещена и таинственна. Каждый раз они падали чуть быстрее, приземлялись чуть жестче. Наконец Махони запротестовал.

— Давай пешком пойдем, Хью. От последнего прыжка я ноги отшиб.

— Ладно. Только это будет дольше. Где мы сейчас? Кто-нибудь знает?

— До фермы еще около семидесяти палуб, — ответил Тайлер.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно спросил Махони.

— Я считал, тупица. А когда мы спускались, я отнимал единицу после каждой палубы.

— Врешь. Никто, кроме ученых, так считать не может. Думаешь, если учишься читать и писать, так уже все знаешь?

Хойланд пресек разгорающуюся ссору.

— Заткнись, Алан. Может, он и правда умеет. Он у нас головастый. В любом случае осталось палуб семьдесят — видно по тяжести.

— А слабо, ему пересчитать лезвия на моем ноже?

— Хватит, я сказал! Дуэли за пределами деревни запрещены. Это Правило.

Дальше они продвигались в молчании, легко сбегая вниз по лестницам, пока увеличивающийся с каждой палубой вес не заставил их перейти на более степенный шаг. Наконец они достигли уровня, который был ярко освещен и по высоте был вдвое больше остальных. Воздух был влажным и теплым; растительность закрывала обзор.

— Ну вот мы и внизу, — сказал Хью. — Не узнаю эту ферму. Должно быть, мы спустились с другой стороны.

— Вон фермер, — сказал Тайлер. Он приложил мизинцы ко рту и свистнул, а потом крикнул: — Эй! Земляк! Где мы?

Крестьянин медленно оглядел их, потом неохотно процедил, как дойти до Главного Прохода, откуда можно добраться до их деревни.

Они прошли бодрым шагом полторы мили по широкому туннелю. Дорога была оживленной — путники, носильщики, тележки. В маленьком портшезе высокомерно раскачивался ученый, несли его четверо рослых прислужников, а впереди шествовал оруженосец, разгоняя с дороги простонародье. Через полторы мили дорога привела их к деревенской общине — просторному помещению в три палубы высотой и, пожалуй, вдесятеро шире. Тут их пути разошлись. Хью направился к себе в кадетскую казарму, где отдельно от родителей жили неженатые парни. Он вымылся и пошел к своему дяде, у которого работал за еду. Тетка покосилась на него в дверях, но промолчала, как и пристало женщине.

— Привет, Хью! — поздоровался дядя. — Все исследуешь?

— Доброй еды, дядя. Исследую.

Дядя, уравновешенный и разумный человек, благодушно полюбопытствовал:

— Где же ты был? Что нашел?

Тетка молча выскользнула из комнаты и вернулась с ужином, который поставила перед племянником. Хью набросился на еду; ему и в голову не пришло поблагодарить. Он прожевал кусок, прежде чем ответить.

— Высоко. Мы добрались почти до невесомости. Мут мне чуть голову не снес.

Дядя захихикал.

— Ты найдешь свою смерть на этих ярусах, парень. Лучше займись делом… а там я, глядишь, помру и уберусь с твоей дороги.

На лице Хью выразилось упрямство.

— Разве Вам самому не любопытно, дядя?

— Мне? Ну, я порядком успел полюбопытствовать в молодости. Я прошел весь Главный Проход туда и обратно. Проходил прямо сквозь Темный Сектор, где муты наступают на пятки! Видишь этот шрам?

Хью кинул невнимательный взгляд. Он видел шрам много раз и наслушался этого рассказа до тошноты. Одна вылазка в глубину Корабля — тьфу! Он хотел побывать всюду, увидеть все и понять сущность вещей. Эти верхние уровни — зачем Джордан создал их, если человеку не дозволено забираться так высоко?!

Однако он оставил свои мысли при себе и продолжил трапезу. Дядя сменил тему.

— Я собираюсь сходить к Свидетелю. Джон Блэк утверждает, что я задолжал ему трех свиней. Хочешь пойти со мной?

— Ну, нет, наверное… Хотя подождите… Я пойду.

— Тогда поспеши.

У кадетских казарм они задержались, чтобы Хью отпросился.

Свидетель жил в маленькой вонючей каморке, дверь которой выходила в Общий Зал как раз напротив бараков; там его мог видеть всякий, кому понадобится его помощь. Они застали его сидящим в дверях и ковыряющим в зубах пальцем. Ученик Свидетеля, подросток с пухлым лицом и напряженным близоруким взглядом, сидел на корточках позади.

— Доброй еды! — сказал дядя Хью.

— И тебе доброй еды, Эдард Хойланд. Пришел по делу или просто поболтать со стариком?

— И то и другое, — дипломатично ответил дядя Хью и изложил свою проблему.

— Так? — сказал Свидетель. — Что ж — в контракте ясно сказано:

Отдал Эду Черный Джон
Десять бушелей овса.
Ожидал в уплату он
Двух грядущих поросят.
Как дозреют поросята —
Джон свою получит плату.

— Подросли свиньи, Эдард Хойланд?

— Порядком, — признал дядя. — Но Блэк требует трех вместо двух.

— Передай ему — пусть чуток остынет. «Свидетель сказал свое слово». — И он засмеялся тоненьким голосом.

Потом они посплетничали пару минут, Эдард Хойланд углубился в рассказ о своих последних делах, желая удовлетворить ненасытную жажду подробностей, которую он знал за стариком. Хью сохранял пристойное молчание, пока старшие разговаривали. Однако когда дядя собрался уходить, он произнес:

— Я останусь ненадолго, дядя.

— Э? Как хочешь. Доброй еды, Свидетель.

— Доброй еды, Эдард Хойланд.

— Я принес Вам подарок, Свидетель, — сказал Хью, когда дядя отошел за пределы слышимости.

— Дай взглянуть.

Хью вытащил упаковку табака, которую предусмотрительно взял в своем шкафчике в казарме. Свидетель принял ее без благодарности и перебросил ученику, чтобы тот припрятал.

— Зайди, — пригласил Свидетель, потом обратился к ученику: — Эй, ты! Принеси кадету стул.

— Ну, парень, — продолжил он, когда они уселись, — расскажи мне, чем ты занимаешься.

Хью принялся рассказывать, как можно подробнее описывая приключения последнего похода, а Свидетель, не переставая, ругал его за неспособность запомнить все, что он видел.